Игорь Смолич - РУССКОЕ МОНАШЕСТВО Возникновение. Развитие. Сущность. 988—1917

• Название: РУССКОЕ МОНАШЕСТВО Возникновение. Развитие. Сущность. 988—1917
• Автор: Игорь Смолич
• Издательство: Церковно–научный центр «Православная Энциклопедия»
• Жанр: Религия
• Год: 1997

---

Точно так же мы не находим никаких свидетельств о старчестве в других монастырях Киевской Руси, живших по особножительному уставу.

Лишь в творениях Кирилла Туровского (конец XII в.) мы обнаруживаем первые следы старчества. В своем сочинении «Сказание о черноризьчьстем чину» он пишет: «Да и ты, брате, потщися обрести мужа, дух Христов имуща, украшена добродетелми и послушьство имуща от своего жития, паче всего к Господу имуща любовь, и к игумену послушание (!), и к братии безлобие, разум имуща Божественных Писаний и тем наставляюща к Богу на небеса идущая. Тому предаждь себя, акы Халев Иисусови, вьсю свою отсеки волю» [1266]. В этих словах мы видим описание взаимоотношений между старцем и его учеником, какими они складывались у древних подвижников.

Отношения между Авраамием Смоленским († 1221) и окрестным населением (см. главу II) определить труднее. Возможно, они были не столько проявлением старчества, сколько свидетельством огромного влияния этого святого подвижника на широкие массы народа, что можно было наблюдать лишь в XIX в. у старцев Оптиной пустыни. Множество людей, обращавшихся к Авраамию за советом и поучением, его склонность к мистицизму, его ученость (о чем мы говорили раньше) — все это было весьма редким явлением в ту эпоху [1267].

Немалая трудность для исследователя древнерусского старчества заключается в многозначности слова «старец». Прежде всего слово «старец» обозначало пожилого монаха, который не имел священнического сана — не был иеромонахом. Кроме того, «соборными старцами» называли тех монахов, которые вместе с настоятелем управляли монастырем, часто наименование «старец» давалось и самим настоятелям. И наконец, «старцами» называли также тех монахов, которые духовно наставляли послушников. В этом отношении весьма характерно послание архиепископа Новгородского Симеона (1417–1421) в Снетогорский монастырь, в котором слово «старец» в двух местах обозначает старца в нашем смысле — pater spiritualis (духовного отца), а в двух других — соборных старцев [1268].

Если обратиться к делам и подвигам прп. Сергия Радонежского, этого величайшего святого эпохи расцвета подвижничества и иночества на Руси, то мы увидим, что он явился основателем, если так можно выразиться, целой школы в истории русского монашества, представители которой продолжили его аскетическое делание и сами основали ряд монастырей. Для нас особенно важно установить: в каких отношениях с прп. Сергием были его ученики? Можно ли говорить о том, что в Троице–Сергиевой лавре существовало старчество? В житиях прп. Сергия и подвижников, которые вышли из его монастыря, нет никаких намеков на это. Прп. Сергий управлял своим монастырем на основе общежительного устава, прежде всего он был настоятелем и духовником. Его управление монастырем напоминает нам о Печерском монастыре прп. Феодосия, но едва ли можно предполагать, что прп. Сергий знал что–нибудь определенное о строе жизни в Печерской обители [1269]. По крайней мере, у нас нет никаких данных о том, что в Троице–Сергиевом монастыре существовало старчество.

В XIV в. появилось много маленьких обителей, некоторые из них были основаны учениками Сергия в Заволжье. Эта обширная область между Волгой и Белым озером стала новым местом аскетических подвигов. Иноки селились здесь по двое или по трое, часто они были выходцами из одного и того же монастыря, а порой знакомились по пути и знакомство превращалось в тесное братство. Со временем их скиты, где поначалу было по две или по три кельи, превращались в пустыни, особенно если ревностной братии удавалось выстроить церковь. Не исключено, что в это время в отношениях между иноками, главным образом между маститыми монахами и новоначальными иноками, возникало нечто подобное старчеству, но у нас об этом все–таки нет никаких надежных сведений.

Прп. Кирилл Белозерский († 1427) управлял своим монастырем тоже на основе строгого общежития, вся власть в монастыре находилась в руках настоятеля. В послании князю Андрею Можайскому он даже говорит о своих «духовных чадах» — князе Андрее и иеромонахе Иннокентии, которого он собирался сделать настоятелем. Но неясно, какого рода духовные отношения установились между ними, был ли прп. Кирилл лишь духовником князя или же в некотором роде его старцем, в то время как его отношения с Иннокентием действительно имели некоторые черты старчества [1270].

Больше свидетельств о существовании старчества в Древней Руси можно обнаружить в обители прп. Павла Обнорского († 1429). Павел был монахом монастыря прп. Сергия Радонежского. Получив благословение прп. Сергия, он отправился в пустынные заволжские леса и поселился близ речки Обноры. Некоторое время спустя там вырос монастырь, настоятелем которого стал Павел. В этом монастыре в XV в. написано было «Предание некоего старца учеником своим о иноческом жительстве», сохранившееся в списках XVII столетия, и это, возможно, свидетельствует о том, что «Предание» в то время применялось на практике. Это сочинение содержит изложение основ старческого руководства новоначальными иноками, разные советы об их жизни в монастыре, об их взаимоотношениях со старцами, говорится там и об умной молитве и Иисусовой молитве [1271]. Кроме того, из жития прп. Павла мы знаем, что новоначальные иноки, от которых преподобный требовал послушания старцу, вверялись духовному руководству опытных монахов [1272].

И еще одно сочинение, охарактеризованное в главе IX, 4 — «Предание старческое к новоначальным иноком, како подобает жити у старца в послушании», свидетельствует о том, что в некоторых монастырях в конце XV — начале XVI в. окормлением послушников и новоначальных монахов занимались старцы [1273]. К началу XVI столетия восходит и «Предание к своему ученику, еже како внимательно седети в келлии» — аскетическое сочинение, тоже посвященное старчеству, подлинник этого сочинения, вероятно, написан был в XIV в. [1274] Трудно установить, нашло ли оно практическое применение. Во всяком случае древнее старчество, распространенное в православных монастырях Египта и Сирии, было известно в монашеской среде в Москве в 1–й половине XVI в. [1275] Так, в житии св. Филиппа, митрополита Московского († 1568), рассказывается о том, что Филипп, поступив в Соловецкий монастырь, несколько лет был в послушании у «богоугодного инока» Ионы [1276].

Наиболее отчетливые проявления старчества можно обнаружить в окружении и среди духовных учеников «великого старца», прп. Нила Сорского (1433–1508). Из его «Устава» и «Предания» о жительстве скитском видно, что он очень хорошо представлял, чем должно быть старчество, и сам старчествовал [1277]. На основании различных небольших сочинений, относящихся к концу XV и началу XVI столетия, можно даже говорить о его школе, которая включала в себя целых три «поколения» старцев и их учеников, подвизавшихся в малых скитах Заволжья. В приложении мы даем схему духовных взаимоотношений между ними (таблица VII). Сам Нил, вероятно, изучил основы старчества на Афонской горе, куда он совершил паломничество по совету монаха Паисия Ярославова, который в сочинениях того времени именуется «старцем» и, по–видимому, действительно был старцем, Нил проходил у него аскетическую школу. Вероятно, под влиянием Паисия Ярославова († вскоре после 1503 г.) у Нила возникло желание отправиться на Святую гору. Сам Паисий начал свое иноческое житие в Спасо–Каменном монастыре, где, благодаря настоятелю Дионисию (1389–1418), впоследствии епископу Ростовскому, греку с Афонской горы, хорошо знали о житии и подвигах монахов–святогорцев. Потом Паисий спасался в Кирилловом монастыре, где Нил, который был намного моложе его, познакомился с ним и вступил под его духовное руководство. Паломничество на Афонскую гору восполнило знания Нила о старчестве [1278].

Из жизнеописания прп. Кассиана Мангупского мы знаем, что примерно в 1488–1494 гг. он был учеником старца Филарета в Ферапонтовом монастыре в Заволжье. Прп. Кассиан, родом грек, до пострига князь Константин из городка Мангуп–Кале в Крыму, прибыл в Москву вместе с принцессой Софьей Палеолог, впоследствии супругой Ивана III. В 1488 г. или несколькими годами позже он поступил в Ферапонтов монастырь, там принял постриг и стал учеником старца Филарета. В 1494 г. Кассиан основал пустынь, в которой был введен общежительный устав. Сам он подвизался там простым монахом и скончался 120 лет от роду. Мнение о том, что Кассиан был учеником Нила, опровергнуто позднейшим исследованием [1279].

Этот случай не был исключительным явлением в Ферапонтовом монастыре, о чем свидетельствует тот факт, что инок Галактион, Христа ради юродивый († 1506), впоследствии причисленный к лику святых, во время своего пребывания в этом монастыре находился в таких отношениях с его наместником прп. Мартинианом, которые подобны отношениям между старцем и учеником [1280].

Известный нам уже по предыдущим главам старец Артемий свою аскетическую школу прошел, вероятно, не без помощи одного из старцев Заволжья [1281]. Но притеснения, которым подверглись нестяжатели в XVI столетии, не прошли бесследно для монашества заволжских пустыней; спор между иосифлянами и нестяжателями вообще оказал пагубное влияние на развитие старчества на Руси. Аскетически–мистическое направление Нила и близких к нему учеников — старец Артемий, возможно, был последним образованным приверженцем и ревнителем этой школы — потерпело поражение от господствующего церковно–политического направления XVI в. и постепенно пришло в упадок [1282].