Павел Щеголев - Охранники и авантюристы. Секретные сотрудники и провокаторы

• Название: Охранники и авантюристы. Секретные сотрудники и провокаторы
• Автор: Павел Щеголев
• Жанр: История

Автор Павел Елисеевич Щеголев (1877-1931) - историк, литературовед, драматург и публицист. Книга представляющая собой переиздание двух отдельных работ П. Е. Щеголева, посвящена Особому отделу Департамента полиции, преследованиям масонов в начале XX в., террористу Рысакову, провокатору Азефу и др. секретным агентам и провокаторам.

Издание включает в себя документальный материал, впервые привлеченный автором к рассматриваемой теме. Адресовано студентам, исследователям и всем, интересующимся историей России.

---

Повод к походу на Мануйлова дало дело японского полковника Акаши. Это дело характеризует приемы Мануйлова. Читатель составит понятие об этом деле по извлечению из записки, составленной для министра внутренних дел и подписанной 9 мая 1905 г. директором Департамента полиции Коваленским.

«27 минувшего апреля в Департаменте полиции было получено подробное донесение чиновника особых поручений Мануйлова о приезде в Париж японского военного агента в Стокгольме полковника Акаши, являющегося руководителем шпионско-разведочной деятельности в Европе.

По сообщению г. Мануйлова, им было установлено за Акаши наблюдение, причем ему удалось с одним агентом, из соседней с Акаши комнаты, услышать разговор его с некиим Деканози, анархистом - армянским выходцем. Акаши, ссылаясь на разговоры с Деканози при предыдущих свиданиях, настаивал на неудовлетворительности настоящей формы ре-{124}волюционного движения в России, и, по его мнению, если бы суметь сорганизовать стотысячную вооруженную толпу, то, при содействии общества, эта вооруженная сила одержала бы победу над деморализованными солдатами, коих, по сведениям, полученным Деканози от какого-то офицера в России, в настоящее время всего от 400 до 500 тысяч человек. Далее Деканози будто бы рассказывал Акаши, что к осени можно ожидать весьма крупных беспорядков в Тифлисе, Баку и Батуме, куда уже доставлено значительное количество оружия. Из разговора Акаши с Деканози можно было вывести заключение, что у первого имеется несколько тайных сотрудников, разъезжающих в настоящее время по России. Затем разговор коснулся денежных затрат, и г. Мануйлов с своим агентом явственно будто бы слышали, что Деканози получает от Акаши 2 050 франков в неделю на разные расходы.

Кажется странным, чтобы в хорошей гостинице, где жил Акаши, можно было из соседней комнаты слышать буквально все, что делалось и говорилось в комнате Акаши.

В том же донесении г. Мануйлов доносит, что ему удалось сделать у Акаши выемку письма Конни Цильякуса, известного финляндского сепаратиста, в котором он извещает Акаши о своем приезде в Париж и просит выдать ему „для других“ 4 000 фунтов. 29 апреля от г. Мануйлова получено новое донесение, заключавшее фотографию вышесказанного письма Конни Цильякуса на имя Акаши.

1-го сего мая от г. Мануйлова получена отправленная им 30 апреля телеграмма следующего содержания: „Avant départ Акаши Лондон агенту удалось изъять из чемодана памятную записку suivante, écrité Цильякусом: социалистам-революционерам 4 000, яхта 3 500, экипаж 500 000, оружия социалистам-революционерам 808 000 ружей, финляндцам 6 400; 5 000 ружей для Петербурга, 4 500 винтовок маузера для раздачи финляндцам и социалистам-революционерам 2 100; расчет evidemment на фунты. Подлинная записка препровождается. Possible avoir корреспонденцию Деканози. Prie ce propos response, vu важности дела и благоприятным обстоятельствам grace aux quels nous pouvons être au courant {125} провокаторской деятельности японцев. Не признаете ли полезным установить за Акаши и его сообщниками широкое наблюдение pendant tous leurs путешествий; на ассигнованные средства подобное дорогое наблюдение impossible, потому просил бы ассигновать се propos особую сумму. Prie reponse telegramme“.

На эту телеграмму г. Мануйлову 1 мая было сообщено по телеграфу: „Impossible donner ordre demandé avant reception записки Акаши et rapport detaillé continue наблюдение корреспонденцией Деканози“.

3 сего мая от г. Мануйлова было получено донесение, содержащее 2 телеграммы парижского городского телеграфа, писанные Цильякусом и „Фредериком“ (Деканози, по заявлению г. Мануйлова). Того же числа названный чиновник телеграфировал, что 1 мая из Антверпена выбыл в Гамбург пароход „Корделия“ с грузом оружия для России, выгрузка коего должна произойти на шлюпках между Кенигсбергом и Скандинавией. 4 того же мая получено новое донесение г. Мануйлова с приложением „записки“, написанной, по его словам, Цильякусом, о которой он упоминает в вышеозначенной телеграмме от 30 апреля. 5 мая поступило донесение г. Мануйлова, комментирующее записку Конни Цильякуса, полученную 3 мая. Затем 6 мая г. Мануйловым доставлено письмо на имя Деканози от некоего парижского фабриканта Дюбюк.

Вся переписка г. Мануйлова об Акаши и Деканози представляет много неясностей, и толкование им памятной записки предполагаемого Цильякуса представляет несомненные ошибки. Так, он объясняет, что им было доложено 20 апреля за № 125 о вручении полковником Акаши 2 000 фунтов Деканози для грузин, во время беседы, которая была лично слышана г. Мануйловым. Между тем в сказанном донесении он сообщает только, что «до него донесся шелест пересчитываемых бумаг, причем Акаши заметил: „Тут на 125 тысяч франков“.

На основании вышеупомянутой записки г. Мануйлов уверяет, что японское правительство, при помощи своего агента Акаши, дало на приобретение 14 500 ружей различ-{126}ным революционным группам 13 300 фунтов (г. Мануйлов ошибочно сосчитал 15 300 фунтов), то есть по 8 рублей за ружье, но по подобной цене невозможно приобрести какого бы то ни было ружья. В этом же донесении г. Мануйлов настаивает на отпуске сумм для учреждения специальной агентуры для наблюдения за контрабандой Японии в 7 наиболее важных европейских портах, помимо Антверпена и Стокгольма, на что ему отпускаются уже агентурные суммы. Подобное предложение было уже им сделано в январе месяце сего года и сообщено Департаментом полиции на заключение Морского министерства, которым означенное предложение было категорически отклонено.

Чрезвычайно странным кажется факт, что Конни Цильякус, зная давно всех вожаков русских революционных партий, обращается для организации вооруженного антиправительственного движения в России к Деканози, не пользующемуся особым авторитетом среди главарей русских революционеров. Также невероятно обстоятельство, что Деканози, получая от Акаши еженедельно по 2 050 фр., то есть более 3 000 руб. в месяц на разные расходы, живет в Париже, на улице Fosse st. Jacques, состоящей исключительно из грязных домиков, где отдаются только меблированные комнаты по 15-20 руб. в месяц.

Департамент полиции, имея в виду сообщения чиновника особых поручений Мануйлова о происках полковника Акаши и другие сведения по тому же предмету, озабочен принятием мер для пресечения вредной деятельности Акаши, но не считает возможным ассигновать теперь же особый кредит г. Мануйлову, ранее точного выяснения действительных мер, могущих привести к желательному результату, тем более, что требования г. Мануйлова по этому предмету недостаточно основательно мотивированы.

О вышеизложенном имею честь доложить вашему высокопревосходительству».

Записка по делу Акаши была первым ударом Мануйлову. Второй удар нанес ему Гартинг, представив 31 мая 1905 г. по начальству следующее донесение: {127}

«Главный морской штаб обратился недели три тому назад в Секретное отделение Департамента полиции с просьбой выяснить сношения греческого подданного Константина Рафтопуло, предлагавшего свои услуги Морскому министерству для выяснения и задержания военной контрабанды, отправляемой из европейских портов в Японию, и подозреваемого в шпионстве для японцев.

Названный Рафтопуло 19 мая сего года выехал из С.-Петербурга в Берлин одновременно со мною и в том же купе, где поместился также один морской офицер. Рафтопуло вскоре разговорился с нами и понемногу стал рассказывать, что он давно помогает нашему правительству в борьбе с Японией, но что его усилия не давали до сих пор достаточно успешных результатов, так как ему приходилось иметь дело с представителем нашего правительства в Париже г. Мануйловым, человеком несерьезным, неумело пользовавшимся сообщавшимися ему сведениями военно-разведочного характера, и так далее. Заинтересовавшись рассказом Рафтопуло, я, не обнаруживая своего имени и служебного положения, продолжал с ним разговор и понемногу узнал, что он сошелся в Париже осенью минувшего года с г. Мануйловым, и благодаря тому, что его шурин имеет в Антверпене экспедиционную контору „Рейдт и К°“ (Reydt et C°), ему удавалось получать сведения об отправляемой в Японию военной контрабанде. Таким образом он получил сведения об отправке в Японию морского кабеля, а также многих судов, между прочим „Cordelia“, „Deutschland“ и так далее, о чем он предупреждал своевременно г. Мануйлова. Вспомнив, что г. Мануйлов действительно докладывал о кабеле и вышеупомянутых пароходах, я добился того, что Рафтопуло показал мне печатанные на пишущей машине копии всех его сообщений г. Мануйлову, ознакомление с которыми убедило меня в том, что он действительно доставлял г. Мануйлову сведения, сообщавшиеся последним Департаменту полиции.

Помимо всего Рафтопуло рассказал мне, что он обращался с письмом на высочайшее имя, переданным им министру императорского двора барону Фредериксу, в котором он докладывал об услугах, оказываемых им в течение не-{128}скольких месяцев г. Мануйлову, и предлагал свои услуги для доставления в будущем сведений о контрабанде в Японию непосредственно нашему правительству, помимо г. Мануйлова. Рафтопуло был несколько раз принят 2-м генерал-квартирмейстером, генералом Поливановым, которому он показал всю свою переписку с г. Мануйловым и рассказал про некорректное поведение последнего. По словам Рафтопуло, он и его приятель - агент французского Генерального штаба Эмиль Мутье (Emile Moutier) - работали для г. Мануйлова, то есть для нашего правительства, даром, получая от него только уплату расходов по разъездам и телеграммам, и г. Мануйлов должен, мол, ему еще 2 976 франков за произведенные расходы. Рафтопуло рассказал также подробно про свои сношения с г. Мануйловым и. д. начальника Главного морского штаба контр-адмиралу Вирениусу.