Елена Прокофьева - Принц Крови

• Название: Принц Крови
• Автор: Елена Прокофьева
• Жанр: Эротика

Младший брат короля Людовика XIV, развратник, чернокнижник, гедонист, Филипп Орлеанский вовсе не упокоился в Сен-Дени рядом со своими родственниками: на самом деле его обратили в вампира, и это была часть сложной интриги, запланированной и почти успешно проведенной… «Почти» — потому что нельзя успешно интриговать против такого опытного интригана, как Филипп Орлеанский. В интригах он на своем поле и все равно переиграет любого противника.

И вот — на дворе XXI век. А Филипп Орлеанский — принц вампиров Парижа. Он правит всей парижской нечистью, давно расставил все по местам в своем маленьком зловещем государстве и наслаждается жизнью, вернее — не-жизнью… Мирное течение которой было нарушено появлением в парижских катакомбах чудовищных тварей, подобных которым не видели ни исконные обитатели катакомб — крысы-оборотни, ни колдуны, ни охотники на нечисть, ни сами вампиры. Только фэйри, древний волшебный народ, знают, с чем пришлось столкнуться парижанам, и какая опасность грозит всему миру…

---

— Твоя связь с реальностью гораздо слабее, чем у лекарки, — сказал он, — и мне не хотелось бы уводить тебя за грань. С тобой и так это происходит чаще, чем следовало бы.

Видя, что парень не понимает, он добавил:

— Это происходит каждый раз, когда вампир пьет твою кровь. Тебя есть кому увести от кошмаров.

— А, вот как… — пробормотал Кристиан, — Ты, конечно, прав, но вряд ли я сейчас могу рассчитывать на Филиппа. Ему пришлось совсем хреново. В смысле, плохо.

— Для него я точно ничего не могу сделать. Но можешь ты. Ты его любишь, рядом с тобой ему будет легче.

Кристиан удивленно вскинул на него взгляд.

— Хорошо, что хоть ты веришь в то, что я его люблю. А то вот Катрин считает меня наркоманом, который душу продаст за укус и которого надо срочно спасать. А это не так! — продолжил он с чувством, — Укус — это удовольствие, я не отрицаю. Но секс это тоже удовольствие. Однако никто ведь не думает, что если тебе нравится с кем-то тра… заниматься сексом, то ты просто наркоман, и для тебя больше ничего не имеет значения…

Тиалон смотрел на него задумчиво и как-то печально.

— Ты не понял, что такое секс? — спросил Кристиан.

— Нет, я догадался. Тебе не нужно пытаться мне что-то объяснять, любовь это очень яркий свет, который не возможно не видеть.

— Хорошо быть фэйри… — Кристиан запнулся на мгновение, и все же решился спросить, — Раз уж ты все видишь, скажи мне…. а он любит меня?

Тиалон покачал головой.

— А он это тьма, Кристиан, в которую мне не хотелось бы заглядывать. Да я и не думаю, что смог бы, это слишком тяжело. Но вы как-то связаны, и ты для него нечто большее, чем просто удовольствие, — фэйри помолчал какое-то время, будто раздумывая над чем-то, и добавил, — Я даже думаю, что если ты останешься с ним, то сможешь сделать его лучше.

Кристиан скептически покачал головой.

— Ты думаешь, он хочет этого? Стать лучше?

— Это может произойти даже против его воли.

— Я бы остался с ним, — вздохнул Кристиан, — Но не знаю, возможно ли это. Я чувствую себя слишком чужим в их мире. Может быть, если он меня обратит…

Тиалон посмотрел на него потрясенно, будто он сморозил какое-то святототатство.

— Ты хотел бы стать вампиром?!

— Наверное…

На лице фйэри снова появилось такое выражение, будто он выпил гадкой воды.

— Надеюсь, что с тобой этого не произойдет.

— Почему? Я не боюсь мифического проклятия души. По-моему, вампиры те же люди, только не стареют и не умирают. Они питаются кровью, но и это не так уж ужасно… Ну, если никого не убивать… Тиалон, ты уже две тысячи лет живешь, я этого даже представить не могу, у нас за это время сменилось столько поколений, что не счесть. И ты просто не понимаешь, каково это, знать, что тебе отпущено каких-то лет восемьдесят, — и это в лучшем случае, — из которых последний десяток ты уже будешь ни на что ни годной развалиной. В то время как для кого-то другого времени не существует…

— В вашем мире люди могут получить бессмертие только став нежитью, отдав свою душу тьме, перестав быть людьми… Это не для тебя, поверь мне. Тьма убивает, лишает сил, надежды и смысла. Ты так не сможешь, твое бессмертие превратится в кошмар. Проживи здесь свои восемьдесят лет и иди дальше, туда, куда вам предназначено уходить. Вы же тоже бессмертны, просто иначе.

Кристиан смотрел на него иронично, похоже он уже что-то для себя решил и полагал, что понимает все лучше, чем существо, явившееся из другого мира, и которое, к тому же, вообще не человек.

— Ты думаешь, что я вас не понимаю, — сказал ему Тиалон, с грустной улыбкой, — Я понимаю, Кристиан. Меня всегда интересовали смертные. Я навещал ваш мир. Когда-то я любил смертную деву. Изольда была храброй и благородной, а как тепло светился огонь ее души, — так же как у тебя… Я женился на ней и остался с ней. У нас родились четыре сына и две дочери. Мы были счастливы. Я был в числе воинов-добровольцев, которые под знаменами короля Артура вступили в битву с армией Мордреда. Мои сыновья к тому времени повзрослели достаточно, чтобы тоже сражаться. Младшему было четырнадцать… Все они погибли. И когда Мордред был сражен, когда смертельно раненого Артура забрали на Авалон, когда остальные сидхэ ушли, я остался… Не мог покинуть Изольду в ее горе. Я мог бы построить ситхен, где моя жена и дочери жили бы со мной долго, и их не касалось бы разрушительное время, но Изольда не хотела. Она считала, что девочки должны жить… Прожить свою жизнь как следует. Найти мужей. Моя старшая дочь не нашла мужа: она стала монахиней. А младшая вышла замуж и была счастлива. Когда Изольда умерла — в глубокой старости, ведь я мог своей магией защищать ее от болезней, — я похоронил ее и тогда вернулся на Авалон. Но и после этого следил через волшебное зеркало за своими потомками. А когда мой род оборвался, это случилось в четырнадцатом столетье с прихода в мир Бога Людей, я продолжал следить — просто за смертными. Я понял, что люблю людей.

— За что?

— За то, как ярко они умеют жить. За их беспечность и мудрость, за умение выжить там, где никто другой не смог бы. За то, что они легко могут отдать все во имя чего-то бессмысленного и непонятного, но очень важного в какой-то момент.

— Почему же ты не остался жить в нашем мире навсегда?

— Мне здесь трудно. Слишком много жестокости и боли. Какое-то время, недолго, как с Изольдой, всего восемьдесят семь лет — я смог прожить. Но еще дольше… Я чувствую зло и боль, терзающие этот мир, и мне самому больно.

— Ты жил с женой восемьдесят семь лет?! — восхитился Кристиан.

— Да.

— Она в конце была уже совсем старой, да? Извини, наверное, это грубо, но…

— Не страшно. Я знаю, для людей это важно… Внешнее. Но я не человек. Я видел ее душу. Она по-прежнему сияла. Смерть сыновей оставила на ней шрамы. Но она сияла, несмотря на боль.

— И больше ты никогда не любил?

— Нет. Мы любим только один раз.

— Надо же, прямо как у Толкина.

— Ты уже второй раз упоминаешь… Толкина. Что это такое?

— Фамилия писателя. Он написал очень знаменитую книгу про эльфов. «Властелин колец». И фильм еще есть хороший по этой книге, даже лучше, чем книга. То есть… Ты знаешь, что такое кино?

— Очень приблизительно.

— Я свожу тебя в кино! «Властелин колец» на большом экране уже не идет. Но я тебе его покажу с диска, а в кино посмотрим что-нибудь другое. Выберу что-нибудь покруче, зрелищное…

— Так этот Толкин написал про сидхэ? Про то, что мы любим всего один раз? — улыбнулся Тиалон.

— Не совсем про сидхэ, но вы похожи на эльфов в его книге. Ты на Леголаса похож. Он тоже был такой… Терпимо относился к людям и даже с гномом дружил. А про любовь там совсем немного, но есть. Про то, как печально для эльфийки полюбить смертного. У него в основном эльфийки в смертных влюбляются. И избирают путь смертных. То есть, отказываются от бессмертия.

— Прекрасная выдумка. Но если бы это было возможно… Отказаться от бессмертия…

— Ты бы отказался?

— Да. Я бы хотел стать человеком и пойти за Изольдой туда, куда она ушла. Но в реальной жизни это невозможно. В реальной жизни смертными становятся только те, кто изгнан за преступление, и нельзя попросить о смертности — это кара и это позор, который ложится не на одного изгнанника, а на весь его род.

— Все становятся смертными?

— Нет. Но все несут груз позора.

— Да, у Толкина, пожалуй, в этом плане попроще…

— Его книга, наверное, красивая… Я могу ее прочесть?

— Да запросто, они в любом книжном есть… А хочешь, сейчас посмотрим кино? Все равно делать нечего.

Тиалон с энтузиазмом согласился.

— Хорошо. Мне очень интересно узнать, что это такое.

В последний раз Кристиан смотрел «Властелина колец» уже давно и многое успел забыть, так что и ему самому было интересно, но еще интереснее было наблюдать за Тиалоном. Тот, впрочем, особых эмоций не проявлял, хотя следил за приключениями героев Средиземья с любопытством и даже, кажется, с увлечением. Кристиан подумал, что точно с таким же видом он, должно быть, взирал на людей в зеркало своей тетушки Вивианы.

Они посмотрели первые две серии, потом Кристиан сходил на кухню и принес какой-то еды. Еще утром он думал, что неделю не сможет думать о пище без отвращения, и вот однако же аппетит благополучно вернулся, наверное, кино тоже неплохой способ уйти от реальности.

Из-за закрытых жалюзи невозможно было понять, когда стемнело, и для Кристиана явилось большой неожиданностью увидеть вдруг Филиппа, стоящего у порога и смотревшего на экран телевизора. Шла сцена коронации Арагорна, где Гэндальф надевал на его голову корону, и вокруг летали лепестки внезапно расцветшего Белого Древа. У Филиппа было очень-очень печальное выражение лица.

Выглядел он, по-прежнему, несчастным, измученным и больным.