Уильям Гибсон - Нейромант

• Название: Нейромант
• Автор: Уильям Гибсон
• Жанр: Киберпанк

ВНИМАНИЕ!

Существует по крайней мере два перевода романа У.Гибсона «Нейромант»: книжный, который, по-видимому, никогда не выкладывался в сеть, и сетевой, который, к сожалению, имеется на всех электронных ресурсах. Его можно отличить по названию «Нейромантик». В отличие от книжного, он содержит огромное количество грубых ошибок, сильно искажающих смысл книги, что и побудило меня сделать еще один, более правильный сетевой перевод.

Я не преследовал цель создать литературный перевод. Наоборот, я был готов даже допустить некоторые нарушения ("по-русски так не говорят"), чтобы сохранить оригинальный дух книги и донести ее содержание в минимально измененной форме, так как в случае с Гибсоном форма изложения сама по себе является неотъемлемой частью книги.

Из «Нейромантика» я позаимствовал довольно удачную расшифровку «БАМА», а из книжного перевода — название "Муравейник".

Если вы читаете этот перевод, то он должен быть в формате Microsoft Word, для того чтобы были видны сноски. В сносках поясняется значение многих терминов.

Приятного чтения!

V2.3 20070507

перевод: dr.noise ([email protected])

посвящается: Пи, которая сделала это нужным.

---

Интересно, правду ли говорила Линда, спросил он сам себя, всматриваясь в огни наверху. Убьет ли его Уэйдж в пример другим? Это не имело особого смысла, однако Уэйдж работал в основном с запрещенными биологическими материалами, а говорят, что для этого надо быть настоящим психом. Линда же сказала, что Уэйдж хочет убить его. Главное, что Кейс вынес из уличных сделок — в действительности он не нужен ни продавцу, ни покупателю. Задача посредника — сделать себя неизбежным злом. Та сомнительная ниша, которую Кейс вырезал себе в криминальной экологии Ночного Города, была вырублена ложью и выскоблена каждой ночью предательства. Теперь, чувствуя, что ее стены начали рушиться, он ощутил себя на пороге странной эйфории.

Неделю тому назад он задержал переправку синтетического железистого экстракта, распродавая его в розницу сверх обычной меры. Он знал, что Уэйджу это не понравилось. Уэйдж был его главным поставщиком, за девять лет в Чибе он стал одним из немногих дилеров-гайдзинов, которым удалось наладить связи с жестко ранжированной преступной организацией за границами Ночного Города. Генетические материалы и гормоны стекались на Нинсэй через запутанные цепочки парадных и черных входов. Каким-то образом Уэйдж однажды ухитрился проследить обратный путь одной из поставок, и теперь в его распоряжении были постоянные каналы в дюжине городов.

Кейс очнулся и понял, что смотрит сквозь витринное стекло. Здесь продавались разные блестящие безделушки для моряков. Часы, ножи-бабочки, зажигалки, карманные видеокамеры, симстим-деки, тяжелые цепи "манрики"[11] и сюрикены. Сюрикены всегда пленяли его, стальные звезды с остро заточенными концами. Одни были хромированные, другие черные, третьи с радужной поверхностью, напоминающей разводы нефти на воде. Его взгляд остановился на хромированных. Они были прикреплены к алой замше почти невидимыми петлями нейлоновой лески, в центре каждого — дракон или символ «инь-ян». Они ловили уличный неон и отдавали назад уже искаженным, и Кейсу подумалось, что это его путеводные звезды — его судьба была предначертана в созвездии дешевого металла.

— Джули, — сказал он своим звездам. — Пора проведать старичка Джули. Он знает все.

Джулиусу Диану было сто тридцать пять лет, его метаболизм регулярно и прилежно корректировался недельным набором сывороток и гормонов. Но основной преградой старости были ежегодные паломничества в Токио, где генетические хирурги подправляли код его ДНК — операция, невозможная в Чибе. После этого он летел в Гонконг и закупал себе костюмы и рубашки на год вперед. Пожалуй, единственное наслаждение это бесполое и нечеловечески терпеливое существо находило в почти эзотерическом поклонении портняжному мастерству. Кейс никогда не видел его в одном и том же костюме, причем гардероб старика состоял сплошь из придирчиво реконструированных одежд прошлого века. Джулиус щеголял рецептурными линзами в золотой паутинчатой оправе, выточенными из тонких пластин розового синтетического кварца со скошенными гранями, как у зеркал в викторианском кукольном домике. Его офис располагался за Нинсэем, на складе, часть которого несколько лет лет назад была скудно обставлена случайными предметами европейской мебели, как будто Диан однажды вознамерился использовать это место как свой дом. Книжные полки неоацтекского стиля собирали пыль вдоль одной из стен помещения, где ждал Кейс. Пара головастых настольных ламп в диснеевском стиле неуклюже нависала над низеньким кофейным столиком из алой лакированной стали а-ля Кандинский[12]. На стене между книжными полками висели часы в стиле Дали, перекошенный циферблат стекал вниз на голый бетонный пол. Стрелки были голограммами, которые изменяли форму в соответствии с искривлениями циферблата по мере вращения, но часы никогда не показывали правильное время. Комната была заставлена белыми стеклопластиковыми контейнерами, испускавшими резкий запах консервированного имбиря.

— Похоже, ты чист, сынок, — произнес бестелесный голос Диана. — Давай заходи.

Слева от книжных полок магнитные запоры с глухим лязгом вышли из пазов вокруг массивной двери с покрытием под розовое дерево. ДЖУЛИУС ДИАН ИМПОРТ ЭКСПОРТ — гласили отслоившиеся от пластика буквы из самоклеющейся пленки. Если мебель, разбросанная в подсобной-приемной Диана, символизировала собой конец прошлого века, то сам офис принадлежал его началу.

Холеное розовое лицо Диана смотрела на Кейса из освещенного пятна, создаваемого древней медной лампой с четырехугольным абажуром из темно-зеленого стекла. Импортер был надежно загорожен огромным письменным столом из крашеной стали, фланги прикрывали высокие шкафы, сделанные из какого-то блеклого дерева. Наверное, подумал Кейс, раньше в них хранили какие-то рукописные документы. Стол загромождали кассеты, рулоны пожелтевших распечаток, и различные части механизма печатной машинки, которую Диан все никак не мог починить.

— С чем пожаловал, малец? — спросил Диан, предлагая Кейсу узкий леденец в бело-синей клетчатой обертке. — Попробуй-ка. Тин Тин Дья[13], самое лучшее.

Кейс отказался от имбиря, сел в бездонное деревянное кресло-качалку, и провел большим пальцем по выцветшему шву на своих черных джинсах.

— Джули. Я слышал, что Уэйдж хочет меня сделать.

— А. Вот оно что. И где ты это слышал, позволь спросить?

— От людей.

– Людей, — повторил Диан, перекатывая во рту имбирный леденец. — Что за люди? Друзья?

Кейс кивнул.

— Не всегда легко понять, кто твои друзья, да?

— Я должен ему немного бабла, Диан. Он тебе что-нибудь говорил?

— Давненько не общался с ним.

Потом он вздохнул.

— Даже если бы я что и знал, не факт, что сказал бы тебе. Дела должны идти так, как идут, ты понимаешь.

— Дела?

— Он мой важный канал, Кейс.

— Ну да. Так он хочет меня убить, Джули?

— Не то чтобы я знаю. — Диан пожал плечами. С таким же успехом они могли бы обсуждать цены на имбирь. — Если это окажется пустой сплетней, сынок, ты вернешься через неделю или вроде того, и я тебе покажу кое-что из Сингапура.

— Из отеля Нан Хай, улица Бенкулин?

— Прикуси язык, сынок! — ощерился Диан. Его стол был утыкан скопищем противожучковых устройств.

— Увидимся, Джули. Я передам привет Уэйджу.

Пальцы Диана поднялись и погладили идеальный узел светлого шелкового галстука.

Он был менее чем в квартале от офиса Диана, когда его внезапно, на клеточном уровне, пробило предчувствие, что кто-то сел ему на хвост, и очень плотно.

Лелеяние особой, ручной паранойи пошло Кейсу на пользу. Уловка состояла в том, чтобы не дать ей выйти из-под контроля. Но после стопки восьмиугольных таблеток это стало очень непросто. Он поборол адреналиновый всплеск и придал своей узкой фигуре скучающе-бездельный вид, как бы будучи влеком толпой. Улучив момент, он остановился перед темной витриной. Она принадлежала хирургическому бутику, закрытому на обновление. Засунув руки в карманы куртки, он всматривался сквозь стекло в плоский лоскут искусственно выращенной плоти, что лежал на резном пьедестале "под нефрит". Цвет кожи этого куска мяса напомнил Кейсу одну из шлюх Зоуна; туда был вживлен светящийся цифровой дисплей, присоединенный к подкожному чипу. Зачем связываться с хирургией, подумал Кейс, ощущая стекающий по ребрам пот, когда можно просто носить этот приборчик в кармане?

Не поворачивая головы, он поднял глаза и вгляделся в отражение текущей позади него толпы.

Там.

За матросами, одетыми в хаки с короткими рукавами. Темные волосы, зеркальные очки, темная одежда, стройный…

Исчез.

Кейс бежал, низко пригнувшись, метаясь между прохожими.

— Позаимствуешь мне пушку, Син?

Мальчик улыбнулся.

— Два часа.

Они стояли вдвоем среди запаха свежевыловленной морской живности в заднем дворе суси-бара на Сиге.

— Приходи через два часа.

— Мне нужен ствол сейчас. Есть что-нибудь прямо сейчас?

Син порылся среди пустых двухлитровых банок из-под порошкового хрена, и достал тонкий пакет, обернутый серым пластиком.

— Тасер. Двадцать новых йен в час, тридцать — задаток.

— Черт. На хрен мне это? Мне нужна пушка. Как будто я хочу застрелить кого-то, понимаешь?

Официант пожал плечами и спрятал тасер за банками из-под хрена.

— Два часа.

Он зашел в магазин, даже не взглянув на витрину с сюрикенами. Он в жизни не бросал ни одного. Он купил две пачки «Ехэюань» по кредитке Мицубиси банк, используя имя Чарльз Дерек Мэй. В паспорте же он числился как Трумэн Старр — лучшее, что удалось сделать.

Японка за терминалом выглядела будто на несколько лет старше Диана, но не пользовалась достижениями науки. Он вынул из кармана тонкий сверток новых йен и показал ей.