Татьяна Умнова - Вампиры замка Карди

• Название: Вампиры замка Карди
• Автор: Татьяна Умнова
• Жанр: Фэнтези

Дрезден, конец 30-х годов ХХ века. Неизвестные преступники убивают молодых здоровых мужчин: тела находят на улице, горло у всех изрезано, а тело обескровлено. На шее у семнадцатого трупа патологоанатом из судебно-криминалистического морга уголовной полиции обнаруживает два отверстия, через которые, по всем признакам, и была выкачана кровь…

---

Теперь она его убьет…

Но вампирша медленно, томно улыбнулась.

— Я у тебя первая, да?

Конрад не знал, какой ответ будет правильным, а за каким последует немедленное перегрызание его глотки, поэтому промолчал.

— Не стесняйся, мальчик. Ты такой красивый и такой большой… Ты казался мне уже порочным, гадким мальчишкой, знающим, чего хотеть от женщины и как ее добиться. Но сейчас я вижу: ты неопытен. Ты ведь хотел меня, ты меня до смерти хотел, я чувствовала. А когда я на тебя набросилась — вдруг сник… Скорее всего, ты вообще девственник. Правда? И я у тебя первая. Не стесняйся, милый. Это же чудесно! Девственники в наше время встречаются не часто… Тем более, такие роскошные девственники, как ты… Нас с тобой ждет изумительная ночь.

Конрад судорожно сглотнул, приподнялся на локтях и прошептал:

— Да. Ты права. Ты у меня первая. У нас в училище строгие правила, а дома у меня строгие дяди. Но очень хочу… Ты такая красивая!

— Бедняжка… Строгие правила, строгие дяди. Бедный ягненочек! Тебе нужно немножко выпить. Шампанское — у меня есть прекрасное французское шампанское! — это поистине напиток любви. Он успокаивает нервы и разжигает чувства. Подожди, сейчас я принесу. Придется самой, слуг я отпустила.

Конрад с трудом сдержал вздох облегчения. Она пойдет за шампанским! Он успеет открыть окно!

Вампирша плавным, совершенно змеиным — и уж точно не человеческим! — движением поднялась с постели. Медленно стянула одну перчатку, затем другую, бросила их на ковер. Расстегнула колье — и оно рубиновой змейкой скользнуло вниз. Вынула из волос шпильки, одну за другой уронила их себе под ноги, растрепала прическу, рассыпала по плечам пушистые черные локоны. С распущенными волосами она сделалась еще красивее и показалась еще моложе. Но Конраду было не до любования ее красотой, он паниковал: почему она принялась раздеваться, почему не идет за шампанским? Когда вампирша изящным движением выскользнула из своего платья и оно опало с шелестом, и лужицей темного шелка растеклось вокруг ее ног, паника Конрада достигла предела. На ней осталась черная же комбинация с кружевными вставками, сквозь которые ослепительно светилась кожа, но перепуганный Конрад вдруг вспомнил, как светятся в темноте гнилушки…

— Я слышу, как стучит твое сердце. Вот-вот выпрыгнет из груди! Нужно успокоить бедное сердечко, — игриво проворковала вампирша. — Иду за шампанским.

Она вышла.

4

Конрад не стал дожидаться, когда она уйдет достаточно далеко — а вдруг, не уйдет? — да даже если притаилась за дверью, все равно, это его шанс, его единственный шанс выжить. Юноша метнулся к окну, запутался в бархатных складках штор, зарычал, рванул, чуть не обрушив на себя карниз, пробился к стеклу, дрожащими пальцами нащупал задвижку, открыл, распахнул, — и прохрипел, ужасаясь полной потере голоса:

— Рихард фон Амсберг! Рихард!

Вампир оказался рядом в тот же миг.

Повис в воздухе на уровне окна — светящееся бледное лицо, страшные горящие глаза, ощеренный рот, и такие жуткие клыки, что Конрад испуганно отшатнулся.

А Рихард шагнул через окно, выхватывая широкий кинжал, располосовал шторы — чтобы не мешали, видимо, Конрад не успел понять, зачем, — и жесткой, будто металлической рукой оттолкнул Конрада так, что тот не удержался на ногах, полетел на ковер… А сзади, от двери уже несся яростный визг, жуткий вопль ночной твари, не похожий на голос никакого из живых существ, — было в этом вопле что-то такое, что услышавший его человек сразу бы понял: это кричит потустороннее, страшное, чужое. Этот вопль леденил кровь, останавливал сердце, от него хотелось одновременно спрятаться и убежать. И странным, таким странным было, что издавала его хрупкая, изящная, прекрасная женщина, которая стояла на пороге спальни в шелковой комбинации с кружевными вставками, в туфельках на высоких каблуках, и в одной руке у нее был хрустальный бокал, а в другой — открытая бутылка с шампанским, но вот она их выпустила, выронила, и бутылка падала, выплевывая пенную струю, так медленно падала, а женщина бросилась на Рихарда фон Амсберга, который успел выхватить еще и длинный узкий меч…

Конрад лежал на полу и смотрел, как дерутся два вампира. Они так невозможно быстро двигались в своем смертельном танце, что мгновениями почти сливались в единое пятно, сверкающее и мелькающее, а временами замедляли движения — и все равно они были быстрее, гораздо быстрее, чем любой, даже самый натренированный и ловкий человек. Рихард пытался поразить свою противницу оружием, а женщина уходила от ударов и пыталась достать его руками с невероятно длинными и острыми, за какое-то мгновение отросшими когтями.

Конрад уже через пару минут понял, что женщина дерется лучше, что даже безоружная, она опаснее. Он помог бы Рихарду, если бы знал — как. Но в такую быструю — в нее даже из пистолета не попадешь. А у него и пистолета-то не было. Был только перочинный нож… Хороший раскладной нож, достаточно длинный и тяжелый, подарок дяди Августа, которые умел выбирать качественные вещи. Конрад сам заточил нож до бритвенной остроты. Только что сделаешь ножиком — против вампирши, которая умудряется противостоять мечу и кинжалу?

И тут в спальню вбежал Густав Лабе.

Он все еще был в нарядном костюме, в котором ходил в ресторан, он только успел снять пальто и шляпу, и где-то по пути прихватил револьвер. И лицо у него было страшнее, чем у дерущихся вампиров, потому что оно оставалось человеческим… Но такой злобы и ненависти на человеческом лице Конрад никогда не видел.

— Анна, отойди! У меня серебряные пули! Я его убью!

Анна. Так вот как ее зовут. И Густав называет ее не «хозяйка», а — по имени, как возлюбленную. И у него серебряные пули, и он может убить Рихарда, а Рихард — единственная надежда Конрада стать вампиром. Рихард — его вампир, вампир Конрада, и Конрад не позволит, нет!..

Конрад успел привстать, вытащить из кармана нож, щелчком его раскрыть, но на то, чтобы броситься на Густава, времени не хватило: Анна отпрыгнула от своего противника и прижалась к стене, а револьвер грянул дважды.

Рихард дернулся — от одной пули успел увернуться, но другая ударила его в предплечье левой руки. От раны пошел дым, а Рихард взвыл так, словно ему выпустили кишки, выронил меч и кинжал, схватился за рану. Густав прицелился — он мог бы сейчас попасть точно, Рихард скорчился посреди комнаты и являл собой идеальную мишень!

Ему помешала Анна:

— Я сама! Он мой!

Она протянула в сторону Рихарда руки и принялась как-то странно шевелить пальцами — будто что-то к себе приманивала, притягивала. Глаза у нее сейчас были совершенно красные: вся радужка красная и светящаяся. А на белом, жутком лице застыло торжество и словно бы предвкушение блаженства.

Рихард застонал и без сил опустился на ковер.

Густав опустил револьвер, со счастливым щенячьим выражением глядя на свою госпожу.

И тут Конрад решился.

Он же понимал, что все равно погибнет, как только умрет Рихард.

А еще понимал, что ему никогда не метнуть нож так, чтобы поразить ее: она успеет перехватить. Да и что ей сделает нож? В сердце ей все равно не попасть…

Но если ранить Густава, она, возможно, отвлечется от Рихарда.

И, если у него остались хоть какие-то силы, он встанет. Он же солдат. И убить эту тварь — его долг.

Конрад мягко качнул нож на ладони, а потом одним резким и точным движением метнул его в Густава.

Не в грудь — там нож может удариться о ребро — нет, лучше всего в живот, в мягкий живот, где свились в клубок всякие важные и уязвимые органы.

Нож вошел сильным ударом — Густава даже качнуло, как от пулевого ранения. Он схватился за живот — еще не веря, посмотрел на кровь на своих руках. И упал на колени.

Вампирша тоже пошатнулась — будто в нее попало рикошетом. Сверкнула на Конрада яростным взглядом и прошипела что-то неразборчивое, но явно угрожающее. Однако главное — она опустила руки и перестала делать с Рихардом то, что она делала! И этого мгновения, на которое она отвлеклась, хватило Рихарду, чтобы подняться.

Раненая рука его висела, как плеть, и кисть ее совершенно почернела. Но здоровой рукой Рихард схватил меч и одним длинным кошачьим прыжком преодолел расстояние между собой и Анной. Он проткнул ее насквозь. Он вонзил ей меч точно под левую грудь… Очень точно — в сердце.

Анна еще успела взмахнуть рукой, вспоров когтями лицо Рихарда, практически срезав его левую щеку. Но это было ее последнее движение. Она запрокинула голову, задрожала, как бабочка, пронзенная иглой.

Густав Лабе, захлебнувшись воплем, рухнул лицом в ковер.

Рихард стряхнул Анну с меча.

Кажется, она была еще жива, когда он отсек ей голову…

А затем — было то, о чем Конрад читал в книжках. Плоть Анны в мгновение усохла, потемнела, рассыпалась бурым прахом, и вот уже на ковре лежат только кости в бурой пыли, кости, окутанные шелковой комбинацией с ажурными вставками, и скалится белоснежными зубами череп.