Пол Керни - Путь к Вавилону

• Название: Путь к Вавилону
• Автор: Пол Керни
• Издательство: Мир
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996

Первый на русском языке роман молодого, но уже снискавшего популярность английского писателя, написанный в журнале «фэнтези». В книге причудливо переплетаются события в современной Великобретании и в прекрасной, вымышленной средневековой стране, скрытой в неприступных горах северной Шотландии. Распутывая интриги и преодолевая опасности, теряя верных друзей и любимых женщин, главный герой романа постигает, наконец, смысл своего существования на земле.

---

Ривен увидел, что к нему уже направляется сестра Коухен. Проследив за его взглядом, Моулси скривился и тихонько выругался себе под нос.

– Ну, мне пора сматываться, — буркнул он. — Пора снова пройти по Северной Тропе. Не забывайте запах моря, мистер Ривен, и как кричат кройшнепы на вершинах Черного Квиллинса. Не забудьте об этом здесь, на юге, где воздух тяжел от дыма, а затхлая вода пахнет гнилью. Помните, куда вы должны вернуться.

Он опрометью бросился прочь по высокой прибрежной траве в сторону больничного корпуса и налетел на какого-то пациента. А потом растворился под сенью деревьев, и только слабый запах земли и пота еще задержался в воздухе, подтверждая, что это было не наваждение.

– Все хорошо, мистер Ривен? — сестра Коухен, была, как обычно, приветлива.

– Кто он такой, черт возьми? — спросил Ривен, думая о своем, хотя Коухен уже взялась за ручки на спинке его каталки.

– Кто?

– Этот старик… шотландец. Он постоянно ходит один.

– Здесь, в Бичфилде, нет никаких шотландцев, мистер Ривен. Только один ирландец, и сейчас он собирается ужинать. Что-то похолодало, вы не находите?

Ривен поежился. Но не от холода.

В последнее время, когда стало рано темнеть, он почти все вечера проводил в комнате отдыха. Пациенты развлекались просмотром телепередач, игрой в карты и безобидной болтовней. Ривен читал. Честно пытался «держаться в струе» современного потока «фэнтези», как сие называл его постоянный редактор. Иной раз он задавался вопросом, а будет ли он снова писать — хоть когда-нибудь. Но каждый раз, когда ручка касалось бумаги, тут же его мозг охватывало какое-то оцепенение, которое парализовало его или же обращало каждое написанное им слово в ерунду. Никудышную ерунду. Приближалась зима. Изнывая от безделья, он кое-как коротал долгие осенние вечера в ожидании перемен к лучшему. За исключением Хью, Ривен не общался ни с кем из своей прежней жизни. «Прежней» он называл ту жизнь, что была до того, как все сломалось. Теперь ему уже даже не верилось, что раньше вообще была жизнь. Насмешливый командир боевого подразделения, любовник, муж и писатель. Это был кто-то другой.

Он глянул в окно. Туда, где во тьме бежала река. Где скрылся Моулси.

Предстояла еще одна мрачная ночка. Что ж, не первая и не последняя. Сколько ночей миновало с тех пор, как я побывал на Скае впервые? То посещение, забыть которое невозможно. Я тогда еще не ушел из армии. Той зимой. Давным-давно.

Он наблюдал, как дикие гуси с криком садятся на воду. Последние отблески солнца уже растворялись во тьме хребта, придавая облакам, что сложились в вечернем небе «елочкой», бледно-розовый оттенок. Закат бросился в озеро, и рябь на воде засверкала.

Ноги он промочил; костерок догорал вместе с закатом. «Посуда» стояла тут же, под боком. Жестянки, почерневшие снаружи, внутри — жирные от тушенки с кэрри. Потом, попозже, он вымыл их в ручье.

Палатки не было, а дождь вроде бы собирался. Он не особенно доверял своей спально-походной хламиде. Запрокинув голову, он глядел в темнеющее небо и отдирал от пальцев смолу. Он не замечал шума моря: уже не одну ночь он спал на берегу. Он слышал лишь ветер, зарождающийся у горных вершин… и еще пронзительные крики гусей на озере.

Так бы гадов и убил. Он оскалился на костер и свои сапоги, от которых шел слабый пар. Потом лег навзничь, ощущая, как дождевые капли покалывают запрокинутое вверх лицо. В эту ночь ему опять предстояло промокнуть до нитки. Пару дней назад он проснулся буквально закоченевшим. Морозно, а ночи уже долгие. И все удлинялись. Но, хорошо еще, снег не валил. Только горы были присыпаны снегом. Те самые горы, куда ему надо подняться. Завтра он начнет восхождение.

– А знаете, сэр, у меня иногда возникает такое чувство, что, если б не я, вы бы, наверно, давно уже вырыли себе норку поглубже и забились туда. Что вы тут делаете, интересно? Сидите, глядите в пространство…

Вздрогнув, Ривен оторвал взгляд от окна и увидел, что Дуди пристально наблюдает за ним с выражением крайнего неодобрения. Он покорно развернул кресло.

– Я, в общем, явился не просто так. — Дуди зашел за каталку и взялся за ручки. — Мы отправляемся в гости к волшебнику, то есть ко мне, старому шельмецу… Но если кто-нибудь спросит, я везу вас в сортир. — Он выкатил кресло Ривена из комнаты отдыха, прочь от грохота телевизора. Потом, озираясь по сторонам, словно он вышел в патруль, потащил Ривена по коридору, немелодично насвистывая.

– Могу я спросить, что происходит, или это государственная тайна? — с раздражением буркнул Ривен.

Дуди расхохотался.

– Сегодня, сэр, поскольку уж вам прекратили колоть наркоту, мы с вами нарежемся до коматозного состояния.

Наконец они остановились у двери в кладовку. Дуди торжественно вытащил связку ключей и, отперев дверь, отвесил Ривену поклон. Ривен, дернув за рычаг, вкатился внутрь.

– Что там у нас? Уж не пещера ли гребаного Алладина? — спросил Дуди, закрыв за собой дверь. И включил свет. Ривен разразился смехом. На столике в центре захламленной комнатушки стояло шесть упаковок пива и бутыль ирландского виски. Также имелись в наличии две пивные кружки и два низких стакана.

– И только не говорите, что я чего-то недосмотрел. Уж я позаботился, чтобы пиво как следует охладилось, — самодовольно ухмыльнулся Дуди.

Ривен потянул за колечко — банка отозвалась шипением.

– Музыка, — сказал он и опрокинул содержимое банки в кружку. Дуди тут же присоединился.

– Энн Коухен нас прикроет, — объявил он, — так что мы можем не переживать насчет нашей коровушки в оловянных штанах.

– Как тебе удалось протащить это все в здание?

Дуди сделал приличный глоток и на секунду прикрыл глаза.

– Плевое дело. Я таскаю корзины в прачечную. Бельевые корзины, они здоровенные. Можно туда положить что угодно. Я, наверное, сумел бы сюда протащить группу кордебалета в полном составе, если б это понадобилось.

Ривен жадными глотками осушил полкружки и, запрокинув голову, уставился в потолок на одинокую лампочку.

– А знаешь, Дуди, сегодня я хотел бы уклюкаться в дым…

– В доску, — предложил Дуди.

– В сосиску.

– До поросячьего визга.

– До полной отключки.

– Итак, за забвение, сэр. — Они звонко чокнулись.

Они бесшумно крались по улицам. На лице в камуфляжной раскраске выделялись лишь белки глаз. Он опустил руку вниз, подавая знак. Группа продвигалась уверенно; четверо рядовых слились с тенью дверных проемов, винтовки их выпирали из защитных чехлов. В темноте их можно было бы принять за переполненные мусорные мешки, сваленные на крыльце. Легонько потрескивала рация. Вокруг хмурились темные мертвые окна и закрытые наглухо двери. Кое-где окна были забиты досками, кое-где выбиты. Забрехала собака. Откуда-то издалека донеслось слабое жужжание запоздалого автомобиля.

– Эй, один-ноль, прием, я — ноль. Проверка связи. Перехожу на прием.

Он надавил на кнопку и сразу же ощутил давление микрофона на горле.

– Один-ноль-альфа, все о'кей. Перехожу на прием.

– Я — ноль. Вас понял.

Они вышли на перекресток, освещенный янтарным мерцанием единственного фонаря. Все вокруг было усыпано битым стеклом; обгорелый остов автомобиля, служившего вчера баррикадой, прижимался к обочине, черный и искореженный. Они перебежали через опасно освещенное пространство, гуськом — по одному, и каждый потом сдерживал дыхание в темноте на той стороне.

Они шли дальше по темному узкому переулку, мимо брошенных домов и исписанных стен. Один из солдат случайно задел ногой камень, и тот покатился по мостовой. Остальные застыли в испуге, осыпая его безмолвными проклятиями.

А потом ночи не стало. Ослепительная вспышка света. Мощный толчок сбил их с ног и выдавил воздух из легких. Через мгновение раздался грохот, сверху обрушился град раскрошенного камня и пыли. Головной дозорный, — тот, который шел первым в цепочке, — исчез. Его просто засыпало.

Ривена отбросило на противоположную сторону улицы. В руках у него ни с того ни с сего выстрелила винтовка, хотя он был уверен, что она стоит на предохранителе. Он лежал в куче битого кирпича, на краю разворошенного садика, и думал: ну вот, кажется, я поимел МВМС.

Из дома чуть дальше по улице стали стрелять. Вспышки, треск. Пули ложились совсем рядом. Он нажал кнопку рации.

– Один-альфа, прием…

Ему пришлось отползти: тротуар у него перед носом взорвался.

– Бельшам! Джонсон! Джордж! — заорал он, как-то смутно, словно бы издалека, осознавая, что Джонсон был у него дозорным и, вполне вероятно, теперь уже никогда никого не услышит.

В рации что-то трещало; голос прозвучал совсем рядом:

– Бельшам здесь, сэр. Джордж ранен. А где Пит, я не знаю!

– Один-альфа, прием… — он огляделся по сторонам, — угол Креггана и Вишингвелл-стрит. Двое раненых. Находимся под огнем как минимум одного противника. Высылайте отряд СБР. Перехожу на прием.