Александра Бахметева - Полная история Христианской Церкви

• Название: Полная история Христианской Церкви
• Автор: Александра Бахметева
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-45840-0

Александра Николаевна Бахметева (1825–1901) – известная писательница XIX века, почетный член Общества любителей российской словесности. В своих книгах, выдержавших много изданий, она излагала события библейской и церковной истории и пересказывала их для детей.

Предлагаемая книга повествует о временах появления и укрепления Христианской Церкви на земле. Судьбы империй и правителей, войны, народные движения и трагедии ересей тесно переплетаются с историей христианского учения, которое, собственно, и стало главной движущей силой жизни человеческого общества. Книга охватывает события первого тысячелетия со времени Рождества Христова. Написанная живым и ярким языком, она дает запоминающиеся образы известных людей прошлого и подвижников Церкви.

По благословению архиепископа Тираспольского и Дубоссарского Юстиниана.

Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви.

---

Это происходило уже после смерти Декия, который в 251 году был убит на войне. Как бы в наказание за его жестокость против христиан кончина императора была ужасной. Тело его осталось без погребения на поле битвы и сделалось пищей для птиц и диких зверей. Ему наследовал Галл со своим сыном Волузианом. Но гонение продолжалось еще некоторое время, хотя и с меньшей силой, чем при Декии. В Риме епископ Корнелий, только недавно избранный, был осужден на заточение и изгнание, и еще несколько христиан скончались мученической смертью. В Карфагене тоже стали ожидать прежних мер строгости. Киприан твердо решился на этот раз не оставлять города, старался поучениями и увещаниями готовить паству к предстоящим опасностям. «Бдение, пост, молитва, – говорил он, – вот наш меч и наша крепость. Будем помнить друг друга в молитвах своих; будем единодушны и дружны. Станем помогать друг другу взаимной любовью; и если кто из нас отыдет отселе, то да не прекратится и тогда взаимная любовь наша во Христа, и да не перестает он молить Отца Небесного за братьев и сестер». «Неужели христианин побоится мучений, когда Господь наш пострадал первый? Ужели мы не захотим пострадать за собственные грехи, когда Он, будучи безгрешен, пострадал за нас? Сын Божий пострадал, чтобы сделать нас чадами Бога; ужели же сыны человеческие не захотят пострадать, чтобы остаться детьми Божиими?»

Однако же, вопреки ожиданиям, гонение не достигло Африки. Но другое тяжкое испытание было ей послано Богом. Появилась страшная язва, которая в продолжение почти десяти лет свирепствовала в разных областях Римской империи. Болезнь была так заразна, что в сердцах язычников страх заглушил все чувства приязни и любви. Они удалялись от друзей и родных, когда их постигала болезнь, больных оставляли без ухода, умерших без погребения. Тела мертвых выбрасывались на улицу, и это, заражая воздух, еще больше усиливало язву. Во всех городах одни только христиане ходили за больными, хоронили тела усопших. Язычники с исступлением требовали их казни, как виновников бедствия, а они, не боясь ни заразы, ни воплей толпы, совершали неутомимо дела милосердия и любви и для спасения врагов подвергали собственную жизнь ежедневной опасности.

Как только язва появилась в Карфагене, Киприан собрал христиан, напомнил им христианскую заповедь о любви к врагам и увещевал их платить добром за зло, подражая Христу, Который прощал врагам и на Кресте молил за них. «Не смотрите на лица страждущих, – говорил он, – они все ваши братья, дети одного Отца Небесного, и пусть язычники видят, что самая смерть не может угасить в христианине любви к врагам».

Одушевленные словом и примером епископа, христиане приняли на себя попечение о больных и умерших. Всякий трудился по силам и средствам: кто ходил за больными, кто принимал их к себе в дом, кто давал деньги для доставления им всего необходимого. Киприан разделял эти труды и не переставал ободрять паству молитвой и поучениями, направлять мысли христиан на будущую, вечную жизнь.

«Царствие Божие приближается, братья мои, – писал он в эту пору в книге о смертности. – Награда жизни, вечная радость спасения, непреходящее веселие, утраченный рай! – вот что делается нашим достоянием, когда минует жизнь земная. Небесная, вечная слава заменяет суетные земные радости! время ли унывать и опасаться? Наш прочный мир, наш истинный покой, наша безопасность – будущая жизнь! В здешней жизни мы в постоянной борьбе с духовными врагами; лишь победили мы одно искушение, возникает другое… Среди таких тревог как не радоваться надежде отойти к Господу? Не говорит ли вам Сам Христос: вы восплачете и возрыдаете… вы будете скорбны, но скорбь ваша превратится в радость? – Кому не хочется освободиться от скорби? Кто не желает радости? Если же мы знаем, что видеть Христа есть радость и что никакая радость наша не может быть совершенна, пока не увидим Его, то не безумие ли любить скорби и тесноту мира сего и не желать поскорее насладиться тою радостью, которой не будет конца?»

«Пусть тот страшится смерти, – писал он также, – кому предстоит смерть вторая, кто не возрожден водою и духом, кто не участник в Кресте и страданиях Христа и кому предстоит вечное огненное мучение. Таковому, конечно, жизнь дорога, потому что она отдаляет его осуждение… Великая польза в наступлении поры усиленной смертности. Она пробуждает ленивого, возвращает отступника, обращает язычника. Даруя покой многим заслуженным рабам Христовым, она набирает новых, свежих воинов для предстоящих битв».

Действительно, высокие подвиги христиан не могли оставаться без влияния на язычников. Видя, что те самые, которые претерпели от них ругательства, оскорбления, жертвуют всем из любви к ним, они познавали, что одна вера христианская может внушить такое незлобие и такую силу; и многие обращались к Христу. Страшное бедствие служило новым средством распространения христианской веры, ибо являло изумленным язычникам и высокие добродетели христиан, и необычайную помощь, которую оказывал им Господь Бог.

В то же самое время и другое бедствие испытало веру и твердость христиан. Соседняя с Карфагеном область, Нумидия, была опустошена варварами. Нумидийские епископы тотчас же уведомили о том Киприана, и карфагенские христиане проявили горячее участие в судьбах единоверцев. Они вручили Киприану значительную сумму денег, которую он послал на выкуп пленных с письмом, выражавшим чувства любви и участие всех христиан.

«Кто из нас не сочтет скорби брата своего собственною скорбью? – писал он, в частности. – Апостол Павел говорит: страдает ли один член, страдают с ним и все члены; славится ли один член, радуются с ним и все члены. Итак, плен братьев – наш собственный плен, и скорбь их – наша скорбь, ибо все мы одно тело. Не одно только чувство, но и закон наш убеждает нас выкупить братьев; Христос живет в пленных братьях наших».

Такое сильное и горячее чувство любви связывало тогда воедино всех членов христианской Церкви.

Гонение совсем утихло около 253 года и не возобновлялось до 257-го. В этот период епископы старались разрешить спорные вопросы, возникшие в смутное время, восстановить мир в Церкви. Соборы созывались в разных городах. В Карфагене был обычай созывать ежегодно два Собора: один весной, другой осенью, для обсуждения церковных дел. Киприан ничего не решал без общего совещания и общего согласия. Главные вопросы – о падших, с которым связывался и раскол новациан, о крещении младенцев, о том, следует ли считать действительным крещение, совершенное еретиками.

Само крещение младенцев не вызывало споров; это вошло в обычай с первых времен христианства. Спор состоял только в том, совершать ли крещение в первые же дни после рождения младенца или только в восьмой, как заменяющее обрезание. Решили, что крещение должно быть совершено в первые же дни. Насчет крещения, совершаемого еретиками, осталось между Церквами разногласие, которое, впрочем, не нарушало мира, и каждая Церковь продолжала руководствоваться местным обычаем. Так, Карфаганская повторяла крещение над еретиками, а Римская присоединяла их к Церкви возложением рук. Большинство же считало действительным крещение, совершенное еретиками, лишь бы оно было совершено во имя Отца и Сына и Святого Духа. Возникли тоже споры с Римским епископом Стефаном, человеком гордым и желавшим иметь над прочими епископами власть, на которую не имел никакого права. Два испанских епископа были низложены Церковью, потому что во время гонения участвовали в языческом жертвоприношении. Стефан, без совещания с другими епископами, восстановил низложенных. Карфагенский Собор счел неправильным это действие и утвердил низложение епископов. Кроме того, Собор постановил, что название епископа епископов, которым в письме величал себя Стефан, не принадлежит ни одному из пастырей Церкви. Притязания Стефана только возбуждали негодование прочих епископов и отвергались Церковью.

В 257 году началось восьмое гонение. Император Валериан[116], наследник Галла, сначала благоволил к христианам, но уступил влиянию своего любимца, Макрина, и издал указ, чтобы епископов, пресвитеров и диаконов казнить, сенаторов, мужей значительных из христиан, лишать имущества с лишением чинов. Если же и после этого они останутся христианами, то казнить. Благородных жен, лишив имущества, заточить. Прочих, под стражей и в оковах, посылать в рудники. Запрещались также все тайные сборища, особенно в катакомбах и усыпальницах, ибо известно было, что христиане часто собирались для совершения богослужения на могилах усопших братий; во времена же гонений катакомбы служили и церковью, и убежищем.

Как скоро указ дошел до Карфагена, то проконсул призвал Киприана и объявил ему волю царя. Он потребовал, чтобы Киприан отрекся от Христа и назвал бы имена христианских церковнослужителей. Киприан с твердостью отказался.