Артур Кларк - Сад Рамы

• Название: Сад Рамы
• Автор: Артур Кларк
• Издательство: «Мир»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995

Рама-2, набрав скорость, удаляется от Солнечной системы, унося в себе неразгаданные тайны и трех пассажиров...

---

Хотя было уже поздно, но Кэндзи не мог уснуть. События дня все возвращались в голову и будоражили его. Находясь рядом с ним в их узкой двуспальной кровати, Наи Буатонг-Ватанабэ хорошо понимала, что муж не спит.

– Значит, ты абсолютно уверен, что мы видели саму Николь де Жарден, мой дорогой? – негромко спросила Наи, когда Кэндзи в очередной раз повернулся на другой бок.

– Да, – ответил Кэндзи. – Но Макмиллан сомневается. Он настоял, чтобы я сказал о том, что мы могли видеть идеальную копию. Он считает, что вся передача – это подлог.

– После твоего выступления, – продолжила Наи, – я вспомнила всю эту шумиху, которую подняли по поводу Николь и короля Генриха в журналах и газетах. Но я кое-что забыла... а как смогли установить, что король действительно был отцом Женевьевы? Ведь он уже умер, а королевское семейство Англии держит свою геномную информацию в тайне.

– Лопес воспользовался геномами родителей и отпрысков людей, входивших в качестве супругов в королевское семейство. А потом, используя методику корреляции данных, которую сам и придумал, показал, что Генрих – во время Олимпиады-2184 в Лос-Анджелесе еще принц Уэльский – имеет в три раза больше шансов оказаться отцом Женевьевы, чем все прочие участники и зрители Олимпийских игр. А после того как Даррен Хиггинс на смертном одре засвидетельствовал, что во время Игр Генрих провел с Николь одну ночь, королевское семейство допустило специалиста к своей генетической информации. Эксперт заключил, что Генрих, вне всяких сомнений, был отцом Женевьевы.

– Удивительная женщина, – проговорила Наи.

– Действительно, она была необычайной, – ответил Кэндзи. – Но почему ты решила сказать это именно сейчас?

– Как женщина, – отозвалась Наи, – я восхищаюсь тем, как хранила она свою тайну и воспитывала свою принцессу, больше, чем любым из прочих ее достижений.

8

Эпонина обнаружила Кимберли в уголке курительной и села возле нее, потом взяла сигаретку, предложенную подругой, и глубоко затянулась.

– Ах, какое удовольствие, – тихо сказала Эпонина, выдувая колечки дыма и провожая их взглядом до вентиляционных отверстий.

– Я знаю, ты любишь табак и никотин, – шепнула ей Кимберли, – но кокомо понравится тебе еще больше. – Американская девица затянулась дымком сигареты с наркотиком. – Ты не поверишь мне на слово, но заверяю тебя кокомо лучше, чем секс.

– Не учи меня, mon amie [подруга (франц.) ], – дружеским тоном ответила Эпонина. – У меня и без того пороков достаточно. Но ничего действительно лучшего, чем секс, мне так и не пришлось испытать.

Кимберли Гендерсон от всей души расхохоталась, длинные светлые кудряшки запрыгали по плечам. Ей было двадцать четыре, на год меньше, чем француженке. Девушки сидели в курительной рядом с женской душевой. Крохотная квадратная комнатка со стороной в четыре метра вмещала в настоящее время с дюжину женщин, сидя и стоя предававшихся любимому пороку.

– Прямо как в задней комнате «У Вилли» в Эвергрине, на окраине Денвера, – проговорила Кимберли. – Пока сотня ковбоев и всякой деревенщины пляшут и пьют в главном зале у бара, мы ввосьмером или вдесятером шасть прямо в святое место, в «кабинет» – так Вилли называл его, – и надеремся кокомо.

Эпонина сквозь дымку поглядела на Кимберли.

– По крайней мере здесь мужики не пристают. Они просто невозможны, куда хуже тех ребят из тюремного поселка в Бурже. У этих только секс на уме в любое время суток.

– Это понятно, – усмехнулась в ответ Кимберли. – Впервые за столько лет оказались не под стражей. Когда люди Тосио разобрались со всеми глазками и слухами, все получили свободу. – Она поглядела на Эпонину. – Но в этом есть и неприятная сторона. Сегодня случилось еще два изнасилования, одно прямо в общей рекреационной [помещение, предназначенное для отдыха, восстановления сил и развлечений].

Прикончив сигаретку, Кимберли немедленно зажгла следующую.

– Тебе нужна чья-то защита. Я знаю, что Уолтеру это дело понравится. Ко мне из-за Тосио никто не пристает. Только вот охрана из МКА липнет; им кажется, что они такие крутые ребята. Но волнует меня лишь этот громадный итальяшка... Марчелло какой-то там. Вчера он мне обещал, что я буду «стонать от блаженства», если только загляну к нему в комнату. Я уж и хотела, но заметила, что один из соглядатаев Тосио прислушивается к нашему разговору.

Эпонина также закурила сигарету. Она знала, что не стоит курить их одну за другой, но пассажирам «Санта-Марии» разрешили каждый день лишь три получасовых перекура – в набитых жилых каютах курение запрещалось. Кимберли немедленно отвлеклась вопросом, заданным коренастой женщиной, которой едва перевалило за сорок, а Эпонина принялась раздумывать о первых днях после отбытия с Земли. «На третий день, – вспоминала она, – Накамура прислал ко мне „шестерку“. Первый его выбор пал на меня».

Огромный японец, бывший борцом сумо, прежде чем сделаться рэкетиром, отвесил ей в общей гостиной короткий официальный поклон и вступил в разговор.

– Мисс Эпонина, – с сильным акцентом сказал он по-английски. – Мой друг Накамура-сан попросил меня передать вам, что находит вас прекрасной. Он предлагает вам свою протекцию в обмен на дружбу с вашей стороны и разделенное удовольствие.

«Предложение было достаточно привлекательным и ничуть не отличалось от тех, которые получали все мало-мальски хорошенькие женщины, путешествующие на „Санта-Марии“. Тогда я уже знала, что Накамура – человек весьма влиятельный. Но мне не нравилась его холодность. И я ошиблась, решив, что сумею остаться свободной».

– Готова? – спросила Кимберли. Эпонина оставила размышления. Притушив сигарету, она следом за подругой направилась в раздевалку. Пока они снимали одежду и отправлялись под душ, прелести их пожирали не меньше дюжины глаз.

– А тебя не раздражают эти фараоны? – в свою очередь спросила Эпонина, став под душ бок о бок с Кимберли. – Отвернулись бы хоть на минутку.

– Нет, – ответила та. – Мне нравится, даже лестно. Таких баб, как мы с тобой, здесь немного. Их голодные взгляды возбуждают меня.

Эпонина смыла пену с полных упругих грудей и прислонилась к Кимберли.

– Значит, ты занималась сексом и с женщинами?

– Конечно, – хохотнула Кимберли. – А ты?

И не дожидаясь ответа, американка приступила к одной из своих историй.

– Моя первая хозяйка в Денвере была лесбиянкой, а я – в ту пору восемнадцатилетняя девица – само совершенство от пяток до головы. Когда Лоретта впервые увидела меня голой, она взвилась до небес. Я только что поступила в медучилище и не могла позволить себе травку. Поэтому договорилась с Лореттой: пусть она меня трахает, но снабжает за это кокаином. Наша связь продлилась почти шесть месяцев. Потом я встала на ноги и к тому же полюбила Мага.

– Бедняжка Лоретта, – продолжила Кимберли, пока они с Эпониной вытирали друг другу спины в комнатке, примыкавшей к душевой. – Сердце ее было разбито. Она предлагала мне все, что угодно, вплоть до своих клиентов. Наконец она мне надоела, и я попросила Мага выставить ее из Денвера.

На лице Эпонины промелькнуло легкое недовольство.

– Боже, – сказала Кимберли. – Ты опять собираешься читать мне мораль. Таких мягкосердечных убийц я еще не видела. Ты мне иногда напоминаешь Добряка Пару Туфель, был такой парень у нас в старших классах.

Когда девушки уже собирались оставить душевую, к ним подошла невысокая негритянка с волосами, заплетенными в косы.

– Ты – Кимберли Гендерсон? – спросила она.

– Да, – кивнула та, поворачиваясь к подошедшей, – но что...

– Это ты живешь с королем Накамурой? – перебила ее темнокожая девушка. Поскольку Кимберли не ответила, она продолжала: – Если так, то я нуждаюсь в твоей помощи.

– Чего тебе нужно? – резко спросила Кимберли.

Негритянка вдруг разрыдалась.

– Мой Рубен ничего плохого не хотел. Он просто напился той дряни, которой торгует охрана, и не знал, что разговаривает с королем.

Кимберли подождала, пока девушка успокоится.

– А что у тебя есть? – спросила она шепотом.

– Три ножа и две упаковки динамита-кокомо, – столь же негромко ответила темнокожая.

– Принеси, – улыбнулась ей Кимберли. – А я назначу время, когда твой Рубен сможет извиниться перед мистером Накамурой.

– Кимберли тебе не нравится, так ведь? – спросила Эпонина у Уолтера Брекина. Огромный негр с мягким взглядом умел извлекать из клавиатуры колдовские звуки. Он наигрывал веселый джазовый мотивчик и глядел на свою прекрасную даму, пока трое его соседей находились по взаимному соглашению в общественных местах.

– Да, это так, – неторопливо согласился Уолтер. – Она не такая, как мы. Забавная девица, но в сердце своем по-настоящему скверная.

– Что ты хочешь сказать?

Перейдя на балладу с более легкой мелодией, Уолтер играл должно быть с минуту, прежде чем ответил.