Елена Прокофьева - Принц Крови

• Название: Принц Крови
• Автор: Елена Прокофьева
• Жанр: Эротика

Младший брат короля Людовика XIV, развратник, чернокнижник, гедонист, Филипп Орлеанский вовсе не упокоился в Сен-Дени рядом со своими родственниками: на самом деле его обратили в вампира, и это была часть сложной интриги, запланированной и почти успешно проведенной… «Почти» — потому что нельзя успешно интриговать против такого опытного интригана, как Филипп Орлеанский. В интригах он на своем поле и все равно переиграет любого противника.

И вот — на дворе XXI век. А Филипп Орлеанский — принц вампиров Парижа. Он правит всей парижской нечистью, давно расставил все по местам в своем маленьком зловещем государстве и наслаждается жизнью, вернее — не-жизнью… Мирное течение которой было нарушено появлением в парижских катакомбах чудовищных тварей, подобных которым не видели ни исконные обитатели катакомб — крысы-оборотни, ни колдуны, ни охотники на нечисть, ни сами вампиры. Только фэйри, древний волшебный народ, знают, с чем пришлось столкнуться парижанам, и какая опасность грозит всему миру…

---

— Вы полагаете, ваше обращение было угодно Богу? — удивился Филипп.

— Без сомнения. Я был в тюрьме и ждал казни, но в ночь перед тем, как она должна была произойти, в моей камере появился вампир. После всех перенесенных пыток, мне было не страшно умереть, казнь явилась бы для меня избавлением от всех земных невзгод. Я жаждал спасения и жизни вечной, я молился о том, чтобы Господь поскорее забрал меня к себе. Я был верным слугой Его и смел надеяться, что достоин снисхождения. Но Господь привел ко мне живого мертвеца, который предложил мне проклятие и вечную смерть и — возможность оставаться в этом мире. И я подчинился воле Его.

— Это ваш мастер сказал вам о том, что исполняет волю Божью? — спросил Филипп, надеясь, что его собеседник не заметит сарказма в его голосе.

— Мой мастер не имел представления о том, что происходит. Он явился не за мной, а за своим слугой, с которым мы несколько дней сидели в камере вместе. Я заботился об этом человеке, когда его принесли в камеру после пыток, он позже заботился обо мне. Мы сдружились, и он попросил своего хозяина помочь мне. Тот не смог ему отказать, только и всего.

— Значит, уже в момент обращения вы знали, что призваны изменить мир? — удивился Филипп.

Мастер медленно кивнул.

— Я только не знал еще, каким образом сделаю это.

Он помолчал немного, будто возвращаясь мыслями в прошлое, и добавил:

— Поначалу я полагал, что целью моего служения Ему является убийство короля Филиппа и папы, уничтоживших мой орден. Я считал их величайшим злом. И справедливо считал… Но, став бессмертным, я понял, как они на самом деле ничтожны. Проклятие Великого Магистра вскоре унесло в могилу и Филиппа и весь его род, от них осталась только дурная память, ничего больше. К тому времени я уже знал, кто на самом деле правит миром.

— И это зло вы не захотели уничтожить?

— Я не смог бы. И было бы глупо пытаться. Но я мог бы заставить это зло служить благу человечества. Что я и хочу сделать сейчас с вашей помощью.

— И вы намереваетесь убить короля, — пробормотал Филипп, словно пробуя эти ужасные слова на вкус.

— Я хочу помочь вам получить корону.

— Вы хотите убить короля и дофина, — продолжил свою мысль принц.

— Они всего лишь люди, ограниченные, самодовольные, мнящие себя значительными. Они падки на удовольствия, они хотят получить от жизни все, что только возможно, прежде чем смерть унесет их в иной мир. Людовика называют великим королем, но вам ли не знать, что это всего лишь лесть придворных. В чем его величие? В том, что он хочет затмить солнце и всех ослепить? Король погряз в гордыне и ради удовлетворения ее творит безумства, унижая своих подданных, ведя разорительные войны, и бесконечно поднимая налоги. Людовик умрет, и королем станет его сын, который захочет удовлетворить собственную гордыню. И так будет продолжаться до бесконечности. Ничтожный король будет сменяться еще более ничтожным и даже если случится чудо и в венценосном семействе родится достойный государь, успеет ли он совершить что-то полезное за свой короткий век? И что станет с его свершениями, когда на место его придет бездарный потомок? Иное — король-вампир. За его плечами века и огромный жизненный опыт, и впереди у него бесконечно много времени, чтобы, не торопясь, осуществить все задуманные проекты. И, самое главное, я считаю совершенно необходимым отменить закон Великой Тайны. Вампиры должны открыться людям, должны научиться существовать вместе с ними, я верю, это могло бы принести пользу и тем и другим.

Филипп покачал головой.

— Никому это не понравится.

— На первых порах, наверное, — согласился мастер, — Все эти так называемые мудрецы из Совета считают, что они всегда и во всем правы и страшатся перемен. Многим из них по несколько тысяч лет, они устали от жизни и хотят только покоя.

— Это не понравится в первую очередь людям. Будет война. Церковь устроит против нас крестовый поход.

— Я думал об этом. Никакой великий труд не дается легко… Я полагаю, мы выстоим против любого войска, если создадим армию, состоящую из вампиров.

— Даже если так, что потом?

— Под управлением короля-вампира Франция станет величайшей и счастливейшей страной. Не льстивые придворные, а народ назовет вас великим королем и будет почитать вас и любить. Филипп VII Великий… — Мастер с улыбкой посмотрел на своего птенца, — Неужели вы никогда не мечтали о таком? Неужели вы никогда не думали о том, что могли бы стать лучшим королем, чем ваш брат? О том, что нет справедливости в том, что он родился первым?

Филипп невольно вспомнил Мазарини и суровую проповедь, которую тот прочел ему однажды: «Ваш брат — будущий король! И вы должны почитать его и слушаться во всем! Уясните себе это раз и навсегда!» Луи присутствовал при том разговоре и выглядел таким довольным и высокомерным. Не имеет значения, кто прав, а кто виноват, слово короля всегда закон. В его воле казнить тебя или помиловать, в его воле навязать тебе жену и выслать из страны человека, которого ты любишь. Он может позволить тебе командовать армией, а может оставить дома, когда вдруг решит, что это неправильно, если у тебя получается что-то лучше, чем у него. А ты можешь устроить ему истерику и понадеяться, что если сумеешь как следует надоесть, он в чем-то тебе уступит. А если вдруг перестанешь надоедать, он даже не заметит, что ты умер, — слишком занят собой.

— Каждый принц мечтает стать королем, — проговорил Филипп.

И это было правдой. Испокон веков братья ненавидели друг друга и вечно строили козни, чтобы получить корону. До сих при дворе любили вспоминать сплетни о кончине Карла IX, предпоследнего монарха из рода Валуа, тот якобы был отравлен книгой, пропитанной ядом, которую подложил ему кто-то из братьев — Генрих или Франсуа. Чего уж говорить о нынешних временах, о мирно почившем дяде Гастоне или прославленном принце Конде, который сейчас был в милости у короля и который во времена его детства предпринял немало попыток лишить его власти.

— Что ж, я рад, что вы поддерживаете меня, — сказал мастер.

— Когда же… все произойдет?

— Я думаю, очень скоро. В ближайший год или два. Прежде чем мы убьем короля, нам нужно хотя бы начать формировать армию вампиров. Мои соратники займутся этим!

Глаза мастера блеснули.

— Наш план близок к осуществлению!

Он вдруг посмотрел на Филиппа, и принц почувствовал холодок, пробежавший по позвоночнику.

— Вам страшно?

Филипп оторвал взгляд от пола и отважился посмотреть в глаза своему создателю. Бессмысленно пытаться скрыть от него свои чувства, он может узнать все, если только захочет, он вывернет своего птенца наизнанку и разорвет на части. И заставит служить себе. По воле или против воли, — он уже сказал, что это не имеет для него значения.

Не думай. Не чувствуй. Спрячься за страхом, за малодушием, вспомни все детские обиды и ненависть к Мазарини. Заставь себя возненавидеть и короля! Заставь себя пожелать занять его место! И не смей считать своего мастера безумцем, он это поймет, и тогда тебе не жить!

— Конечно, мне страшно, — сказал Филипп, — Я никогда не думал о том, что могу стать королем и не представляю себе, как управлять государством. Я никогда не был даже членом королевского совета.

— Не беспокойтесь об этом, — мастер покровительственно улыбнулся, — Я же сказал вам, что на первых порах буду вами руководить, вам не придется слишком много заниматься государственными делами. Можете вовсе ими не заниматься. Вы назначите меня своим первым министром, и, по примеру вашего отца, будете жить в свое удовольствие, при этом перестанете таиться от людей и все придворные развлечения перенесете на ночное время, а днем даже люди будут спать, как вампиры. Все правила и условия будете устанавливать вы сами.

— Звучит заманчиво, — согласился принц, — А кто же убьет короля?

— Об этом тоже не беспокойтесь. Я не стану подсылать вас в его опочивальню с кинжалом. Убийство короля и дофина я возьму на себя. Это как раз самая простая часть плана.

Уже по дороге домой, трясясь в карете по пустынным улицам предрассветного города, Филипп, наконец, смог спокойно обдумать то, что он услышал сегодня. Ему все же удалось скрыть свои настоящие чувства от мастера. И это было странно. Должно быть, тот и не пытался по-настоящему проникнуть в них, уверенный, что знает своего птенца достаточно хорошо. А может быть, он был убежден в том, что его замысел угоден Богу и ничто не сможет помешать ему. Безумец… Или он просто слишком давно не являлся человеком, и отвык от того, что люди и мыслят и чувствуют иначе, чем вампиры?

Семейные узы вампиров были глубже и крепче человеческих отношений. Не то что убить мастера, но даже умышлять против него было очень тяжело. Не так, как против своего брата или родителя, а как против себя самого. К тому же чувствовать себя под защитой своего создателя было просто невыразимо приятно, все равно как всегда пребывать в уверенности, что никто и ничто не может причинить тебе вред. При жизни Филипп не испытывал подобного даже в раннем детстве, сидя на коленях у матери, — такого покоя и умиротворенности, такого желания подчиниться и позволить вести себя за руку туда, где ему, безусловно, будет лучше. Никакое желание свободы и самостоятельности не шло с этим в расчет. И теперь, по дороге в Пале-Рояль, когда не было больше нужды притворяться, Филипп мог полностью отдаться ужасу и панике. Несмотря на все безумие замысла своего мастера, он не сможет предать его! Только не сейчас, пока Филипп так слаб и уязвим! Это просто немыслимо! А Людовик больше не семья ему…