Елена Прокофьева - Принц Крови

• Название: Принц Крови
• Автор: Елена Прокофьева
• Жанр: Эротика

Младший брат короля Людовика XIV, развратник, чернокнижник, гедонист, Филипп Орлеанский вовсе не упокоился в Сен-Дени рядом со своими родственниками: на самом деле его обратили в вампира, и это была часть сложной интриги, запланированной и почти успешно проведенной… «Почти» — потому что нельзя успешно интриговать против такого опытного интригана, как Филипп Орлеанский. В интригах он на своем поле и все равно переиграет любого противника.

И вот — на дворе XXI век. А Филипп Орлеанский — принц вампиров Парижа. Он правит всей парижской нечистью, давно расставил все по местам в своем маленьком зловещем государстве и наслаждается жизнью, вернее — не-жизнью… Мирное течение которой было нарушено появлением в парижских катакомбах чудовищных тварей, подобных которым не видели ни исконные обитатели катакомб — крысы-оборотни, ни колдуны, ни охотники на нечисть, ни сами вампиры. Только фэйри, древний волшебный народ, знают, с чем пришлось столкнуться парижанам, и какая опасность грозит всему миру…

---

Между вампиром и его слугой крови существовала ментальная связь, еще более тесная, чем между мастером и его птенцом, по сути, слуга был частью своего господина, хоть и обладал свободой воли. Его разум всегда был открыт перед хозяином и тот всегда мог знать все его мысли и чувства, а еще, — слуга не мог пережить своего господина, случись тому умереть. Это было довольно надежной защитой от предательства, однако бывали и такие случаи, что слуга жертвовал собственной жизнью ради того, чтобы уничтожить господина, поэтому доверить свою жизнь человеку решался далеко не каждый.

5.

Диана де Пуатье была ожившим памятником, пожалуй, в еще большей степени, чем Филипп. И если он являлся скорее приложением к своему великому брату, то она была значительна сама по себе. Диану знали все, кто имел хоть какое-то представление об истории Франции или питал пристрастие к романам авантюрного содержания, в большинстве которых мадам де Пуатье — опять же в отличие от Филиппа — была представлена прекрасной, благородной и наделенной всяческими мыслимыми и немыслимыми достоинствами дамой, хотя и являлась всего лишь королевской фавориткой. Впрочем, выражение «всего лишь», конечно, было в отношении ее недопустимо, помимо того, что мадам де Пуатье родилась в одном из знатнейших семейств Франции, она действительно была выдающейся женщиной, — умной, расчетливой, хладнокровной, и в то же время сострадательной и великодушной. Может быть, даже излишне великодушной, поэтому роль принцессы вампиров Парижа и тяготила ее.

Диана стала принцессой города случайно после внезапной и странной гибели предыдущего принца города, не потому, что так уж стремилась к власти, — просто на тот момент не оказалось кандидатуры более достойной. Ее существованию во тьме было в ту пору всего лишь сто восемьдесят лет и Диана, конечно, была слишком молода для этой роли. Но в Париже ее любили и — что гораздо более важно — уважали. И, когда среди смятения и хаоса, воцарившихся в ту пору в изрядно поредевшем вампирском сообществе города, — погиб не только принц Парижа, но и многие из его подданных, — мадам де Пуатье приняла власть в свои руки, никто не посмел бросить ей вызов. Никто даже не выразил недовольства тем, как легко и непринужденно она заняла место, за которое многие дрались насмерть. Впрочем, учитывая обстоятельства смерти ее предшественника, мало кто в тот момент жаждал получить этот опасный пост.

Диана, как и следовало ожидать, оказалась прекрасной правительницей, мудрой и осторожной. Она правила Парижем более ста лет, и это были тихие и спокойные времена, не отягощенные никакими катаклизмами. Идиллия длилась вплоть до 1789 года. Когда во Франции вдруг разразилась революция, очень быстро превратившаяся в кровавую бойню, мадам де Пуатье сочла, что Париж становится слишком опасен для вампиров, и приняла решение покинуть город, призвав с собой всех своих подданных. Многие действительно последовали за ней. Но были и те, кто остался.

Филипп был гораздо моложе мадам де Пуатье, и до сих пор у него оставались сомнения в том, что он смог стать ее сильнее. По крайней мере, кто из них победил бы в открытом поединке за власть, он не взялся бы предсказать. И это обстоятельство весьма его беспокоило.

С одной стороны Диана стала вампиром задолго до того, как был принят закон Великой Тайны, одним из основополагающих моментов которого было запрещение вампирам убивать смертных и, конечно, она выпила немало жизней, каждая из которых делала ее немного сильнее. Но с другой стороны — Филипп убивал тоже, презрев закон Великой Тайны, и на его счету человеческих жизней было не в пример больше.

Диана еще при жизни была колдуньей. Но и Филипп весьма преуспел в изучении магического искусства, и пусть его опыт не насчитывал столь продолжительного времени, зато его обучение определенно происходило более интенсивно, можно даже сказать ускоренным курсом. Так что вполне можно было надеяться на то, что теперь они на равных.

Закон Великой Тайны был принят Советом вампиров относительно недавно — в начале XVII века и был в первую очередь направлен на то, чтобы заставить смертных забыть о существовании детей тьмы. Отныне вампирам предписывалось хранить свое существование в тайне и, самое главное, — им запретили убивать. Чтобы поддерживать свою жизнь, неумершим достаточно было нескольких глотков крови от человека, которого позже предполагалось заворожить и заставить забыть о неприятном инциденте.

Закон соблюдался строго, нарушителей жестоко карали, и в первые десятилетия после установления новых правил, множество вампиров, не желавших переходить на скудный рацион, было уничтожено. Остальным пришлось принять изменившееся положение вещей. Тем более, что оно, вроде как, было продиктовано исключительно общей безопасностью. Но, к сожалению, не убив человека, невозможно было получить настоящую силу, и множество новообращенных вынуждены были навсегда оставаться слабыми. Или же они находили способы обойти закон. И убивали. С риском для собственной жизни.

Филипп и Диана не виделись уже довольно давно, с начала двадцатого столетия, когда мир начала сотрясать очередная волна катаклизмов. Со времен той кошмарной резни, которую отчего-то пафосно назвали Великой Французской Революцией, Диана придерживалась политики максимального невмешательства в дела людей, и старалась держаться от них подальше, когда им вдруг приходила охота устроить очередную заварушку. Мадам де Пуатье дорожила своей жизнью и жизнями своих подданных. В отличие от смертных, чье существование пролетало как краткий миг, вампирам было что терять. Войны начинались и заканчивались, — детям ночи не было до них дела. Правильнее всего для них было пережидать смутные времена в каком-нибудь безопасном месте, воздерживаясь от путешествий. Уже лет семьдесят или восемьдесят Диана и многие из ее птенцов жили в Женеве. Они перебрались туда почти тот час же после того, как там же обосновался Совет вампиров. И не прогадали: в последнее столетие Швейцария была, пожалуй, самым тихим местом в Европе.

Довольно долго Диана вела совершенно неприметное существование и не имела никакого влияния в вампирском сообществе. Однако лет десять назад до Филиппа дошел слух о том, что она стала любовницей одного из членов Совета Адальберта Бурхардингера, вампира весьма древнего и при этом достаточно могущественного настолько, что одно только его слово могло бы — к примеру! — вышвырнуть Филиппа из Парижа на веки вечные. Если бы вдруг Диана захотела вернуть себе этот город. Филипп не мог знать замыслов бывшей принцессы. Для него вообще оставалось загадкой, почему при всей своей амбициозности Диана так легко отказалась от власти. Почему она не пытаялась оспаривать нагло присвоенный им титул принца города, после того как во Францию снова вернулись мир и монархия. Но факт оставался фактом — со времен своего бегства из страны мадам де Пуатье бывала в Париже очень редко и только как гостья.

Когда Филипп вошел, Диана, Эмиль и его птенец, в столь юном возрасте уже прославившийся в «желтой» прессе и заработавший титул «булонского кровопийцы», мило беседовали, расположившись в уютных креслах гостиной, как старые добрые друзья. У Дианы была такая особенность, — ее как будто окружала аура покоя и надежности, и у всех, кто оказывался радом с этой женщиной, создавалось ощущение, что за нее можно спрятаться и переждать любую бурю.

Эмиль Патрю впервые за несколько десятков лет находился рядом со своей создательницей и было видно, что он просто купается в волнах исходящей от нее силы, чувствуя себя так же умиротворенно, как маленький ребенок рядом с матерью.

Возможно, то же самое испытывал и виновник сего собрания, всклокоченный тощий мужчина, умерший в возрасте лет тридцати с небольшим, чтобы стать вампиром. Это печальное событие произошло полтора года назад. А может быть, чуть больше, — Филипп не мог припомнить. Гнусный ублюдок смотрел на Диану с обожанием, как экзальтированный послушник на статую Девы Марии, просто глаз оторвать не мог. Еще бы: помимо завораживающего нечеловеческого обаяния, мадам де Пуатье была еще и очень красива. Она была чудесно хороша и при жизни, но после обращения, стала просто ослепительна, при взгляде на нее захватывало дух, ей хотелось поклоняться, и у многих мужчин возникало непреодолимое желание сделать все, лишь бы добиться ее одобрения. Даже если ты Адальберт Бурхардингер, тебе больше тысячи лет, и ты повидал на этом свете так много, что, казалось, уже ничто не способно тебя порадовать по-настоящему. Чего уж говорить о новообращенном вампирчике?

Филипп был совершенно уверен, что если в сто восемьдесят лет Диана была идеальной принцессой города, то в свои нынешние пятьсот уже вполне могла бы быть членом Совета. Он искренне надеялся, что мадам де Пуатье думает так же, и у нее нет желания мелочиться и возвращать себе Париж.