Игорь Смолич - История Русской Церкви. 1700–1917 гг.

• Название: История Русской Церкви. 1700–1917 гг.
• Автор: Игорь Смолич
• Издательство: Издательство Спасо–Преображенского Валаамского монастыря
• Жанр: Религия
• ISBN: ISBN 5–7302–0794–8

---

б) Наряду с этими внутренними факторами, которые нельзя обойти вниманием при рассмотрении последствий петровской церковной реформы, выступают факторы внешние, которые, возникнув независимо от внутренней жизни Церкви, тем не менее сильно отразились на ней. Церковная жизнь любого народа протекает в тесной связи с преобразованиями в области государственной и культурной. В истории России XVIII–XX вв. обнаруживаются четыре важнейших фактора, поставивших перед Церковью чрезвычайно трудные задачи: 1) территориальный рост государства; 2) прирост населения; 3) изменения в социальной структуре и состоянии культуры; 4) новый характер государственной власти и ее позиция по отношению к Церкви [4].

Территориальный рост государства повлек за собой расширение епархий, строительство новых церквей, а также численное увеличение епископата и духовенства. Уже в Московской Руси, и особенно к концу XVII столетия, ввиду роста государственной территории встал вопрос об увеличении числа епархий. В императорский период непрерывный территориальный рост представлял собой следующую картину:

Год Европа Азия в кв. милях 1682 около 79 345 185 781 1725 82 687 192 882 1795 95 173 210 621 1825 104 926 234 945 1867 106 951,07 272 689,74 Итого: 379 630,81 Каспийское и Аральское моря 9 680,63 Общая территория империи 389 311,44 кв. миль5

Ко времени смерти Александра II (1 марта 1881 г.), когда территориальный рост фактически закончился, территория государства составляла — по присоединении Туркестана — 403 060,43 кв. миль (т. е. 22 189 368,3 кв. километров, или 19 498 188,3 кв. верст). В правление двух последних государей — Александра III и Николая II, учитывая некоторый прирост при Александре III и небольшие потери (половина острова Сахалина) при Николае II, вся территория империи составляла (на 1 января 1910 и до 20 июля 1914 г.) 394 462 кв. мили (т. е. 21 735 995 кв. километров, или 19 099 165 кв. верст) [5].

Для перемещения населения в связи с увеличением территории было характерно то, что коренное русское православное население Московского государства, будучи втянуто в процессы как частной, так и государственной колонизации, отчасти предваряло государственную экспансию (главным образом на Восток и далее — в Сибирь), отчасти же следовало за ней; но в обоих случаях расселение происходило не компактными массами, а рассредоточенно, небольшими группами среди инородцев и инаковерующих. Теперь в число подданных империи вливались представители других христианских конфессий, а также во все возраставшем числе язычники, мусульмане и евреи. В течение XVIII–XIX вв. Россия превратилась в многоконфессиональную империю, где в конечном итоге православное население уже не составляло абсолютного большинства. Перед Церковью встал вопрос об ее отношении к другим христианским исповеданиям, а также о миссионерской работе. Особо настоятельной задача миссионерства оказалась в новых епархиях Сибири, которые наряду с православными русскими общинами включали также территории с инаковерующим населением. В XVIII–XIX вв. размеры многих епархий были обратно пропорциональны количеству их православной паствы.

Рост государственной территории происходил, если принять положение Московского государства XVII в. за исходное, по трем направлениям: на запад, на юг и на восток. Продвижение по каждому из этих направлений ставило перед Церковью новые задачи. Лишь продвижение на север было завершено уже в XV в. у берегов Белого моря.

Продвижение на запад началось при Петре I и закончилось при Александре I (1801–1825). Западные области, присоединенные к России, имели наряду с отнюдь не малочисленным еврейским населением население, состоявшее исключительно из католиков и униатов, подчинявшихся папе и находившихся в ведении римско–католической Церкви, а также из протестантов — по большей части лютеран и в значительно меньшей степени последователей реформатского учения [6]. Здесь Русская Православная Церковь оказалась в непосредственном соприкосновении с западными христианскими исповеданиями, а это ставило ее перед лицом целого комплекса проблем, связанных с такого рода сосуществованием.

Во–первых, на передний план выдвигался вопрос о миссионерской деятельности, и главным образом среди униатов. Речь шла о тех, чьи предки до унии 1596 г. принадлежали к греко–православной Церкви, и тех, кто был привлечен в унию усилиями римско–католической Церкви при поддержке польской государственной власти в XVII–XVIII вв. Возвращение в православие этих людей было желательно как, в первую очередь, для правительства, так и для Русской Церкви. Во–вторых, Русская Церковь должна была считаться с возможностью того, что православное население империи, и прежде всего русские купцы, чиновники и т. п., которые проживали в западных областях, могло в той или иной мере подвергнуться воздействию западных исповеданий. Естественно, этот новый вопрос в глазах руководства Русской Церкви был связан прежде всего с проблемой сектантства. Положение Церкви в западных областях особенно усложнялось из–за государственной политики русификации, имевшей тенденцию пользоваться для этой цели услугами Церкви. Вынужденная считаться в своей миссионерской деятельности с политическими и национальными государственными установками, Церковь, как и по отношению к отколовшимся от нее старообрядцам, оказалась в щекотливом положении по отношению к другим христианским исповеданиям, что часто приводило к недоразумениям и неправильному толкованию ее поступков и целей.

Расширение империи к югу до берегов Черного и Азовского морей означало приобретение новых малонаселенных степных областей в Таврии, Крыму и на Северном Кавказе. В XVIII–XIX вв. эти земли постепенно заселялись русскими. Со 2–й половины XVIII в. правительство Екатерины II начало приглашать в страну немецких колонистов, которые принадлежали большей частью к различным евангелическим сектам, расселяя их именно в названных областях. Со временем немецкие поселения распространились по всему обширному пространству степей [7]. Со 2–й половины XIX в. стало с особой силой проявляться религиозное влияние немецких сектантов на православное население, и Русская Церковь столкнулась лицом к лицу со стремительно развивавшимся сектантством протестантского толка.

С XVIII столетия расширение России на юг оказалось тесно связано с так называемым «восточным вопросом»; кроме того, укреплялись связи с православными Церквами Балканского полуострова и с патриархатами Ближнего Востока. В политике царского правительства по отношению к Турции и православным славянским народам Балкан чисто политические интересы переплетались с идеями национальными и религиозными. Многообразные связи Русской Церкви с родственными Церквами Востока зависели в большой степени от внешней политики государства.

Начавшееся еще прежде XVIII в. продвижение на восток в XVIII и XIX вв. все усиливалось. Новые территориальные приобретения в Азии с их в этническом, языковом и религиозном отношениях смешанным населением подводили Церковь к необходимости миссионерской деятельности среди язычников и мусульман. В качестве опорных пунктов для такой работы на этом огромном пространстве могли служить лишь немногочисленные, далеко отстоявшие друг от друга поселения православного люда [8].

Прирост совокупного населения империи, теперь уже смешанного в отношении вероисповеданий, до 2–й половины XIX в. определялся посредством так называемых ревизий, и лишь с 1897 г. была введена регулярная всеобщая перепись народонаселения. С некоторыми оговорками можно опереться на следующие данные:

1722–1724 (1–я ревизия) 14 млн 1762 (3–я ревизия) 19 млн 1812 (4–я ревизия) 41 млн 1858 (10–я ревизия) 74 млн 1862 (неполный учет) 82 172 022 [9] 1897 (1–я перепись населения) 128 239 000 [10] (исправлено) 128 924 289 [11] 1910 (вычислено) 163 778 800 1914 (вычислено) 178 400 000 [12]

Таким образом, общая численность населения государства с 1722–1724 гг. увеличилась почти в 12 раз.

Уже в 1870 г. конфессиональная пестрота населения и его распределение по территории государства расценивались с национально–политической точки зрения как факторы неблагоприятные: «Хотя православные составляют огромное большинство населения империи, тем не менее нельзя признать религиозный состав населения вполне благоприятным в политическом отношении. Так, на западной окраине сосредоточено католическое население, относящееся враждебно не только к православию, но и вообще ко всему русскому. В прибалтийских провинциях и в Финляндии господствуют протестанты. Восточные провинции, начиная от Камы и Волги, населены почти сплошь мусульманами; на Кавказе же религиозный фанатизм мусульман был причиною кровопролитной и продолжительной войны. Сверх того, не следует упускать из виду вредного влияния, оказываемого на православие расколом; хотя раскольники благодаря раздроблению на множество сект, нередко враждебных друг другу, и не представляют ничего целого, тем не менее все они враждебно смотрят на православие» [13].