Елена Прокофьева - Принц Крови

• Название: Принц Крови
• Автор: Елена Прокофьева
• Жанр: Эротика

Младший брат короля Людовика XIV, развратник, чернокнижник, гедонист, Филипп Орлеанский вовсе не упокоился в Сен-Дени рядом со своими родственниками: на самом деле его обратили в вампира, и это была часть сложной интриги, запланированной и почти успешно проведенной… «Почти» — потому что нельзя успешно интриговать против такого опытного интригана, как Филипп Орлеанский. В интригах он на своем поле и все равно переиграет любого противника.

И вот — на дворе XXI век. А Филипп Орлеанский — принц вампиров Парижа. Он правит всей парижской нечистью, давно расставил все по местам в своем маленьком зловещем государстве и наслаждается жизнью, вернее — не-жизнью… Мирное течение которой было нарушено появлением в парижских катакомбах чудовищных тварей, подобных которым не видели ни исконные обитатели катакомб — крысы-оборотни, ни колдуны, ни охотники на нечисть, ни сами вампиры. Только фэйри, древний волшебный народ, знают, с чем пришлось столкнуться парижанам, и какая опасность грозит всему миру…

---

Этот вампир тоже хотел драться с Красными Колпаками. И выразил надежду, что ему не придется слишком долго их ждать.

И Ортанс видела его сердце. Оно было не кровоточащим, как у Магдален, а черным, усохшим, как сердце мертвеца, однако продолжало биться. И прямо из сердца у него вырастал стебель вьющейся розы, покрытый жесткими шипами и свежими алыми цветами, с лепестков которых капала кровь. Этот стебель тянулся от вампира прочь, куда-то назад, словно поводок, привязывавший его к чему-то или кому-то незримому, но куда он шел — Ортанс не увидела: стебель растворялся в тумане позади вампира.

Розы из сердца — наверное, этот вампир кого-то страстно, отчаянно любил?

Того, кто страстно любит, можно не бояться так, как того, у кого единственное чувство — жажда.

Вампира звали шевалье Филипп де Лоррен. Остальные представились только именами, а этот — с фамилией… И произнес ее с таким вызовом, словно все должны его знать, и знаменитость его — весьма скандального рода. Лазару и Ортанс его фамилия известна не была. Зато остальные вампиры явно узнали: Магдален слегка отодвинулась, будто шевалье мог ее запачкать, один из четверки вампиров-бретеров вообще отшатнулся, будто боялся, что шевалье его укусит, зато другой — напротив, не скрывал любопытства. Ортанс решила расспросить бывших воспитанников: может, они тоже знают шевалье де Лоррена? Интересно ведь, чем он так прославился и когда: при жизни или уже после смерти?

Полюбопытствовать ей не удалось: той же ночью, когда в Яблоневый Приют пришел шевалье де Лоррен, заявились и Красные Колпаки. Словно по его личному заказу… Так что шевалье ждал недолго — всего несколько часов, которые провел с пользой: полируя свои и без того ухоженные ногти. Как и все вампиры, он остался в саду. Ортанс подглядывала за ним в щелочку между ставнями. Почему-то никак не могла избавиться от мыслей о нем. То и дело вспоминала и бежала к окну — посмотреть. Шевалье сначала обработал ногти пилкой, а потом достал пузырек с каким-то маслом и кусочек замши и, капнув на ноготь, долго и сосредоточенно его тер. До прихода Красных Колпаков он успел обработать девять пальцев. На мизинец на левой руке времени не хватило. Шевалье взглянул на него с сожалением, прежде чем с фантастической скоростью сгреб пилку, пузырек и замшу в карман, одновременно с этим вскакивая и выхватывая из ножен — нет, не шпагу: его оружие скорее походило на полуторный меч.

Красные Колпаки пришли впятером.

«Их только пять!» — обрадовалась Ортанс.

Однако и эти пятеро выглядели внушительно. Они были огромные. Не только выше, но еще и больше человека — шире в кости, и руки у них длинные и здоровущие, и крупные уродливые головы с сильно выпирающими челюстями.

Глаза у них были красные, но не такие, как у вампиров: у вампиров глаза просто мерцали красным, как уголья в очаге, а у Красных Колпаков вовсе не было белка, и алый шарик глаза пересекался черной линией зрачка.

Вооружены они были мечами, топорами и дубинами, а одеты в шкуры, судя по запаху, не слишком качественно выделанные. И на них действительно были колпаки, в ночи казавшиеся просто черными… Но пахло от Красных Колпаков свежей кровью. Нестерпимо пахло свежей кровью, словно они в ней только что искупались.

На вампиров, выстроившихся у них на пути с оружием наголо, Красные Колпаки не обратили внимания. Один из них шагнул вперед и что-то бессвязно прорычал. К удивлению Ортанс, Лазар его понял. Он открыл дверь, встал на пороге и заговорил с Красным Колпаком — негромко, спокойно, с достоинством — заговорил на языке, которого Ортанс не знала. Колпак в ответ рычал что-то, как ей показалось, невнятное. В финале разговора сплюнул под ноги Лазару, развернулся и зашагал в темноту, размахивая огромными ручищами. Остальные потопали за ним. Лазар мгновение смотрел им вслед, потом кивнул вампирам и закрыл дверь.

— Удалось… договориться? Они не будут нападать? — спросила Ортанс.

Она не стала произносить слово «обмануть»: все-таки оно ей казалось некрасивым. Да и Красные Колпаки могли услышать. Вдруг они далеко слышат.

— Увы, нет. Они дали нам время до следующей ночи. Подумать. Они считают, что повод не достоин сражения. Они всегда рады битве, и я ожидал, что они вступят в схватку сразу, но они, видимо, решили, что мы — слишком жалкая добыча, чтобы с нами всерьез воевать. Они уверены, что я отдам им ребенка.

— Возможно, они испугались… Их только пять.

— Их около пятидесяти. Это был вождь и его братья.

Ортанс испуганно сглотнула.

Около пятидесяти этих чудовищ…

— Если бы мы могли выставить поединщика… Воина достаточно сильного, чтобы устоять в бою с их вождем… Тогда обошлось бы малой кровью. У Красных Колпаков строгие военные традиции. Если кто-то вызывает на бой их вождя и хотя бы ранит его до крови — они уходят, не вступая в сражение. Но никто не в силах противостоять в одиночку Красному Колпаку. Даже ранить его, — с горечью сказал Лазар.

— Может, нам убежать? А… а почему они не поверили? — пролепетала Ортанс.

— Они поймали беглянку. Она не успела добраться до берега моря. Все эти дни они были заняты тем, что мучили ее. И она им рассказала… Тогда они разорвали ее на части, окунули в ее кровь свои колпаки, и пришли сюда, — будничным голосом рассказал Лазар. — Бежать бесполезно и бессмысленно. У нас слишком много детей. Да и брауни вне жилища дичают. Их опасно выводить за пределы дома. И здесь хоть какая-то защита. Магия брауни. Я не все о ней знаю, но в трудные дни она не раз спасала Яблоневый Приют. Нет, Ортанс, бежать нет смысла. Нужно принять бой. Беглецов и трусов Красные Колпаки будут преследовать вечно, а перед отважными могут отступить. Я все эти дни читал записи моих предшественников, все что можно было найти о Красных Колпаках… Расспрашивал брауни, расспрашивал каждого из вернувшихся выпускников… Я понял, что у Красных Колпаков имеется свое собственное, очень специфическое представление о чести… Нет, это даже не честь, это нечто иное… Им неведомо милосердие, но не стыдно уступить свирепому противнику и отступить. Они не стоят насмерть, они уходят, если сталкиваются с теми, кто может им противостоять. Не потому, что боятся, страх им неведом. Для них отступление — проявление уважения к врагу. Они не хотят уничтожить всех сильных врагов. Они хотят, чтобы кто-то остался. Может быть, для того, чтобы их потомкам было с кем сражаться? — Лазар невесело улыбнулся.

— Значит, следующей ночью… Но мы же не сможем им противостоять. И они даже не взглянули на вампиров! И сколько нужно оборотней, чтобы справиться с одним Красным Колпаком? Двое, трое, пятеро? А Колпаков около пятидесяти!

— То, что они даже не взглянули на вампиров, обнадеживает. Напрямую встретиться взглядом — это пригласить к битве. Видимо, вампиры — серьезные противники, потому что впятером против восьми вампиров они сражаться не хотели. Конечно, восемь вампиров вряд ли выстоят против пятидесяти Колпаков… Но у нас есть еще взрослые полукровки. И есть я. Я воспитывал в себе смирение, но я умею биться, Ортанс. Когда-то я… В общем, я умею. Я не всю жизнь провел в Яблоневом Приюте. Я — полусидхэ.

— Я - тоже.

— Ты — дитя, — улыбнулся Лазар. — И тебе неведома воинская наука. И вообще-то, самую большую надежду я возлагаю на магию брауни. Только когда и как она проявится? Ортанс… Если я погибну — возглавить приют придется тебе.

— Лазар, нет, я… Не говори так! — залепетала Ортанс.

— Ортанс, пожалуйста! — взмолился Лазар. — Я должен поговорить с вампирами до рассвета, подготовить их! Потом остальных… Потом, если успею, я поговорю с тобой, но может быть — не успею! Ортанс, нет больше никого, кого брауни еще воспринимают как своего, остальные ушли отсюда слишком давно. Не глава приюта командует брауни, все наоборот: они принимают или не принимают того, кто стоит во главе приюта и контактирует с внешним миром! Брауни — опора и основа нашего маленького мира, без них не будет приюта, ничего не будет!

— Но я же женщина! Лазар, во главе приюта никогда не стояли женщины! Смертные не станут общаться со мной, как с тобой, они не будут сообщать мне о детях, они же относятся к женщинам, как… как…

— Времена меняются, Ортанс. Сейчас к женщинам уже относятся иначе, и я предвижу, что ситуация будет меняться к лучшему с каждым десятилетием. Все, дорогая моя, все. Иди к брауни, побудь с ними, среди них, они волнуются, надо их успокоить. А я должен поговорить с вампирами. Возможно, мне придется их пригласить… Постарайся от них не шарахаться.

— Они могут обидеться?

— Да, Ортанс. Они не знают, какими мы их видим. Только Магдален знает. Но вряд ли она может по-настоящему это понять. Представить, как это на самом деле. И потом… они всего лишь люди. Не забывай, милая, они всего лишь люди.

7.

Поверить в то, что вампиры — «всего лишь люди», Ортанс так и не смогла. Она видела их — другими, она ощущала их — другими. Она получила доказательство своей правоты и их иной, нечеловеческой, сверхчеловеческой природы, когда на следующую ночь Красные Колпаки вернулись и она из окна второго этажа смотрела на бой, мучаясь из-за своей абсолютнейшей бесполезности. Полукровки и воины-волки могли противопоставить Красным Колпакам только безграничную отвагу и ловкость, но не могли даже по-настоящему серьезно ранить, а уж тем более — утомить противников. Покрытые ранами, обливающиеся кровью, Красные Колпаки дрались так же свирепо и лихо, и казалось — раны их только раззадоривают. И если бы не вампиры — способные перемещаться с невероятной скоростью, разить с невероятной силой и главное — взлетать, наверное, Колпаки поубивали бы всех защитников приюта в первые же часы. Но битва продолжалась до рассвета. Когда небо посветлело — один из Колпаков протрубил в рог, и остальные, как по команде, развернулись и зашагали прочь. Они отступили, но преследовать их никто не взялся… Все были измотаны и изранены. Четверо воинов-волков и девять полукровок погибли. Почти все выжившие были ранены. Даже одному из вампиров отрубили руку, он стонал и ругался, но из его воплей Ортанс поняла, что он надеется завтрашней ночью взять реванш.