Елена Прокофьева - Принц Крови

• Название: Принц Крови
• Автор: Елена Прокофьева
• Жанр: Эротика

Младший брат короля Людовика XIV, развратник, чернокнижник, гедонист, Филипп Орлеанский вовсе не упокоился в Сен-Дени рядом со своими родственниками: на самом деле его обратили в вампира, и это была часть сложной интриги, запланированной и почти успешно проведенной… «Почти» — потому что нельзя успешно интриговать против такого опытного интригана, как Филипп Орлеанский. В интригах он на своем поле и все равно переиграет любого противника.

И вот — на дворе XXI век. А Филипп Орлеанский — принц вампиров Парижа. Он правит всей парижской нечистью, давно расставил все по местам в своем маленьком зловещем государстве и наслаждается жизнью, вернее — не-жизнью… Мирное течение которой было нарушено появлением в парижских катакомбах чудовищных тварей, подобных которым не видели ни исконные обитатели катакомб — крысы-оборотни, ни колдуны, ни охотники на нечисть, ни сами вампиры. Только фэйри, древний волшебный народ, знают, с чем пришлось столкнуться парижанам, и какая опасность грозит всему миру…

---

Воевать в одиночку против толпы довольно затруднительно, Жак и не пытался. Он просто схватил перепуганную Мари в охапку, и они побежали домой. Парочку наиболее резвых грабителей пришлось пристрелить, и толпа, озверевшая от вида крови, непременно разорвала бы обоих на куски, если бы беглецы оказались чуть менее проворны и не успели бы добраться до дома раньше, чем их нагнали. Тут они смогли, наконец, увидеть, как работает магия: только Жак и Мари успели вбежать в калитку, за их спинами будто сомкнулась серая мгла, и разъяренная толпа, несшаяся за ними по пятам, и до того не упускавшая своих жертв из виду, вдруг потеряла их. Кто-то из разбойников пробежал мимо, кто-то останавливался в замешательстве и озирался по сторонам. Но они не видели людей, стоявших в двух шагах от них за эфемерной защитой кружевной решетки. А Мари и Жак, затаив дыхание и боясь шевельнуться, чтобы не выдать себя, дождались, пока все разойдутся.

Увидев вечером полуобморочную прислугу и мрачного Жака с подбитым глазом, Филипп велел никому на улицу больше не выходить. К утру они с Лорреном сами принесли в дом запасы еды. И это, конечно, уже ни в какие рамки не лезло!

Теперь прислуга в ужасе ждала, что Филипп решит покинуть город. При этом вряд ли он возьмет с собой кого-нибудь кроме Жака, а всем остальным придется остаться в Париже на произвол судьбы. Магической защиты в доме уже не будет и его, конечно, тут же разграбят, поэтому оставаться здесь будет нельзя, придется возвращаться по домам и заниматься поисками новой работы. А это не так легко по нынешним временам. Какие-то сбережения у всех имелись, но надолго ли их хватит, при такой-то дороговизне? Филипп о своих планах ничего не говорил, но никто не питал иллюзий о том, что он не позаботится поставить их в известность заранее. Обстановка в доме была подавленной и нервозной.

А в городе становилось хуже и хуже. Герцог Брауншвейгский по-прежнему шел к Парижу, Друзья Народа паниковали и предпринимали по этому поводу разные меры, далекие от разумных, и по сему встречавшие радостное одобрение горожан. Всех, кого можно было объявить «бывшими», а значит потенциальными врагами и предателями, только и ждущими прихода интервентов и гибели революции, арестовывали и бросали в тюрьмы, практически без разбору, их имущество грабилось, дома горели. Для того, чтобы попасть под расправу, не обязательно было иметь благородное происхождение, достаточно было возбудить хотя бы малейшее сомнение в лояльности к новой власти, поздороваться со священником или посетовать на то, что при короле было больше порядка. Достаточно было просто вызывать неприязнь у соседей.

Однажды Вадье, явившись к Филиппу сразу после заката, сообщил, что заканчивает свои дела в Париже и в ближайшее время собирается уехать куда-нибудь, где безопаснее.

— Ты-то чего боишься? — удивился Филипп.

— Ходят слухи, и я склонен им верить, что оборотни собираются захватить город, раз уж вампиры отказались от власти. Ты видел когда-нибудь город, где хозяйничают крысы?.. Я тоже не видел, но наслышан. Они не соблюдают никаких законов и порядков, сначала сами передерутся, и у власти окажется самый свирепый и безумный альфа из всей их чертовой популяции, а потом крысы выйдут на улицы и то, что творят люди ни в какое сравнение не пойдет с тем, что устроят они. Крысы будут размножаться с невероятной скоростью, бесконечно драться друг с другом и, по примеру людей, будут пытаться уничтожить всех потенциальных врагов, — а в этот список входим и мы с вами. От полчищ этих тварей никакая магия не защитит. Парижу придет конец. Я не хочу находиться здесь в это время, и вам не советую. Мы получили от беспорядков все, что можно, теперь настало время покинуть тонущий корабль.

— Обычно последними корабль покидают именно крысы, — философски заметил Филипп.

— Значит, мы будем предпоследними. Когда корабль покидает команда?

— Хорошая команда пытается спасти корабль.

Вадье посмотрел на него удивленно.

— Это не хорошая, а крайне глупая команда… Париж могло бы спасти только возвращение капитана, то есть — Дианы, да и то я не уверен, что крысы и теперь захотят дать ей вассальную клятву. Они уже почувствовали вкус свободы и вдоволь напились крови. Сейчас у них идет война между двумя крупными кланами, и когда один из них победит, вот тут-то все и начнется…

— И когда, по-твоему, это случится?

— Кто же знает? Крысиные войны свирепы и беспощадны, они не устраивают перемирий и не принимают капитуляций. Дерутся до победного конца. Пока силы кланов примерно равны, можно спать спокойно, но перелом может наступить в любой момент, после очередного крупного сражения. Там, в катакомбах, сейчас льются реки крови ничуть не меньше, чем на поверхности.

Филипп некоторое время молчал, будто обдумывал что-то.

— Кто твой информатор? — спросил он, наконец.

— Зачем тебе? — удивился Вадье, — Впрочем, в этом нет никакой тайны. Это один лавочник из Сен-Дени, крыса, которой так же, как и тебе, не хочется оставлять город. Но он уже подумывает об этом.

— Черт возьми, я, в самом деле, не хочу покидать Париж! — признался Филипп, — Особенно теперь, когда меня к этому вынуждают!

— Обстоятельства.

— Совершенно не важно, кто или что! И, пожалуй, мы остаемся…

Вадье вопросительно посмотрел на Лоррена, но тот имел вид совершенно бесстрастный.

— Ну, как знаете… — сказал колдун, поднимаясь, — Мне лишь жаль, Филипп, что я потратил на тебя столько времени и сил впустую! Похоже, свой долг мне ты так и не вернешь. Обидно!

— Возможно, ты получишь его, если останешься, — проговорил Филипп, глядя ему в спину.

Вадье обернулся.

— И каким же образом, черт тебя дери?!

— Сядь, и я расскажу тебе.

Колдун колебался несколько мгновений, потом все же вернулся на свое место и уставился на вампира с преувеличенным вниманием.

Филипп помолчал, будто озвучить свои мысли было все равно, что публично признаться в собственном безумии. Почему-то в этот момент он подумал о Друзьях Народа. Эти никогда не стесняются действовать с размахом и не слишком раздумывают над последствиями. Впрочем, вот и результат, — они заварили кашу, которую сами ни за что не расхлебают. Черт возьми, даже жаль, что он решил вмешаться, стоило бы посмотреть, чем все кончится и позлорадствовать всласть…

— Хочу этот город себе, — сказал Филипп.

Вадье воззрился на него с изумлением.

— Ты шутишь? — осторожно осведомился колдун, — Хочешь стать принцем Парижа?!

— Не особенно хочу, но, видимо, придется.

Вадье посмотрел на Лоррена, но тот только пожал плечами.

— Раньше я не замечал у него признаков помешательства.

— Я и сейчас в своем уме! — поморщился Филипп, — У меня есть план!

Так как оба собеседника смотрели на него выжидающе, он продолжил:

— В Париже сейчас не так уж много сильных вампиров, все больше какой-то сброд. Из них мне будет достаточно убить одного — не знаю его имени, сам он называет себя Ла Морт Нуар.

Вадье громко хмыкнул.

— Ла Морт Нуар практически некоронованный принц Парижа. Ему больше трехсот лет и вокруг него целая маленькая армия преданных «ла мортиков», тоже не самых слабых вампиров, как минимум половина из которых старше, чем ты. Это просто безумие связываться с ними, — колдун замолк на полуслове, словно вдруг какая-то ужасная мысль пришла ему в голову, — А если ты задумал использовать для этого мой посох, то ничего не выйдет, потому что…

— При чем тут твой посох?! — перебил его Филипп, — Чтобы стать принцем города нужно победить соперника на поединке!

— Ты хочешь победить вампира, который старше тебя в два раза, в честном поединке?!

— Кто сказал, что в честном? Я хочу использовать магию. Но так, чтобы эти олухи ничего не заметили. И вот для этого ты мне и понадобишься, Франсуа. Я прилежно возился с заклинаниями и жертвоприношениями, настало уже время, черт возьми, использовать их на пользу! Ты смог сохранить силу в какой-то деревяшке. Теперь помоги мне сохранить ее в себе. Только без демонов.

Вадье покачал головой.

— Ты не сможешь взять столько. Это тебя убьет.

— Мне не нужно слишком много, я не собираюсь разрушать города, как какой-нибудь свихнувшийся джинн! Мне нужно завалить одного вампира! Только и всего!

Колдун смотрел на него хмуро, пытаясь сформулировать контраргументы. Их было так много, что он затруднялся выбрать, с которого начать.

— Я возьму столько, сколько смогу. Главное, чтобы хватило убить Ла Морта, — терпеливо продолжал Филипп. — После этого никто не рискнет со мной драться. И заметь, Вадье, тебе это ничего не будет стоить, — видя, что колдун все еще колеблется, он добавил, — Если у меня получится, у тебя в должниках окажется принц города. Если нет, мы быстренько покидаем Париж, вот и все.