Джон Толкин - Властелин Колец

• Название: Властелин Колец
• Автор: Джон Толкин
• Жанр: Фэнтези

„Властелин Колец“ Джона Толкина повествует о Великой войне за Кольцо, о войне, длившейся не одну тысячу лет. Овладевший Кольцом получает власть над всем живым и мертвым, но при этом должен служить Злу!

Юному хоббиту Фродо выпадает участь уничтожить Кольцо. Он отправляется через Мордор к огненной Горе Судьбы, в которой кольцо было отлито — только там, в адском пекле, оно может быть уничтожено.

Фродо и его друзьям (в числе которых эльфы, гномы и люди) противостоит Саурон, желающий получить назад свое драгоценное Кольцо и обрести власть над миром.

От переводчика: перевод трилогии был сделан мной в 1982–83 году сразу же после выхода в 1981 г. „Хранителей“. Поскольку переводов второй и третьей части тогда не существовало, я начала именно с них, взяв за основу поразивший меня перевод Кистяковского и Муравьева. И только гораздо позже внесла небольшие изменения в первую часть, чтобы просто приблизить ее к тексту. Поскольку персональных компьютеров в то время в стране не было, очень долго мой перевод существовал лишь в единственном экземпляре, напечатанном на машинке. Спустя четверть века текст почти стерся, поэтому я перенесла его в 2009–11 году в электронный вид, попутно слегка подправив.

---

Сэм ошарашенно вскочил.

— Нет, сэр, забыл, сэр!

Фродо вытряхнул Пина из одеяла, а затем отправился прогуляться к краю леса. В деревьях плотно лежал туман, из которого на востоке вставало красное солнце. Тронутые золотистым багрянцем осенние кроны словно плыли без корней в сумрачном море. Немного ниже и левее дорога ныряла в узкую лощину между холмами и терялась из виду.

Когда Фродо вернулся, Сэм с Пином уже развели костёр.

— А вода? — крикнул Пин. — Где вода?

— Что я её, в карманах принесу? — отозвался Фродо.

— Мы думали, что ты отправился на её поиски, — сказал Пин, извлекая из мешков еду и миски. — Сходил бы хоть сейчас-то.

— Тебе тоже не вредно прогуляться, — заметил Фродо. — Да прихвати все бутылки для воды.

У подножья холма текла речушка. Там, где вода переливалась через серый камень, образовался небольшой водопадик. Из него они и наполнили бутылки и маленький походный котелок. Вода была холодна, как лёд, и хоббиты пофыркивали и поеживались, моя лицо и руки.

Неспешно позавтракав и упаковав мешки, они часам к десяти тронулись в путь. Стояла ясная теплынь. Путники спустились с холма, перешли речушку и выбрались на дорогу. А дорога ползла на холмы и снова ныряла вниз; скоро они запарились, мешки с плащами, одеялами, водой, едой и прочими припасами всё туже оттягивали плечи.

День обещал быть жарким и трудным. Спустя несколько миль дорога начала петлять, обернулась крутым серпентином, взметнулась на вершину холма, а оттуда приготовилась в последний раз сорваться вниз. Перед хоббитами простёрлось редколесье, сливавшееся вдалеке в бурую стену деревьев. Они глядели на Лесной Предел, в направлении Брендидуина. Дорога тянулась к горизонту, как бечева.

— Дорога идёт вперёд и вперёд без остановки, — проговорил Пин. — Но я-то не могу без отдыха. Самое время пообедать.

Он уселся на придорожную насыпь и посмотрел на восток, в дымку, за которой лежала река и кончалась Хоббитания, где он прожил всю свою жизнь. Сэм стоял рядом с ним. Его круглые глаза были широко распахнуты: этих мест он никогда не видел.

— А эльфы в таких лесах живут? — спросил он.

— Чего не слыхал, того не слыхал, — ответил Пин.

Фродо молчал. Он тоже пристально смотрел на восток вдоль тракта, словно бы никогда прежде его не видел. Внезапно он медленно, будто самому себе, произнёс:

Дорога вдаль и вдаль ведёт
С порога, где начало ей,
И в новый путь она зовёт.
Пока могу, пойду по ней.
Я поспешу своей тропой туда,
Где встреча всех дорог.
А дальше путь ведёт иной,
Но мой ли? Я не дам зарок.

— Это что, отрывок из старых стихов Бильбо? Или это твоё подражание? — спросил Пин. — Звучит не слишком-то ободряюще.

— Не знаю, — задумчиво сказал Фродо. — Мне казалось, что я сам сейчас сочинял, но я мог и слышать эти строки давным-давно. Да, стих действительно очень напоминает Бильбо в те последние годы перед его уходом. Он часто повторял мне, что есть только одна Дорога, похожая на большую реку: истоки её у каждого порога и все тропы вливаются в неё. "Опасное это занятие, Фродо, выходить из своих дверей, — повторял он. — Ты попадаешь на Дорогу, и если не сможешь придержать ноги, то ещё неизвестно, куда тебя заведёт. Ты понимаешь, ведь это та самая тропа, которая идёт через Лихолесье, и чуть зазеваешься — глядь, ты уже у Одинокой Горы, а то и ещё где подальше и похуже, как знать?" Он всегда говорил это на дорожке, отходящей от дверей Торбы, особенно когда возвращался после длительной прогулки.

— Ну уж нет, в течение ближайшего часа никакая Дорога никуда меня не заведёт, — сказал Пин, развязывая свой мешок.

Остальные последовали его примеру, свалив кладь на обочину и усевшись ногами к дороге. Отдохнув, они как следует пообедали, а потом ещё хорошенько отдохнули.

Когда хоббиты спустились с холма, солнце тоже начало движение вниз и земля была залита полуденным светом. Покамест они не встретили ни одной живой души. В Лесной Предел ездили нечасто, да и дорога плохо годилась для повозок. Три путника трусили по ней ещё час или два. Они были на равнине, и дорога после многочисленных поворотов пошла, наконец, прямо по травяным полям с редкими высокими деревьями к лесной чаще. Вдруг Сэм остановился и прислушался.

— Нас вроде догоняет лошадь, не то пони, — сказал он.

Только что был поворот, а за поворотом не видно.

— Может, Гэндальф? — предположил Фродо, но тотчас почувствовал, что нет, не Гэндальф, и ему вдруг захотелось укрыться от этого всадника, кем бы он ни был.

— Чепуха, конечно, — сказал он, как бы извиняясь, — а все-таки не надо, чтоб нас видели на дороге, ну их всех. А если это Гэндальф, — с усмешкой прибавил он, — то мы ему устроим небольшой сюрприз, чтоб впредь не опаздывал. Ну-ка, прячемся!

Сэм и Пин, отбежав налево, залегли в ложбинке неподалёку от обочины. Фродо секунду помедлил: любопытство или какое-то другое чувство мешало ему спрятаться. Стук копыт приблизился. Он едва успел юркнуть в густую траву за большим деревом у дороги и осторожно выглянул поверх толстого корня.

Из-за поворота показался чёрный конь: не хоббитским пони чета; а на нём — высокий всадник, ссутуленный в седле. Из-под широкого чёрного плаща виднелись только стремена да сапоги с длинными шпорами. Лицо его скрывал капюшон.

Конь поравнялся с деревом, за которым лежал Фродо, и замер. Недвижим был и всадник: он словно прислушивался. Сиплое сопение донеслось до Фродо, и голова всадника повернулась направо, потом налево. Казалось, он ловил нюхом какой-то чуть слышный запах.

Внезапный и безрассудный ужас охватил Фродо: его видно, его сейчас найдут… и неожиданно ему вспомнилось Кольцо. Он не смел вздохнуть, боялся пошевелиться; но Кольцо вдруг стало его единственной надеждой, и рука сама поползла к карману. Только надеть, надеть его, и всё в порядке, и он в безопасности. Гэндальф не велел… да ладно! Бильбо надевал же Кольцо, и ничего. "Я ведь у себя в Хоббитании", — подумал он, и рука его коснулась цепочки. В этот миг всадник выпрямился и тронул поводья. Конь неуверенно переступил, шагнул вперёд и пошёл быстрой рысью.

Фродо подполз к обочине и глядел всаднику вслед, пока тот не исчез в сумеречной дали. Ему показалось, что, прежде чем исчезнуть из виду, чёрный конь внезапно свернул направо, в придорожную рощу.

— Что-то это странновато, чтоб не сказать страшновато, — пробормотал Фродо, направляясь к своим спутникам.

Пин и Сэм лежали в траве пластом и ничего не видели; он рассказал им про непонятного всадника.

— Не знаю уж почему, но я был уверен, что он меня ищет или вынюхивает. И как-то мне очень не хотелось ему попасться. Странно все это: в Хоббитании никогда таких не бывало.

— Но что от нас понадобилось кому-то из большого народа? — спросил Пин. — И что он вообще забыл в этих краях?

— Люди вокруг имеются, — ответил Фродо. — Поговаривают, что в Южном уделе от них беспокойно. Но ни о чём подобном я никогда не слышал. Интересно, откуда он?

— Прошу прощения, — вмешался вдруг Сэм. — Я знаю, откуда он. Из Хоббитона этот чёрный всадник, ежели он только здесь один-единственный. И знаю даже, куда он путь держит.

— То есть как? — сурово спросил Фродо, метнув на Сэма изумлённый взгляд. — Знаешь, и не сказал?

— Да я только сейчас вспомнил, сэр, прошу вашего прощения. Оно ведь как было: я давеча к моему старику с ключами, а он мне и говорит: "Вот те раз, — говорит, — а я-то, дурак, думал, что ты уехал с мистером Фродо нынче поутру. Тут, понимаешь, приставал один: куда, говорит, делся мистер Торбинс из Торбы-на-Круче? А куда ему деться, уехал и всё тут. Я и послал его в Кроличью Балку, но он мне, понимаешь ли, здорово не понравился. Уехал, говорю, уехал мистер Торбинс и обратно не будет, так он на меня, представляешь, зашипел, ровно змей". "А он из каких был-то?" — это я у отца спрашиваю. "Да кто его знает, — говорит, — только уж точно не хоббит. Высокий такой и чёрный, наклонился надо мной и сопит. Небось дальний, из Большого народа. Выговор такой шепелявый". Особо-то мне было некогда отца расспрашивать, вы же меня ждали; ну, а потом позабыл вам сказать. Да и старик мой подслеповат, а этот когда подъехал, уже стемнело. Надеюсь, отец никакого вреда не наделал, да и я тоже.

— Да старик-то, что с него взять? — отозвался Фродо. — Я и сам слышал, как он говорил с чужаком, который про меня расспрашивал; даже собрался было пойти узнать у него, в чём дело. Жаль, не пошёл, и досадно, что ты мне раньше не сказал. Нам бы надо поосторожнее.

— А может, это вовсе и не тот всадник, — вмешался Пин. — Вышли мы тайком, шли без шума, не мог он нас выследить.

— А сопел да вынюхивал, как и тот, — сказал Сэм. — И тоже весь чёрный.