Александра Бахметева - Полная история Христианской Церкви

• Название: Полная история Христианской Церкви
• Автор: Александра Бахметева
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-45840-0

Александра Николаевна Бахметева (1825–1901) – известная писательница XIX века, почетный член Общества любителей российской словесности. В своих книгах, выдержавших много изданий, она излагала события библейской и церковной истории и пересказывала их для детей.

Предлагаемая книга повествует о временах появления и укрепления Христианской Церкви на земле. Судьбы империй и правителей, войны, народные движения и трагедии ересей тесно переплетаются с историей христианского учения, которое, собственно, и стало главной движущей силой жизни человеческого общества. Книга охватывает события первого тысячелетия со времени Рождества Христова. Написанная живым и ярким языком, она дает запоминающиеся образы известных людей прошлого и подвижников Церкви.

По благословению архиепископа Тираспольского и Дубоссарского Юстиниана.

Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви.

---

Желая дать своим сыновьям все средства к образованию, родители отправили их в Кесарийское училище. Там Григорий познакомился с Василием. Потом учился в Александрии и, наконец, отправился в Афины. Во время страшной бури, застигшей его, он повторил обет посвятить себя служению Богу.

В Афинах Григорий и Василий опять сошлись. Их связала нежная дружба, которая уже не прекращалась всю их жизнь. «Мы стали друг для друга все, – писал Григорий, – и товарищи, и сотрапезники, и родные. Имея одну цель, мы непрестанно возрастали в любви друг к другу; казалось, что в обоих нас было одно упражнение – добродетель и одно усилие – стремиться от земного, жить для будущих благ».

Как и в дни апостола Павла, Афины были полны идолов. Язычество держалось еще довольно крепко в этой столице суетной мудрости, и наставники училищ способствовали тому, стараясь представить христианство учением, враждебным умственному образованию. Хотя афинские училища очень славились, но тогда большинство наставников воодушевлялись не столько любовью к науке, сколько корыстолюбием и тщеславием. Они легкомысленно осмеивали истину и, соревнуясь друг перед другом, старались привлечь побольше учеников, прославиться красноречием и остроумием. Василий и Григорий верно оценили все, что нашли в Афинах, и не увлеклись ни ложной мудростью, ни пустым велеречием некоторых наставников, ни светскими удовольствиями. Они заранее уяснили себе цель своей жизни, прямо и неуклонно шли к ней, решившись посвятить Богу все свои силы, усердно служить Ему. Они старались приобрести богатства ума и знания для того, чтобы употребить их на служение Богу. Эта мысль побуждала их заниматься усердно, трудиться с усилием и постоянством, ибо любовь к Богу – самое сильное побуждение к деятельности. Воодушевленные такой высокой целью, они не знали усталости и развлечения. Сходились они только с теми из товарищей, которые были их единомышленниками, и знали в городе только две дороги: ту, которая вела в училище, и ту, которая вела в церковь, где они слушали христианские наставления: ибо, еще не приняв крещения, они не могли участвовать в Таинствах, а в то время крещение младенцев не было общим обычаем, и многие принимали это таинство в зрелом возрасте.

Святитель Григорий Богослов. Из деисусного чина. Тверь, первая половина XV в. ГТГ

Господь благословил труды юношей, и они скоро стали лучшими учениками. Не было между ними суетного соперничества; каждый из них радовался успехам друга больше, чем собственным, и всегда с радостью уступал другому первенство. Василий отличался глубиной ума и способностью к философским наукам; Григорий больше всего любил словесные науки, чувствовал в себе дар слова и развивал эту силу, как орудие для служения Христу. «Еще не опушились мои ланиты, – писал он, – как мною овладела пламенная любовь к словесным наукам; я старался обогатить себя внешней ученостью с тем, чтобы употребить ее в пособие истинного просвещения, дабы знающие одно пустое витийство, состоящее в звучных словах, не превозносились и не могли опутать меня своими хитрыми умствованиями».

«Словом владею я, как служитель Слова, – говорил он впоследствии, когда уже стал главным проповедником, – никогда добровольно не хотел бы пренебрегать этим богатством, которым дорожу и утешаюсь более, чем другие утешаются сокровищами мира».

После пятилетнего пребывания в Афинах Василий возвратился на родину; Григорий же занял в Афинах место учителя красноречия. Василий уже не застал в живых своего отца. Ему предложили его место в училище, но Василий отказался. Он еще не определил свой жизненный путь: хотел посетить Палестину и Египет, посмотреть, как живут отшельники, о которых он много слышал. Прежде всего, он желал креститься. В Кесарии принял он от епископа Диания Святое Крещение и степень чтеца, затем проехал в Иерусалим, где благоговейно поклонился гробу Спасителя. Потом посетил подвижников. Их пример сильно подействовал на него. Пустынная жизнь, посвященная молитве и трудам, показалась ему самым благоугодным и счастливым путем. Возвратившись, он поселился в уединенном, прекрасном месте близ реки Ириса, недалеко от той обители, где жили его мать и сестра. В уединении и тишине он предавался молитве и учению. Но скоро вокруг него стали селиться подвижники. Василий не чуждался их, а принимал радушно и с любовью. Он предпочитал общежитие отшельничеству, находя, что в общежитии удобнее соблюдается заповедь о взаимной, братской любви, и эту любовь он проповедовал и словом и делом. Так устроилась обитель под управлением Василия. Он звал к себе своего друга, красноречиво описывая ему прекрасную местность, которая окружала его: «Бог открыл мне жилище по сердцу, такое, о каком мы мечтали на свободе. Это высокая гора, покрытая темным, густым лесом, орошаемая с северной стороны светлым потоком; у подошвы ее прекрасная долина, изобильная ручьями; лес ограждает ее отовсюду, как крепость, и делает из нее почти остров, два глубокие оврага разделяют ее на две части; с одного края низвергается водопадом река, с другой непроходимая гора заграждает путь; один только есть исход, и мы им владеем. Обитель наша на высоте, так что вся долина и река, по ней текущая, перед глазами и отраден вид сей, как вид берега Стримона; я не встречал ничего прекраснее».

Григорий к этому времени уже оставил Афины и принял Святое Крещение. И его привлекала подвижническая жизнь. Ему хотелось поселиться близ друга, но обязанности удерживали его в Назианзе. Престарелые родители были одни. Отец тяготился делами и заботами, лежавшими на нем, и нуждался в помощи сына. Григорий пожертвовал собственными склонностями и старался быть полезен родителям. Он стал управлять имением отца. Ему пришлось надзирать за сельскими работами, заботиться об уплате податей, препираться с судьями. Эти занятия и новый образ жизни не нравились ему, но он был убежден, что угождает Богу, помогая родителям, и потому трудился с усердием. «Услуживая родителям, я думал исполнить угодное Тебе, Царь мой Христос, – писал он, – ибо Ты даруешь смертным детей, дабы они имели за них себе помощь, и ими, как жезлом, подпирали свои дрожащие члены».

Только изредка посещал он Василия в его прекрасной пустыне, и эти посещения были великой отрадой для обоих друзей. Они вместе молились, работали, сажали деревья, изучали Священное Писание, составляли правила иноческой жизни. Дни, проведенные таким образом, вспоминались потом Григорием с восторгом и сожалением. «Кто возвратит мне наши молитвы и бдения, – писал он впоследствии Василию. – Кто возвратит мне мир и единодушие братии, изучение Божественных Писаний и тот свет, который мы обретали в них при руководстве Святого Духа? Кто возвратит мне ежедневные занятия наши – ломание камней, насаждение и поливание деревьев? Будь со мною духом, и помогай мне преуспевать в добродетели. Утверждай меня молитвами своими в добре, которое мы приобрели вместе». Между друзьями установилась переписка, до нас дошло много их писем.

И Василию пришлось скоро оставить любимую пустыню. В то время ариане, сильные покровительством Констанция, всеми мерами распространяли лжеучение и притесняли православных. Василий счел своей обязанностью стараться противодействовать их вредному влиянию. Собирался Собор в Селевкии, и Василий, в звании чтеца, присоединился к православным епископам Понта и Каппадокии, чтобы стоять за истину. Он защищал ее с твердостью и неустрашимостью, но усилия его были тщетны. Большинство епископов подписали неправославный символ, будучи частью устрашены угрозами ариан, частью обмануты их хитростью. Так поступили, между прочими, и Дианий, епископ Кесарийский, и епископ Назианзский, отец Григория. Это глубоко опечалило обоих приятелей. Удалившись опять в пустыню, они своими писаниями защищали истину. Василий излагал учение Церкви о Сыне Божием, писал правила для пастырей, старался всеми силами оградить своих иноков от заразы лжеучения. Однако он примирился с Дианием перед его кончиной, убедившись, что епископ действительно был обманут недобросовестностью ариан и каялся в своем поступке. Но несколько лет Василий жил в своей пустыне, не посещая Кесарии.

Григорий же в эту пору был посвящен в пресвитеры. Его престарелому отцу становилось все труднее управлять делами Церкви, тем более что вся паства негодовала на него за его согласие с арианами. Григорий убедил отца открыто исповедать веру и признать свою ошибку, примирил епископа с паствой. Он усердно помогал отцу, противодействуя арианам.

Часть II

Глава I Бедствия Церкви при Юлиане Отступнике

Со смертью Констанция[149] кончилась на время власть ариан, но Церковь постигло новое испытание – неожиданное гонение от язычников. Оно, впрочем, продолжалось недолго и лишь показало, как крепко утвердилась христианская вера и как тщетны и безумны были бы все попытки оживить язычество.