Святослав Логинов - Филолог

• Название: Филолог
• Автор: Святослав Логинов
• Жанр: Научная Фантастика

Далёкое будущее, отстоящее от наших дней на много тысяч лет. Человечество освоило миллиарды галактик и решило все проблемы, кроме одной: чем могут занять себя всемогущие люди? Но перед молодым человеком по имени Верис такой вопрос не стоит. Он — филолог.

***

Повесть передана «Лаборатории Фантастики» специально для свободного размещения.

Если вы хотите сказать автору «Спасибо» и поддержать его творчество, сделайте это:

WebMoney: R130040164057 (рублевый), Z321671511619 ($), E133254019271 (€)

Яндекс. Деньги: 41001953104359

QIWI кошелек: 9213403884

(номера кошельков предоставлены Святославом Логиновым)

---

Пока Верис пытался сформулировать правильный и при этом краткий ответ, Линда уже задала новый вопрос:

— Лет-то тебе сколько?

— Семнадцать.

— Ух, ты, совсем новенький! Мне даже стыдно, что я, мерзавка этакая, тебя совратила.

Совратить — заставить свернуть с выбранного пути. Но Верис в ту минуту, когда к нему подошла Линда, как раз стоял на перепутье, не зная, какой из бесчисленных путей выбрать. А это значит, что Линда наставила его на истинный путь.

— Ты не совратительница, — сказал Верис. — Ты путеводная звезда.

— Верька, ты прелесть! — Линда тихонько засмеялась, ткнувшись Верису под мышку. — Мне никогда никто так не говорил. Я в жизни не видала, чтобы кто-нибудь так разговаривал и, вообще, был похож на тебя. Ты ведь натурал?

Слово было неслыханное, но Верис понял.

— Я — модифицированный клон.

— Да ну, что я модификатов не встречала? Такими вещами одни дураки занимаются: копируют себя любимого в улучшенном виде — нос делают попрямее, бицепс побугристей. Мозгов, почему-то, никто себе добавить не решается, а то дитятко вырастет и будет предка в лужу сажать.

— Мне тоже мозгов не добавлено, — сказал Верис. — Меня сделали с другой целью. Мне ничего не добавляли, только урезали.

— Ого! — Линда села на постели, зло сузив глаза, уставилась в стену. — Хотела бы я посмотреть на твоего папашу. Уж я бы ему всё высказала.

— У меня нет отца. Я мамин клон.

— Такая глубокая модификация?! А на хрена?

Хрен — растение семейства бобовых, горькая огородная пряность, та, что редьки не слаще. И судьба Вериса тоже будет совсем не сладкой, а значит, пусть неявная, но связь с хреном имеется, хотя вопрос, всё же не очень понятен.

— Не знаю, — ответил Верис. — Она сказала, что сделала это для интереса. Быть может, ей захотелось горечи

— Думаешь — горечи? А, по-моему, совсем другого. Ты же с ней в ментальной связи состоишь?

— И что это даёт? При ментальном контакте передаются только чувства и ни единого слова.

— Ощущения передаются, ощущения!

Линда вскочила и забегала по комнате. Видно было, что она вне себя от бешенства и резкими движениями пытается или отыскать себя сбежавшую, или окончательно покинуть себя саму. Верис тоже вдруг осознал, не умом, а всем естеством, что разозлило Линду. Значит, целую ночь мама была здесь третьей, вместе с ним и Линдой. Пусть она ничего не слышала и не видела, но — сочувствовала?… Наверное, так, другого слова не придумано; не говорить же: соощущала.

Потом пришло сомнение.

— Погоди, — сказал Верис, и Линда послушно остановилась. — Ведь с тобой она ни в каком контакте не состоит.

— И что? Ей не это надо, извращенке! Сексуальные соощущения между мужчиной и женщиной затруднены из-за разницы в физиологии. Но это в общем случае. А если мужчина — клон женщины, тогда как?

— Не знаю, — убито ответил Верис.

— И я не знаю. А ей захотелось узнать. Вот и весь интерес.

«Не весь», — хотел сказать Верис, но промолчал. Зачем зря расстраивать Линду? Вместо этого он сказал:

— Она не знает, что я ушёл из дома. Так, может быть, её сегодня тут и не было.

— А мы, знаешь, что сделаем? Тоже наладим ментальную связь. И если она попробует сунуться, когда мы вместе, я это на раз обнаружу.

Верис представил, как мама прячется внутри него, Вериса, а Линда обнаруживает её, то есть, находит и выводит наружу. Интересно, будет ли маме стыдно? Впрочем, глаза стыд не выест, а в остальном — пусть постыдится.

Верис подумал ещё немножко и согласился. И не для того, чтобы выводить наружу любопытствующую маму, а просто потому, что Линда захотела быть с ним на одной волне. Обмен эмоциями и элементарными мыслями — это так мало, хотя а что — хотя? Простейшее деепричастие: что делая? — хотя. И раз любимая женщина хочет, мужчина должен соглашаться, то есть, говорить с ней в унисон.

А мама объявилась в тот же день ближе к вечеру.

— Верик, что за дела? — услышал Верис мамин голос. — Почему тебя нет на месте?

Верис молчал. Да, у него дела, и почему-то совсем не хочется делиться ими с мамой. Его дела сами по себе, а её дела и прежде были отдельно от Вериса. Отделиться — сделать так, чтобы твои дела от чужих дел были отдельно.

Однако, отделиться ещё не означает отделаться. Верис почувствовал, что мама привычно, по-хозяйски, входит в его душу. Прежде Верис с готовностью раскрывался навстречу, не оставляя ни единого тайного закоулка, словно собирался раствориться в маме, навеки став с ней единым целым. Именно так, «словно», то есть — воистину, хотя слов в эти мгновения как раз и не было.

Но теперь Верис не хотел делиться ни словами, ни даже чувствами. Он попытался закрыться от маминого хозяйничанья, но преуспел лишь в одном — понял, что мама и прежде никогда не бывала открыта перед ним полностью.

Всякую вещь можно понять и познать. Познать — постигнуть разумом, через знак, о чём сообщает корень «зн». Понять — постигнуть чувством, через обладание. Древний, ещё дословесный корень «я». Понять (я) — составить мнение (мне). Понимать (им) — составить совместное мнение, то есть — сомнение.

Верис сумел понять маму, сомнений в том не было, но противостоять ей не мог. Мама с лёгкостью преодолела неумелую защиту, немедленно узнав всё, что ей хотелось.

— Ну, ты чудак! — воскликнула она. — Вздумал обижаться. На меня! Ну, ты даёшь!

Верис ничего не хотел давать Гэлле Гольц, но согласно кивнул. Слово не может солгать, и сейчас мама, сама того не желая, указала ему истину. Она недаром употребила слово «чудак». Чередующиеся согласные «д-ж» чудак — чужак. Верис и мама всегда были чужими друг другу, отныне Верис знал и понимал это, разумом и сердцем.

— Глупый ты, — сказала мама. — Думаешь, нашёл себе девочку и стал самостоятельным? Всё равно никого ближе меня нажить не сумеешь, потому что ты это я и есть. Так что, можешь обижаться, а всё равно никуда не денешься. Ну, бывай пока.

Вот так, просто и понятно. «Бывай пока» — оба слова указывают на временность Верисова бытия. Впрочем, на это же указывают и прекрасные слова, которые Верис и Линда говорили друг другу: «Навсегда навеки»

Прежде у людей были иные отношения со временем, и язык сохранил память о тех временах. Люди редко жили больше ста лет, но зато умели использовать это время на полную катушку. Время катилось, текло, проходило, а люди катались по отпущенному веку взад-вперёд, и время терпело подобное обращение. Доказательства? Два значения слова «век» — сто лет и срок жизни. Да и вообще, если бы древние люди, современники Владимира Даля, жили неограниченно долго, они хотя бы изредка встречались в наши дни, а великий словарь не был бы утерян.

Что касается свойств времени и умения им управлять, они зафиксированы во множестве слов и устойчивых словосочетаний. Время можно ускорить: «Время, вперёд!». Его можно замедлить хоть на целый год: «Погоди немного». Нетрудно и вовсе прекратить его течение: «Остановись, мгновенье!»

Некоторые сомнения вызывает способность времени расщепляться и идти вспять, но и тут языкознание приходит на помощь. «Навеки», — говорят люди, неосознанно поминая расщеплённое, текущее параллельными потоками время, и «на векА» — когда имеют в виду последовательное чередование столетий. «О времена, о нравы!» — воскликнул мудрец. И хотя сам мудрец забыт, изроненное им слово живёт, так что всякий, умеющий понимать, способен заключить, что время не едино, но поток его разбивается на множество рукавов, и в каждом времени свои нравы, чтобы живущему было из чего выбирать.

И, наконец, возможность обратного течения времени, темпорального реверса, как сказали бы специалисты, — скрыта в совсем уже древних пластах языка. «Когда, всегда, иногда», — всюду видим корень «гд», отвечающий на вопрос «где?» и относящийся не ко времени, а к пространству, где можно двигаться в любую сторону, хоть поперёк.

Интересно было бы пожить немного поперёк времени.

Наверное, это не те мысли, которым следовало бы предаваться семнадцатилетнему парню наутро после первого любовного свидания, но что делать, если внешний, привычный слой понятия «навсегда» недоступен модифицированному уроду, а хочется быть с любимой если не навсегда, то хотя бы навеки. Вот и остаётся утешаться филологией. В конце концов, мёртвый корень «фил» тоже имеет отношение к любви.

* * *

Куда деваться человеку, когда он хочет скрыться, а его хотят найти?

Была когда-то такая игра — прятки. «Кто не спрятался — я не виноват!» Глагол «прятать» — исконное значение — закапывать в землю, хоронить. И у игры есть иное название: «хоронушки». Забытое за ненадобностью слово «опрятывать» — обряжать покойника перед похоронами. Опрятный — наряженный в смертное, готовый к похоронам. А если человек живёт вечно и никогда не будет спрятан в землю? Тогда можно забыть ненужное слово и жить неопрятно. Что нам приличия, если лицо можно сменить во всякую минуту? Что мораль, если мора — смерть, не маячит впереди?