Татьяна Умнова - Вампиры замка Карди

• Название: Вампиры замка Карди
• Автор: Татьяна Умнова
• Жанр: Фэнтези

Дрезден, конец 30-х годов ХХ века. Неизвестные преступники убивают молодых здоровых мужчин: тела находят на улице, горло у всех изрезано, а тело обескровлено. На шее у семнадцатого трупа патологоанатом из судебно-криминалистического морга уголовной полиции обнаруживает два отверстия, через которые, по всем признакам, и была выкачана кровь…

---

Гели рухнула на пол, минутку полежала, оглушенная. Но это был не тупик, а поворот, она быстро разобралась, двигаясь ползком и на ощупь. Когда сердце чуть-чуть успокоилось, она стала прислушиваться. Тишина вокруг была наполнена шорохами, шелестом, где-то капала вода, откуда-то доносилось эхо голосов. Гели поднялась на ноги и прислушалась, пытаясь выбрать направление.

И вдруг — совсем рядом раздался громкий звук, словно бы хруст песка, придавленного тяжелым сапогом!

Вскрикнув, Гели снова понеслась по коридору. Она бежала, бежала, бежала… Пока не зацепилась за что-то ногой. Кажется, по инерции бега она пролетела довольно далеко вперед — и с силой врезалась в пол. Боль оглушила ее, перед глазами вспыхнули оранжевые всполохи… И пропали.

5

Сколько времени лежала она без чувств — Гели не знала.

Наконец, она начала осознавать себя.

Твердый холод и сырость камней, на которых лежала. Жжение в разбитых коленках и ладонях. Тупую боль в ушибленной голове. Головокружение. И невыносимое страдание души!

Она была в темноте.

Одна.

А Конрад превратился в чудовище.

И он совсем не любил ее.

Он просто хотел выпить ее кровь…

Гели разрыдалась — привычно, в голос! — и замолчала, испугавшись покатившегося по подземелью эха. Но слезы рвались изнутри, сдержать их она была не в силах, и тогда принялась плакать — тихо, совсем тихо, давясь слезами, поскуливая, как щеночек.

Она получила все, о чем мечтала. Поцелуи Конрада — и даже больше, чем поцелуи! Приключения в старинном замке — даже больше, чем просто приключения, мало кто из героев любимых ею книг переживал такое! Раскрытие тайны, ужасной тайны, о которой она бы и помыслить не могла, даже в самых фантастических мечтах.

Она получила все, о чем мечтала. Все — и даже больше. Но как же ей теперь плохо от этого!

Гели плакала, а тьма перед ее залитыми слезами глазами вдруг расцвела многоцветьем радуги. И Гели не сразу поняла, что сгусток слабого света, словно бы парящий во тьме коридора, является вовсе не обманом зрения, а самой что ни на есть реальностью.

Гели поднялась на колени, напряженно вглядываясь во тьму. Она не знала, радоваться ли ей спасению или бежать отсюда прочь. Быть может, это светится фонарик? Быть может, кто-то хватился ее и выслал солдат на поиски? Но для фонарика этот свет был слишком бледным.

Свет — или, правильнее сказать, бледное свечение — все приближался, и Гели в конце концов разглядела, что источником его является лицо! Хорошенькое женское личико в обрамлении темных волос, тонкая шейка, точеные плечики и полуобнаженная грудь, и обнаженные изящные руки — все светилось в темноте бледной фосфорной белизной. И на белом лице ярко полыхали темные, с каким-то странным рубиновым отблеском глаза, и алые губы, и белоснежные зубы, приоткрытые в улыбке. В этом свете нельзя было разглядеть волос или платья. И даже черты светящегося лица Гели разобрала не сразу. Гели была так удивлена уже самим фактом свечения, исходящего от кожи женщины в этой кромешной тьме — где сама она собственную руку-то не могла разглядеть, даже вплотную поднеся к лицу! — что почти не удивилась, когда узнала в сияющей женщине Лизелотту. В конце концов, Лизелотта тоже была в этом замке. Правда, Гели сказали, что она больна… Видимо, пережитое потрясение и ушибы очень плохо подействовали на умственные способности Гели. Во всяком случае, впоследствии, вспоминая все обстоятельства того страшного дня, Гели сама на себя удивлялась: как она могла не сопоставить факты? И странное свечение, исходящее от Лизелотты, и тот факт, что пугливая Лизелотта преспокойно разгуливает во тьме подземелья — все это должно было навести Гели на соответствующие выводы.

Но — не навело.

Гели обрадовалась, узнав в светящейся женщине — свою старшую подругу. Да что там — обрадовалась! Ее захлестнул прилив счастья! Если бы не головокружение, она сама бы бросилась на встречу любимой подруге и заключила бы ее в объятия. А так — пришлось ждать, когда улыбающаяся Лизелотта приблизится к ней.

— Девочка моя! Бедная моя девочка! Опять он тебя обидел? — прошелестел знакомый, родной, любимый, бесконечно мелодичный, странно тихий голос Лизелотты.

Тихий настолько, что Гели казалось — он звучит только для нее, внутри ее головы.

— Фрау Лизелотта! Миленькая! Как же я рада вас видеть! — всхлипнула Гели, протягивая руки к Лизелотте.

— Я тоже так рада тебя здесь видеть… Почему ты плачешь? — спросила Лизелотта, заключая Гели в объятия настолько нежные и легкие, что Гели их почти не ощутила, хотя и видела, что Лизелотта обнимает ее.

— Мне так плохо… Я так боюсь! — пролепетала Гели.

— Я утешу тебя. Ты забудешь все свои горести. Обещаю! Ты ведь веришь мне, милая? Ты мне веришь? — ворковала Лизелотта.

— Конечно, я вам верю! Я вам так верю — как никому на свете! Я так вас люблю! — пылко ответила Гели, любуясь прекрасным лицом Лизелотты.

Прекрасным… Да, теперь она была прекрасна! Она так переменилась! Не только фарфорово-гладкая, атласно-светящаяся кожа и алые, словно зерна граната, губы Лизелотты поразили воображение Гели. Но еще и волосы — рассыпавшиеся по плечам пышными упругими завитками, блестящие, как соболий мех, — и изящно-округлившееся тело. Все в Лизелотте обрело какую-то новую, яркую красоту.

Так же, как и у Конрада. С ним тоже произошло такое!

— Ты плачешь, бедняжка. Он обидел тебя, да? Это он? Он опять? — спрашивала Лизелотта, стирая слезы со щек Гели.

Гели нашла в себе силы только кивнуть. Она не могла рассказывать о том, что случилось между нею и Конрадом. Она вообще была не в силах говорить об этом. Возможно, никогда не сможет. Да никто и не поверит. Даже Лизелотта. Даже она не поверит… В то, что Конрад превратился в вампира! Разве можно вообще поверить в такое?!

— Голландцы говорят: даже горбатого исправит могила. Но этого и могилой не исправишь! — сочувственно и лукаво улыбнулась Лизелотта. — Все такой же. И по-прежнему обижает тебя!

Руки Лизелотты гладили Гели по волосам, затем заскользили по шее и ниже — по обнаженной груди. Гели смутилась на миг — ведь она так и не успела застегнуть блузку. Но в движениях Лизелотты не было ничего похотливого или грязного. Только ласка, чистая ласка, которую может дарить любящая мать своему захворавшему ребенку!

— Ты такая горячая! — прошептала Лизелотта. — Горячая, юная кровь…

Гели вдруг почувствовала, как сильно она замерзла. Буквально промерзла до костей! Какая уж тут горячая кровь? Ее била дрожь, ей казалось, что вся кровь в ней застыла. А от прикосновений Лизелотты становилось еще холоднее. Там, где скользили ее пальцы, — кололо морозцем. Гели вспомнилась сказка Андерсена про Снежную Королеву. Но Снежная Королева была бесчувственная и злая! Нехорошо сравнивать ее с милой, доброй Лизелоттой.

И вообще — Снежных Королев не бывает!

Как и вампиров.

— Иди ко мне, моя девочка, я тебя обниму, я тебя согрею, ты забудешь все свои беды, иди ко мне, иди ко мне, иди ко мне, иди…

Голос Лизелотты неумолчно звучал в голове Гели, словно серебряные молоточки выстукивали по звонким струнам: «иди ко мне»!

Гели вдруг ощутила странную истому. Захотелось лечь в объятия Лизелотте и ни о чем больше не думать. Все забыть. Отдаться ласкающему голосу и нежным рукам.

Гели закрыла глаза… И ощутила, как губы Лизелотты касаются ее шеи там, где ее только недавно кусал Конрад! А потом — легкое покалывание зубов. Словно комар хоботком выискивает местечко, куда бы ему вонзиться. Присосаться. Чтобы пить кровь… Кровь!

Гели взвыла и отшатнулась от Лизелотты.

— Нет! Нет! Нет! Не хочу! Ты тоже! Ты чудовище! — вопила она, пытаясь заглушить мелодичный зовущий голос.

Лизелотта выглядела растерянной и огорченной. На нее просто жалко было смотреть. Было бы жалко смотреть, если бы не длинные изогнутые клыки, высовывающиеся из полуоткрытого рта!

— Что ты, девочка? Что ты? Я не хочу тебе зла. Я хочу тебя утешить. Тебе будет хорошо. Обещаю! Ты же веришь мне? Ты мне веришь? И разве я похожа на чудовище? Ты только взгляни на меня. Посмотри мне в глаза, девочка! Иди ко мне! Иди ко мне…

— Боже! Боже! Боже! — вскрикивала Гели, зажимая ладонями уши.

Но это не помогало избавиться от голоса, и уши были не при чем, потому что голос звучал внутри, в голове…

— Боже, помоги мне! Помоги мне, Господи! Мадонна! Ангелы Господни! — заходилась в истерике Гели.

И вдруг поняла, что Лизелотта молчит. Уже некоторое время молчит. Гели перестала кричать и опасливо отвела ладони от ушей.

Лизелотта молчала! И смотрела на Гели с такой искренней грустью и лаской. Потом улыбнулась. И исчезла… Словно бы погасила свое внутреннее сияние и слилась с темнотой. Или же вовсе растаяла во мраке.

Гели посидела, всхлипывая, а потом поднялась и побрела, цепляясь за стенку, ощупывая ногами пол перед собой прежде, чем сделать очередной шаг. Побрела в сторону, обратную той, откуда появилась Лизелотта. Гели шла долго. Потом устала и присела, привалившись спиной к холодной и мокрой стене. Обхватила руками коленки, пытаясь хоть как-то согреться. Потом понемногу сползла вниз и легла, скорчившись и дрожа от холода.