Неизвестен Автор - На Северо-Западном фронте (Сборник)

• Название: На Северо-Западном фронте (Сборник)
• Автор: неизвестен Автор
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Смелым воином и отличным политработником показал себя политрук роты младший политрук С. Л. Золотарев. Спокойный и неторопливый, он вместе с тем всегда вовремя успевал на самые опасные участки, принося всем дополнительный заряд смелости и уверенности в победе. Хорошо зная всех воинов роты, он умел для каждого из них найти нужное слово или даже жест, чтобы подбодрить или поощриить в успехе, поддержать советом при неудаче. Он часто рассказывал о подвигах и успехах товарищей, о новостях международной жизни, интересовался жизнью солдат. В бою он нередко сам ложился рядом с бойцом и как бы между прочим учил его солдатскому искусству побеждать. За личную храбрость, участие, скромность и простоту воины награждали его своим уважением.

Красноармеец-сапер Г. С. Кулик много раз вызывался добровольцем ставить мины перед передним краем нашей обороны и на дорогах в тылу противника. Действия с минами, как известно, всегда связаны с опасностью, тем более если для этого надо пробираться в тыл противника. Но Кулик делал это с завидным спокойствием и будничностью. Он ходил на выполнение заданий, как ходят на обычную работу. В случае, когда его хвалили или восхищались его мужеством, он сильно смущался и с характерным украинским акцентом отвечал: "Ну що тут такого". Да, он, как и многие другие воины, воспринимал свою трудную и полную опасности службу, как простой воинский долг. В одном из боев Кулик был ранен. Но еще более тяжелое ранение получил командир взвода. Состояние Кулика едва позволяло ему двигаться самому, но он сумел не только сам выйти, но и вынести тяжело раненного командира взвода.

Очевидцы с гордостью рассказывали о действиях повара рядового Витушко, который умел доставлять бойцам горячую пищу даже в часы жаркого боя, о мужестве и стойкости воинов рот младшего лейтенанта X. С. Дашьяна, лейтенанта С. А. Бондаренко, связистов лейтенанта И. С. Панкова и многих других.

Так я перебирал в памяти прошлое, думал и о будущем. Но вот вдали на горизонте начали угадываться очертания города. Машина выбирается из заснеженного русла Ловати и сворачивает на юго-восток. Дорога здесь идет по целине и наш газик с еще большим трудом преодолевает ее неровности. Шофер то и дело нажимает на педаль акселератора. От тряски и близких разрывов снарядов окончательно просыпается мой спутник. Оставшаяся справа Старая Русса, очевидно, пробудила в его сознании когда-то прочитанное описание дореволюционного города в повести М. Горького "Жизнь Клима Самгина", и он, потягиваясь и потирая затекшие ноги, спросил, помню ли я это.

Незаметно за разговорами мы подъехали к д. Подборовье. Толстый слой снега, подобно косметологу, прикрыл многие шрамы войны. Но одиноко торчащие холодные трубы когда-то горячих печей, заполнявшие большие промежутки между уцелевшими, но израненными домами с досками и кирпичом вместо стекол, напоминали и о былых размерах деревни и пережитом ею военном горе.

Повинуясь указке "Хозяйство...", мы свернули на бывшем когда-то перекрестке улиц опять в сторону фронта и вскоре приехали в деревню, точнее на место, где когда-то была д. Талыгино. В одиноко стоявшем подобии домика и вокруг него располагался КП дивизии - конечный пункт нашего длинного путешествия. Командир и комиссар встретили нас радушно. Особо приятной мне была искренная радость командира дивизии генерала М. Н. Клешнина, с которым мы были знакомы раньше. На лице комиссара и некоторых других командиров мне бросилось в глаза выражение какого-то недоверия. Очевидно, мой юношеский вид не внушал сразу особого доверия.

Нужно сказать, что КП дивизии располагался на виду у противника, а поэтому нередко подвергался обстрелу. Но на это мало кто обращал внимания. Как бы между прочим со смехом и шутками нам рассказали, что незадолго до нашего приезда, в период обеда командования дивизии, один из вражеских снарядов пробил стену домика и, пронесясь над столом и головами обедающих, разорвался в соседнем помещении. К счастью, все обошлось благополучно. Никто не пострадал. Конечно, смелость эта была вряд ли оправданной, хотя и имела свои причины. Зима 1941/42 г. была суровая. Землянки еще рыть не приучились, больше тянулись в населенные пункты и за это часто расплачивались кровью. Потом научились и приучились рыть землянки. Вначале похожие на норы, а затем и настоящие.

Помню, уже как-то в середине февраля по пути в латышскую дивизию к нам заехали секретарь ЦК партии Латвии Ян Эдуардович Калнберзин и Вилис Тенисович Лацис в сопровождении трех товарищей. Погода к их приезду испортилась: началась сильная метель и они вынуждены были заночевать. Я. Э. Калнберзина расположили в землянке вместе с командиром дивизии, а В. Т. Лацис должен был ночевать у меня. Сам я решил уйти на ночь в комендантскую роту, поскольку размеры землянки не позволяли разместить на отдых двух человек, тем более что Лацис высокого роста.

Никому из нас раньше с ними встречаться не приходилось и поначалу, признаться, мы чувствовали себя не совсем хорошо из-за неудобного размещения латышских товарищей. Однако уже первые минуты общения рассеяли наше беспокойство. Товарищеская простота и теплота наших гостей быстро уничтожили тревогу, они буквально покорили нас. Рассказы о положении в тылу страны и положении на фронтах, воспоминания о дорогой всем нам Риге, оккупированной врагом, картины из личной жизни принесли нам много приятного, интересного. Разрывы снарядов и треск пулеметных очередей, чередовавшиеся с завыванием ветра, подобно аккомпанементу, сопровождали нашу беседу, постоянно напоминали о суровой действительности и нашем солдатском долге. И мы не заметили как чуть было не прошла ночь.

Непогода и некоторые другие причины задержали у нас Яна Эдуардовича и Вилиса Тенисовича на целых три дня. Мы им сочувствовали, но в душе были рады: их присутствие нам было полезно и приятно.

Однако не будем нарушать хронологии: вернемся к нашему приезду в дивизию.

... В первый же день в порядке знакомства бригадный комиссар Я. Г. Поляков подробно рассказал мне о последних боях дивизии.

Из-под Лобанове дивизия ушла морозной декабрьской ночью и, совершив многокилометровый марш, сосредоточилась на берегу оз. Ильмень в районе деревень Маяты, Ложины, Веретье. Она снова перешла в подчинение 11-й армии.

Рассказ комиссара дивизии дополнял мои сведения о ее частях и ее последних боях. Я слушал его с интересом.

- Приказ командующего о переходе в наступление, - продолжал Яков Гаврилович своим неторопливым голосом, - восприняли в частях как долгожданный праздник. Уж больно сильно ненависть к врагам жгла душу каждого. Победы наших войск под Москвой окрылили всех и настоятельно звали нас в бой. Все ждали приказ о наступлении с величайшим нетерпением. На собраниях и митингах, посвященных этому событию, царил необычайный подъем и оживление. На глазах некоторых заметны были слезы радости и надежды.

С возросшей решимостью и твердой верой в успех оставили мы в ночь на 7 января район сосредоточения. Вместе с другими соединениями 11-й армии наша дивизия на льду седого Ильменя и рек Пола и Ловать начала наступление на Старую Руссу. Операция была задумана очень хорошо и явилась полной неожиданностью для противника. Поистине безгранично было желание воинов выполнить боевой приказ и их настойчивость в достижении победы.

Несмотря на бездорожье, трудные климатические условия и отчаянное сопротивление врага, полки дивизии продвинулись на глубину более 40 км. Освободили деревни Подборовье, Талыгино, Анишино, Иванково, Лысково, Красково, Крюково. Овладев железнодорожной платформой Анишино, перерезали железную дорогу Старая Русса - Лычково и две шоссейные дороги, связывающие Старую Руссу с деревнями Лычково и Залучье. В ходе боя было уничтожено около 500 солдат и офицеров противника, захвачено 5 пушек, 9 автомашин, склады интендантского и химического имущества, автомастерские, несколько складов боеприпасов и свыше 30 пленных. Часть сил дивизии - батальон капитана А. Ф. Величко и некоторые другие - ворвались в Старую Руссу.

Пренебрегая опасностью, солдаты и командиры с необычайной настойчивостью атаковали противника. Многие из них, даже получив серьезные ранения, оставались в строю. О некоторых геройских поступках рассказал Я. Г. Поляков.

Парторг роты красноармеец А. Н. Беляев после гибели политрука и командира возглавил атаку роты, но вскоре был тоже ранен. Превозмогая боль, он взял ручной пулемет и до последней возможности поддерживал огнем наступление подразделения.

В бою за д. Медниково политрук роты автоматчиков Н. Е. Бараненков заменил погибшего командира роты лейтенанта И. Т. Горшу и, будучи раненым, несколько раз водил бойцов в атаку.

Во время боя за платформу Анишино пулеметчик 523-го стрелкового полка С. С. Антонов при отражении контратаки немцев уничтожил около 20 фашистов. За день боя он был трижды ранен. Однако до конца дня продолжал сражаться. Подлинный героизм проявил начальник штаба 1-го батальона 595-го стрелкового полка, бывший политбоец П. А. Ткач. В боях за д. Бряшная Гора он несколько раз личным примером увлекал в атаку бойцов и командиров и первым ворвался в Красные казармы в Старой Руссе. До конца боя оставались, несмотря на серьезные ранения, командир взвода комсомолец П. Г. Демченко, политрук Ягодкин и другие.