Татьяна Умнова - Вампиры замка Карди

• Название: Вампиры замка Карди
• Автор: Татьяна Умнова
• Жанр: Фэнтези

Дрезден, конец 30-х годов ХХ века. Неизвестные преступники убивают молодых здоровых мужчин: тела находят на улице, горло у всех изрезано, а тело обескровлено. На шее у семнадцатого трупа патологоанатом из судебно-криминалистического морга уголовной полиции обнаруживает два отверстия, через которые, по всем признакам, и была выкачана кровь…

---

Как и было велено ему, Митя старался беречь фонарик, но в кромешной темноте это оказалось невозможным. Шагу нельзя было ступить, чтобы не запутаться в паутине, не удариться обо что-нибудь, не споткнуться, не испугаться чего-то, что, как казалось, мелькнуло впереди. В конце концов, после того, как он едва не умер от страха от чьего-то холодного прикосновения, что на поверку оказалось всего лишь одним из лоскутов паутины, Митя фонарик включил. И сразу почувствовал себя куда лучше!

Поначалу ему казалось, что эта разрушенная часть замка состоит из сплошных лабиринтов и запутанных переходов, он даже боялся, что не найдет своего тайного убежища. На самом деле развалины представляли опасность только для таких бедолаг, кто способен заблудиться в трех соснах, Митя же к таковым не относился и очень быстро понял, что длинных коридоров всего три. Один, судя по всему, вел в обжитую часть замка, куда вел другой вообще не имело теперь значения, потому как обвалившаяся наружная стена засыпала его безнадежно, третий спускался в подвал.

Идти в подвал мальчик не решился — что-то оттолкнуло его, когда он сунул было туда нос, сердце забилось сильнее и похолодело в животе, в обжитую часть замка, он естественно, не пошел тоже, потому как был сейчас день — время сна вампиров и время бодрствования фашистов.

Оставалось побродить по округе, позаглядывать в уцелевшие комнатки…

Вампиры спят. Возможно, в подвале. Они не станут нападать на него сейчас. И если Мойше прав, если немцы действительно боятся соваться в эту часть замка, он, Митя, здесь в полной безопасности. До наступления темноты.

Обрушенная и завалившая один из коридоров стена образовала довольно большую дыру, ведущую наружу. Серенький свет едва-едва пробивался через сплетение кривых веток и темно-коричневых, каких-то скукоженных листьев, забившихся в разлом видимо по той простой причине, что за его пределами места для жизнедеятельности уже не хватало. Митя осторожно подобрался к рваному краю искрошившейся кирпичной стены, выглянул, жмурясь от солнечных бликов, порою все-таки пробивавших хитросплетение ветвей и листьев.

В самом деле, сад в этом месте оказался заросшим до безобразия! Если вдруг случится такая необходимость срочно выбираться из замка, вряд ли стоит принимать в расчет этот проем. И от земли далеко — ее даже не видно там внизу, одни ветки кругом — да и не продерешься сквозь них, будешь биться, как в паутине, пока не схватят, только исцарапаешься весь.

Митя побродил немного по комнатам — по бывшим комнатам, потому что не осталось в них уже ничего от старой обстановки, вся мебель вынесена, окна заколочены, большинство дверей снято с петель. Должно быть, эта половина замка развалилась еще при жизни в нем старых хозяев. То ли не было у них денег на ремонт, то ли просто желания не было всем этим заниматься… А может быть окрестные крестьяне не так уж боялись обитающей в замке нежити и перетаскали себе в хозяйство все, что плохо лежало уже после того, как замок опустел. Ведь Мойше говорил, что вампиры были надежно заперты в своих гробах и не было от них никакого беспокойства до самых тех пор, пока его дед со товарищи не решили таковой порядок вещей изменить.

Как бы там ни было, обследование коридоров и комнат не подарило Мите ничего интересного, разве что позволило ему чувствовать себя увереннее в его новых владениях. Здесь было очень тихо и покойно, и не хотелось верить, что чуть дальше по коридору расположился вооруженный до зубов отряд эсэсовцев, и страшный как Кощей Бессмертный из детских сказок, седой старикашка профессор — каким-то образом оказавшийся дедом милейшего парня Мойше — проводил непонятные эксперименты, скармливая для чего-то вампирам живых детей.

Митя все время думал, как они там, живы ли еще? Прошлой ночью умерла Мари-Луиз… Должно быть сегодня на съедение вампирам поведут кого-то еще… Кого?..

Нет, с наступлением темноты обязательно нужно будет выбраться в сад. Собрать в кулак волю и не поддаться вампировым чарам! Как только он присосется к жертве, отвлечется от всего окружающего, тут и треснуть его серебряной палкой по голове! А потом хватать жертву и тащить в убежище. Эх, если бы Мойше помог, совершить задуманное было бы совсем просто, но Митя решил, что на худой конец справится и один. Если вампиры и в самом деле боятся серебра — а мальчик успел уже в этом убедиться сам — его серебряная палка должна быть для них пострашнее, чем автомат… Еще бы осиновым колом обзавестись, только вот некогда искать осину (если таковая вообще есть в вампирьем саду) да и колышек обтачивать нечем.

Было все еще светло — по крайней мере, на полу возле разлома в стене все еще лежало мутное серое пятно, и Митя, после некоторых сомнений, сопровождающихся задумчивым глядением в темноту и кусанием ногтя, решился-таки проведать то, оставшееся единственным необследованным, подозрительное место, которое он для себя именовал подвалом.

Ступеньки круто уходили вниз, откуда тянуло сыростью, холодом и чем-то еще…

Митя пытался светить в подвал фонариком, но луч света очень скоро натыкался на стену. Ступеньки сворачивали. Судя по всему, налево…

«Я дойду только до поворота, — решил для себя Митя, — Только загляну, посмотрю что там, и обратно. Фашистов там нет, вампиры спят… Ну чего мне бояться?»

Он сделал шаг… Сделал другой… Едва не поскользнулся на сырых камнях и не и не съехал по ступенькам на заднице. Еле-еле удержал фонарик. Помянул черта, хотя, наверное, не стоило бы…

Чувства опасности, поразившего мальчика когда он впервые заглянул на эту лестницу, больше не появлялось, и Митя списал его на испуг, с которым начинал обследование развалин. Он спустился до поворота, осветил фонариком новый открывшийся пролет, увидел, что лестница кончается широким коридором, уходящим опять-таки столь далеко, что луча не хватало.

«Я только взгляну, — сказал себе Митя, — Одном глазком взгляну что там… Надо же мне знать, что находится у меня в тылу!»

Как только мальчик спустился, перед ним тот час встала дилемма: широкий коридор действительно уходил куда-то вдаль, но сразу же за оборвавшимися ступеньками влево уходил еще один коридор, куда более узкий. Митя посветил фонариком вперед, посветил влево — и там фонарик снова наткнулся на кирпичную кладку.

— Ну прямо лабиринт, — шепотом проворчал Митя, — Одни повороты. Выходит что тут-то куда больше всего, чем наверху.

Пол в подвале повсюду был сырым и Митя ступал очень осторожно, глядя по большей части себе под ноги, чем по сторонам. Он решил пойти сначала влево, может потому, что не хотел оставлять у себя за спиной ничего неизвестного, а может быть просто из любопытства. Ведь куда интересней, куда может идти узкий и извилистый ход, чем прямой и широкий!

Ну и холодно же было в этом узком коридоре! В тоненькой рубашке и изорванных на коленях штанах Митя дрожал как осиновый листочек, даже зубы стучали, а при дыхании — похоже даже пар вырывался изо рта. А ведь лето на дворе в самом разгаре.

Первое, что увидел Митя после того, как коридор привел его в довольно обширное квадратное помещение с низким потолком — это были бочки. Проржавевшие и прогнившие бочки, настолько давно здесь стоявшие, что уже невозможно было определить, что в них хранилось в иные времена. Митя подошел к одной, сунул в нее нос, принюхался… Что это за странный сладковатый запах? Гниющие доски не могут пахнуть так мерзко.

— Фу! — поморщился Митя, зажимая ладонью рот и отступая от бочек подальше, — Мясо там что ли сгнило…

Он обошел бочки стороной, заглянул за них и — замер с разинутым ртом.

Дрожащий луч фонарика выхватил из темноты аккуратно лежащие вдоль стеночки рядком тела. Синие лица, закатившиеся глаза, почерневшие и ссохшиеся губы приоткрыты в гримасе боли или в улыбке, теперь уже не понять… У троих шеи разорваны так, что кости и связки торчат наружу… белые, словно обсосанные кости и связки…

Все трупы были одеты в форму СС… Их было… было…

Со сдавленным стоном Митя перегнулся пополам и его вырвало съеденной давеча жирной тушенкой.

Этот запах, мерзкий, удушающий, сладкий запах… гниения…

Его все еще тошнило, когда в желудке не осталось уже ничего, и тот только сокращался, болезненными мучительными спазмами. Держа в одной руке фонарик, а другой сжимая себе горло, Митя побрел, качаясь, прочь из коридора, кое-как поднялся по скользким ступенькам (опять едва не грохнулся вниз), добрел до своего убежища и рухнул на матрас, предварительно высосав из фляжки почти всю воду.

Он сжался в комочек, накрылся одеялом, и все равно ему было холодно, еще долго было очень холодно.

Он много успел увидеть, прежде чем приступ тошноты скрутил его и заставил поскорее убраться восвояси. Он осветил фонариком пол вдоль всей стены, а стена была длинная, и он даже не смог сосчитать сколько там было мертвецов. Может быть целый десяток, а может быть и еще больше!