Уильям Гибсон - Нейромант

• Название: Нейромант
• Автор: Уильям Гибсон
• Жанр: Киберпанк

ВНИМАНИЕ!

Существует по крайней мере два перевода романа У.Гибсона «Нейромант»: книжный, который, по-видимому, никогда не выкладывался в сеть, и сетевой, который, к сожалению, имеется на всех электронных ресурсах. Его можно отличить по названию «Нейромантик». В отличие от книжного, он содержит огромное количество грубых ошибок, сильно искажающих смысл книги, что и побудило меня сделать еще один, более правильный сетевой перевод.

Я не преследовал цель создать литературный перевод. Наоборот, я был готов даже допустить некоторые нарушения ("по-русски так не говорят"), чтобы сохранить оригинальный дух книги и донести ее содержание в минимально измененной форме, так как в случае с Гибсоном форма изложения сама по себе является неотъемлемой частью книги.

Из «Нейромантика» я позаимствовал довольно удачную расшифровку «БАМА», а из книжного перевода — название "Муравейник".

Если вы читаете этот перевод, то он должен быть в формате Microsoft Word, для того чтобы были видны сноски. В сносках поясняется значение многих терминов.

Приятного чтения!

V2.3 20070507

перевод: dr.noise ([email protected])

посвящается: Пи, которая сделала это нужным.

---

— Я пойду поищу нам еды, — сказал Кейс. Она кивнула, поглощенная созерцанием танца на ринге.

Ему не нравилось это место. Он повернулся и ушел в назад в тень. Слишком темно. Слишком тихо. Толпа, как он заметил, состояла в основном из японцев. Не из Ночного Города. Жители аркологий. Он предположил, что арена имела разрешение от какого-нибудь корпоративного комитета по отдыху и развлечениям. Ему стало немного интересно, каково это — работать всю жизнь на дзайбацу[19]. Корпоративный дом, корпоративный гимн, корпоративные похороны. Он почти полностью обошел купол, прежде чем нашел закусочную. Он купил якитори[20] на шпажках и два пива в высоких пакетах из вощеного картона. Взглянув вверх, на голограммы, он увидел, что кровавая полоса перечеркнула грудь одной из фигур. Густой коричневый соус стекал по шпажкам на костяшки его пальцев. Семь дней, и он подключится. Он уже видел матрицу, когда закрывал глаза.

Кружились в танце голограммы, кривились тени. Вдруг узел страха зашевелился между его плеч. Холодная струйка пота стекла вниз по его ребрам. Операция не удалась. Он все еще был здесь, все еще мясо, и Молли не ждала его, не отводя глаз от кружащихся ножей, и Армитаж не ждал его в «Хилтоне» с билетами и новым паспортом и деньгами. Это все был сон, какая-то наивная фантазия… Горячие слезы застили глаза. Фонтан крови из яремной вены, красным пятном света. И теперь толпа кричала, стоя, кричала, пока падала одна из фигур, голограмма моргала и гасла… Рвота подступила к горлу. Он закрыл глаза, глубоко вздохнул, открыл, и увидел Линду Ли, она прошла мимо него, и ее серые глаза были ослеплены страхом. На ней были все те же французские штаны. И она исчезла. В тени.

Голый безмозглый рефлекс: он бросил цыплят и пиво и ринулся за ней. Возможно, он выкрикивал ее имя, но в этом он не мог быть уверен. Застрявшее в глазу изображение тонкой как волос нити красного света. Шершавый бетон сквозь тонкие подошвы кед. Ее белые кроссовки мелькали уже возле изогнутой стены, и снова призрачный луч лазера отпечатался в глазу, раскачиваясь в поле его зрения, пока он бежал.

Кто-то сделал ему подножку. Бетон разорвал ладони.

Он перекатился и ударил ногой в воздух, не попав в цель. Тонкий паренек, острые белые пряди его прически подсвечены сзади радужным нимбом, наклонился над ним. Над сценой, фигура поднимает нож, принимая одобрение толпы. Паренек улыбнулся и достал что-то из своего рукава. Бритва, сверкнувшая красным, когда третий луч прошел мимо них в темноту. Бритва клонилась к горлу Кейса, как рамка в руках лозоходца.

Лицо парня стерлось в жужжащем облаке микроскопических взрывов. Иглы Молли, двадцать выстрелов в секунду. Парень конвульсивно кашлянул, единственный раз, и повалился поперек ног Кейса.

Кейс встал и отошел в сторону закусочной, в тень. Наклонив голову, он ожидал увидеть рубиновый луч на своей груди. Ничего.

Он нашел ее. Она лежала, отброшенная к подножию бетонной опоры, глаза закрыты. Пахло жареным мясом. Толпа скандировала имя победителя. Продавец разливного пива протирал краны темной тряпкой. Один белый кроссовок каким-то образом слетел с ноги и лежал возле ее головы. Иди вдоль стены. Бетонный изгиб. Руки в карманах. Не останавливайся. Мимо отвернувшихся лиц, все глаза подняты к изображению победителя над рингом. Танцующий огонь зажженной спички осветил лицо одного европейца, губы сомкнуты на коротком мундштуке металлической трубки. Острый запах гашиша. Кейс продолжал идти, ничего не чувствуя.

— Кейс. — Ее зеркала появились из глубокой тени. — Ты в порядке?

Что-то хныкало и булькало в темноте позади нее. Он помотал головой.

— Бой окончен, Кейс. Пора домой.

Он попытался шагнуть за нее, в темноту, где что-то умирало. Она остановила его, положив ладонь ему на грудь.

— Друзья твоего близкого друга. Убили твою девушку за тебя. В этом городе у тебя не очень получилось с друзьями, нет? Когда мы гонялись за тобой, парень, мы добыли частичную характеристику для того старого ублюдка. Он поджарит любого за несколько новых йен. То, что лежит там, сказало, что они вышли на нее, когда она пыталась сбыть твою память. Было дешевле убить ее и забрать чип. Небольшая экономия… Я заставила того, с лазером, рассказать мне все. Просто совпадение, что мы оказались здесь, но я хотела убедиться.

Ее рот был твердым, губы сжаты в тонкую линию. Кейс почувствовал, что его мозги выворачивает наизнанку.

— Кто, — спросил он, — кто послал их?

Она передала ему запятнанный кровью мешочек консервированного имбиря. Он увидел, что ее руки липки от крови. Позади, в темноте, кто-то издал хлюпающие звуки и умер.

После проверки в клинике Молли забрала его в порт. Армитаж уже ждал. Он нанял ховер. Последним видом Чибы для Кейса стали темные углы аркологий. Потом туман сомкнулся над черной водой и плавучими островками мусора.

Часть вторая Экспедиция по магазинам

3

Дома.

Домом был БАМА, или Муравейник, Бостон-Атлантский Мегаполис-Агломерат. Запрограммируйте визуальную карту потоков данных, каждая тысяча мегабайт — один пиксел на очень большом экране. Манхэттэн и Атланта горят сплошным белым цветом. Потом они начинают пульсировать, трафик угрожает перегрузкой вашей имитационной модели. Ваша карта готова стать сверхновой. Остудите ее. Увеличьте масштаб. Каждый пиксел — миллион мегабайт. При ста миллионах мегабайт в секунду вы начинаете различать отдельные блоки в центре Манхэттэна, очертания столетних промышленных застроек вокруг старого центра Атланты…

Кейс очнулся от видений аэропортов, Молли в черной коже, идущей впереди через вестибюли Нариты, Схипола, Орли… Он видел себя покупающим плоский пластиковый флакон датской водки в каком-то киоске, за час до рассвета.

Где-то у железобетонных корней Муравейника поезд выдавил колонну застоялого воздуха из туннеля. Сам по себе поезд был бесшумным, скользя на магнитной подушке, но смещаемый воздух заставлял туннель петь, басом, достигающим инфразвука. Вибрация достигла комнаты, где лежал Кейс, и подняла пыль из трещин рассохшегося паркетного пола.

Открыв глаза, он увидел Молли, обнаженную, на расстоянии руки, на очень новом розовом темперлоне. Солнечный свет просачивался над головой сквозь закопченную решетку стеклянной панели в крыше. Один полуметровый квадрат стекла был заменен древесностружечной плитой, толстый серый кабель свисал с нее и качался в нескольких сантиметрах от пола.

Он лежал на своей половине кровати и смотрел, как Молли дышит, на ее груди, на изгиб бока, очерченный с функциональной элегантностью фюзеляжа военного самолета. Ее тело было подтянутым и складным, с мускулами танцора.

Он сел. Комната была большой и пустой, за исключением широкого розового матраса и двух нейлоновых сумок, новых и одинаковых, что лежали возле него. Чистые стены без окон, единственная стальная пожарная дверь, окрашенная в белый цвет. Стены покрыты бесчисленными слоями белой латексной краски. Производственное помещение. Он знал такие комнаты, такие постройки; их обитатели работали в той области, где искусство еще не было преступлением, а преступление еще не было искусством.

Он был дома.

Кейс опустил ноги на пол, сделанный из маленьких блоков древесины — некоторые отсутствовали, остальные расшатались. Болела голова. Он вспомнил Амстердам, другую комнату, в старой части города, где здания стояли уже века. Молли принесла с берега канала яйца и апельсиновый сок. Армитаж ушел в какую-то секретную вылазку, и они гуляли только вдвоем, мимо Дам Сквера к известному ей бару на проспекте Дамрак. Париж остался размытым сном. Покупки. Она брала его с собой в магазины.

Он встал, натянул мятую пару новых черных джинсов, что лежала у его ног, и присел над сумками. Первая открытая им принадлежала Молли: аккуратно сложенная одежда и маленькие, на вид дорогие, причиндалы. Вторая сумка была набита вещами, которых он не помнил среди покупок: книги, магнитоленты, симстим-дека, одежда с итальянскими и французскими ярлыками. Под зеленой футболкой он нашел плоский пакетик, завернутый на манер оригами в японскую переработанную бумагу.

Он поднял его, и бумага прорвалась; яркая девятиконечная звезда выпала и воткнулась в щель между паркетинами.

— Сувенир, — сказала Молли. — Я заметила, что ты постоянно на них глазеешь. — Он обернулся и увидел, что она сидит скрестив ноги на кровати, сонно почесывая живот бургундскими ногтями.

— Кое-кто потом придет сюда для установки сигнализации. — сказал Армитаж. Он стоял в дверном проеме со старомодным магнитным ключом в руке. Молли готовила кофе на крохотной немецкой печке, взятой из сумки.

— Я могу и сама это сделать, — сказала она. — У меня достаточно аппаратуры. Инфрасканный периметр, кричалки…