Леонид Марягин - Экран наизнанку

• Название: Экран наизнанку
• Автор: Леонид Марягин
• Жанр: Детектив

---

А я вернулся к Светлане Крючковой, приступив к работе над фильмом "Вас ожидает гражданка Никанорова" по сценарию В. Мережко. Твердо намеревался продолжить работу с актрисой - уже не в экспериментальном плане, экспериментов было достаточно и на картине "Вылет задерживается", где она тоже снималась. Хотелось с ее помощью вылепить характер нестандартный, но узнаваемый и импульсивный. Актриса ответила согласием. Пробы совпали с гастролями театра БДТ в Москве, где Крючкова играла Аксинью в "Тихом Доне". Первая проба не устроила директора студии: не понравилась открытая сексуальность сцены, и я был вынужден назначить вторую пробу. На эту вторую пробу актриса не явилась. Мы ждали ее на натуре под палящим солнцем все восемь часов. Я был взбешен: роль обещала в случае удачи превратить любую исполнительницу в звезду, а тут такое... "Агентура" из театра БДТ донесла, что после спектакля "Тихий Дон" где-то был затяжной банкет... Медлить и выжидать было нельзя - оборудование уже грузилось на платформы для отправки в экспедицию на съемки. Ассистенты принесли на выбор фотографии других актрис. Индивидуальных свойств многих я не знал. Отобрал троих и попросил пригласить на кинопробы. Подготовили три разнохарактерные сцены для каждой. Наташа Гундарева оказалась многокрасочней остальных. Ее и утвердили. Только в экспедиции пришло полное взаимопонимание и овладение ролью Катьки. Роль, воспринятая зрителями восторженно, утвердила Гундареву в звании звезды. А Светлана? Светлана шла к своей популярности без роли гражданки Никаноровой лишний десяток лет. Много снималась, мастерски работала, но то фильмы не имели зрительского успеха, то роли оказывались на периферии драматургического мастерства.

Можно сказать: "Но популярность - полбеды. Главное - интересная работа. Куда хуже забвение уже сложившегося таланта, его невостребованность". Забвение порождает неуверенность актера в себе, нервозность, плохое владение собственной психикой... Не могу лгать и утверждать, что Татьяна Лаврова, снискавшая известность у кинозрителей после фильма "Девять дней одного года", была уверена в себе на пробах моей картины "Вылет задерживается".

"Прошу Вас, Леонид Георгиевич, отнестись к моим пробам серьезно. Если у вас есть уже верная кандидатура - со мной шутить не надо", - заявила она, и я увидел такую актерскую скорбь в ее глазах, что стало ясно - в роли внутренне неустроенной женщины ее вряд ли кто сможет переиграть. И хотя две другие претендентки в быту вряд ли были благополучнее Лавровой, ее неустроенность переливалась через край. Оставалось получить самую малость добиться внешнего покоя ее персонажа Ольги Шеметовой.

Утвержденная актриса рвалась в бой, как спортсменка, готовая к рекорду, и... постоянно делала фальстарты. Но время, понимание задачи делали свое, и Татьяна Евгеньевна обрела актерский покой, нашла способ сдерживать бурные эмоции, давать им выход в определенных местах роли. Работа над ролью Шеметовой была буквально киновоскрешением актрисы. Фестиваль в Монте-Карло принес ей приз "Серебряная нимфа". Мне бы поддержать актрису на плаву, поставить на ее индивидуальность фильм, но не хотелось подчинять свои намерения ее интересам. Я занялся материалом, в котором для актрисы не было ничего. И Таня снова оказалась надолго невостребованной в кино. Грустно. Так же грустно, как и воспоминание о многолетнем киномолчании Нины Афанасьевны Сазоновой, проникновенно сыгравшей старую Забродину в "Моей улице", и отсутствие на экране трепетной Наташи Сайко, снискавшей приз за лучшую женскую роль в той же "Моей улице"!

Актерские судьбы не во власти одного режиссера, режиссер, помимо всего сказанного, - судьба.

Дай бог актрисам доброй судьбы!

Игра со спичками, или Последняя роль

Ночью зазвонил телефон. Не открывая глаз, я протянул руку к трубке, поднес ее к уху и услышал:

- Здорово. Это Витек.

- Какой Витек?

- Свиридов.

У меня не было друга с такой фамилией.

- Прекратите эти глупые шутки, - сказал я, окончательно проснувшись.

- Какие шутки! - донеслось из трубки, которую я уже клал на рычаг. Это я - твой незваный дружок.

Только теперь я узнал голос Олега Даля - он говорил от имени героя картины "Незваный друг" Виктора Свиридова. Подыгрывать актеру - прямая режиссерская обязанность, и я включился в его игру:

- Ну что ты хочешь, Витек?

- Мне сегодня что-то не хочется идти в это сборище, - нам предстояло снимать сцену посещения Свиридовым вечеринки, устроенной специально для продвижения его научных дел. - Я не перевариваю эти рожи!

- Придется терпеть, - унимал я своего героя. - Закрой эмоции. А на лицо - маску. Вежливую. Предупредительную.

- А глаза куда я дену? Тоже закрою?

- Не нужно. В твоих глазах мы все и прочтем, - сказал я, выходя из роли друга Виктора Свиридова и возвращаясь к режиссерским обязанностям.

- Договорились! - Даль повесил трубку - репетиция закончилась. К поведению его героя в этой сцене мы уже не возвращались на съемочной площадке: Олегу оказалось достаточно ночного разговора по телефону.

Появление Даля в нашей съемочной группе не планировалось - актер Саша Кайдановский, для которого писалась роль Свиридова, отказался ее играть, считая, что фильм либо изрежут, либо не выпустят на экран; долго мы перебирали сорокалетних актеров с амплуа, выражаясь старой театральной терминологией, "неврастеников", и второй режиссер назвал Даля. Предложение ввергло меня в растерянность: уж слишком широко стала известна неуживчивость актера - из театра ушел, поссорившись, с одной картины ушел в разгар съемок, на другой - до конца съемок не разговаривал с режиссером, делая роль по своему усмотрению. Было над чем задуматься! Но второго актера такой индивидуальности - я наблюдал работу Олега и в театре и в кино - не существовало. Послал ему свой сценарий в Ленинград, где он тогда снимался, с запиской: "Прошу читать роль за словами и между строк". Олег дал согласие пробоваться, приехал и во время первой же встречи сказал враждебно: "Я всегда читаю роль между строк. Но хотел бы знать, о чем вы будете делать картину".

Я начал рассказывать, а Олег слушал с непроницаемым лицом. Говорить было трудно. Моя экспликация, наверное, походила со стороны на отчет подчиненного у начальника. Я закончил и ожидал "приговора" Даля. Но он не стал долго разговаривать, открыл сценарий и с ходу сыграл сцену, точно поймав способ существования своего будущего героя - Свиридова.

- Если мы говорим про человека, который не верит, что доброе дело в его среде может совершиться, и последний раз пытается убедиться в этом, давайте пробоваться! Только вряд ли меня вам утвердят!

В своих опасениях Даль оказался прав - начальство не рассчитывало видеть этого актера героем моего фильма. Один из руководителей студии, посмотрев пробы, увещевал меня:

- Даль - неблагополучный герой, ты возьми... - он назвал актера, излучавшего оптимизм, - и получишь за эту картину сполна.

Мне была обещана Госпремия. Приманка не подействовала. Индивидуальность Даля была сильнее награды. Руководитель не ошибся - Олег был действительно неблагополучным героем, но такой мне и требовался взрывающий сытое благополучие среды своего друга, к которому прибывал за помощью.

Пользуясь тактическими ухищрениями, я утвердил все-таки Даля на роль Свиридова. Тут в мою комнату на студии начали приходить "доброжелатели", жалеющие меня:

- Что ты сделал?! Ты хочешь укоротить себе жизнь, работая с этим актером?

И рассказывались в подтверждение тезиса разные истории о его невыносимом характере.

Первого съемочного дня я ждал, как ждут, наверное, исполнения самого тяжкого приговора. Олег явился на съемку минута в минуту, независимый, подчеркнуто держащий дистанцию, образовывающий вокруг себя поле напряженности. Я подходил к актеру, как входят к тигру в клетку. Но тигр не нападал, постепенно ощущение неуюта прошло, и возникло немногословное, как мне показалось, понимание.

Даль оказался неожиданно очень отзывчивым партнером. На одну из ролей мы пригласили совсем юную актрису - выпускницу театрального института. Она робела перед Далем. И я решил, чтобы дать ей освоиться, назначить ее репетицию с Олегом у себя дома с чаем и печеньем. Олег согласился и, следуя своему правилу, явился точно. Юное дарование опаздывало. Чтобы занять Даля, я предложил ему послушать только что вышедший альбом записей Утесова. Он согласился.

- У отца было много утесовских пластинок, - Олег положил диск на проигрыватель и добавил: - Я люблю Утесова. И горжусь своим "плохим" хорошим вкусом.

Мы дождались актрису. Даль, понимая возложенную на него задачу, сбросил свою непроницаемость - превратился в веселого, разбросанного парня. Впрочем, все это он проделывал зря - актрису пришлось снять с роли, так как по своей недисциплинированности она сорвала нам съемку.

Когда нужно было снимать крупные планы любимой Свиридова, которую играла И. Алферова, и жены Грекова в исполнении Н. Белохвостиковой, я просил Олега посидеть спиной к камере или просто побыть на площадке. Нужно было видеть, как он старается помочь этим двум совершенно разным по характеру, манере игры и темпераменту актрисам. С одной стороны, надо было быть суше, чтобы вызвать ответную рациональность, с другой - активнее, чтобы провоцировать вспышку темперамента. В сцене объяснения в любви, которая не целиком, к сожалению, вошла в фильм, Олег буквально довел Алферову, по действию разумеется, до истерики, чего мне было трудно ожидать от ее спокойного и уравновешенного актерского характера. Это не назовешь привычным актерским словечком "подыгрывал", он затрачивал себя в этом закадровом партнерстве до предела.