Питер Гиллквист - Возвращение домой

• Название: Возвращение домой
• Автор: Питер Гиллквист
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

— Тогда мне позвольте взять историю Церкви, — сказал Браун. — Я хочу обнаружить историческую непрерывность Церкви — что есть истинная Церковь, и что — церковь ложная, оставалась ли она на верном пути или сошла с него.

— Важно, чтобы мы обратились к первоисточникам, — предупредил Спаркс. — Мы ничего не добьемся, если будем просто читать комментарии современных авторов. Мы должны добраться до основополагающих документов и изучить то, что говорили древние писатели — и те, что писали правильно, и даже еретики.

— Я возьму вероучение, — предложил Дик Бэлью. — Я до тошноты устал гоняться за каждым новым веянием духовной жизни, которое проносится по городу. Что я хочу знать — это то, во что Церковь верила с самого начала, и во что она не верила? Я также хочу поискать равновесие. Например, как быть с тем огромным значением, которое мы придаем деталям, сопровождающим второе пришествие Христа? Разумно ли это? Так ли это было у ранних христиан? Иногда у меня появляется чувство, что мы знаем о втором пришествии больше, чем сам Господь.

— Но что самое важное, — продолжал Бэлью, — я хочу выяснить, что ранние христиане думали об Иисусе Христе. Какое знание позволяло им так охотно умирать за Него?

Гордон Уолкер хранил молчание в течение большей части встречи. Бывший южно–баптистский священник, он получил образование в семинарии Форт Ворз в Техасе и пасторствовал в нескольких южно–баптистских церквях перед приходом в штат «Студенческого крестового похода в поисках Христа». «Я скажу вам, что я собираюсь взять, — сказал он несколько скептическим тоном. — Я беру Библию. Мой план состоит в том, чтобы проверить сравнением с Библией все то, что все вы, братья, обнаружите. Потому что если мы не сможем найти подтверждения там, я откажусь это принять.

— Это вполне справедливо, — сказал Джон Браун, чувствуя, что обстановка может немного накалиться. — В конце концов, это должно быть критерием всего, во что мы верим.

Кен Бервен взял предреформационные годы, Рэй Нетэри, ушедший в отставку в 1978 году, — послереформационный период, а я был вскоре выбран нашим администратором.

Больше, чем исследование

Если бы мы ограничились только поиском ответов на поставленные вопросы, наша дискуссия представляла бы чисто академический интерес. Но нас интересовал не просто сбор более полной информации. Перед нами стояли две конкретные проблемы. Во–первых, все мы теперь были ответственны за хотя и небольшую, но паству. Мы обещали своим людям, что приведем их в сохранившуюся неповрежденной в истории Новозаветную веру. При этом мы не собирались стать еще одной «разновидностью» христианства. Нашей целью также не являлось оставаться протестантами, стать католиками, быть пятидесятниками или не принадлежать ни к одной из деноминации. Нами руководило желание быть насколько возможно лучшими христианами, быть выражением Церкви первого века в двадцатом веке.

Во–вторых — и я не могу в достаточной мере подчеркнуть важность этого решения — мы договорились с самого начала в своих делах и жизни соответствовать всему, что мы узнаем о Церкви Нового Завета, проследив ее исторический путь. Если мы поймем, что были неправы, то должны будем измениться. Мы приняли на себя обязательство верить ее учению, принять ее богослужение, установить — в соответствии со своим пониманием — ее иерархическую структуру. Или, другими словами, если бы мы обнаружили, что все христиане повсеместно исповедовали определенную истину или придерживались определенной практики, и это делалось всеми и не противоречило Священному Писанию, мы изменили бы согласно этому свой курс и последовали вере своих отцов.

Отсюда начала развиваться герменевтика — интерпретации Писания. В течение многих лет мы склонялись к тому, чтобы рассматривать Церковь в ее исторической перспективе как некую горизонтальную структуру — длиной в двадцать веков, с фундаментом, перекладывавшемся каждое столетие, чтобы отразить современную культуру. Теперь, кажется, мы начали смотреть на Церковь как на вертикальную структуру, высотой в двадцать столетий, построенную на фундаменте апостолов и пророков со Христом в качестве краеугольного камня.

Вместо того чтобы строить новые фундаменты в каждом поколении или каждом веке, мы изо всех сил старались понять, существует ли возможность оставаться на первоначальном апостольском основании, сохраняя веру, однажды и навсегда переданную всем святым, и, в то же время построить на этом фундаменте новый этаж для нашего времени, чтобы поселить на нем наших современников. Мы все менее и менее интересовались, находятся ли христиане второго или третьего века в нашей церкви. Вопрос стоял наоборот: находимся ли мы в их времени и церкви?

Я думаю, немногие люди в Америке или даже в мире имели возможность проделать ту работу, которую мы наметили. Мы ни с кем не были связаны, кроме Господа и друг друга. Мы были немногочисленны, неограниченны в передвижении и готовы измениться. Будучи свободны принять то, что нам удастся найти, мы не должны были придерживаться ничьей партийной линии. Мы не были привязаны ни к какой официальной церкви и представляли людей, которые уже выпали из существующих структур и желали измениться. У нас не было ни правления, ни спонсоров, которые могли бы ограничить финансирование, если бы им не понравилось то, что мы открыли в истории Церкви. Все, что мы хотели — это Христос и Его Церковь. Вместо того чтобы быть судьями истории, мы приглашали историю судить нас.

Нашим основным вопросом было: что стало с Церковью, о которой мы читали на страницах Нового Завета? Существовала ли она по–прежнему? Если да, то где? Мы хотели быть ее частью.

3

НЕДЕЛЯ, КОТОРУЮ МЫ НЕ ЗАБУДЕМ

Для меня наиболее запоминающаяся (или, лучше сказать, трудная) неделя нашего пути наступила в феврале 1975 года. Кен Бервен снял для нас хижину на острове Сан Хуан в Паджет Саунд около побережья Сиэтла. Она была холодной и сырой как снаружи, так и внутри. В хижине был казавшийся бесконечной площадью голый цементный пол и только две кровати на семь человек. Эти кровати достались самому старому участнику и тому, у которого была самая больная спина: Кену Бервену и мне.

На этой неделе мы должны были собраться вместе и рассказать друг другу о первых результатах наших исследований.

Доклад о богослужении

Область, в которой каждому христианину наиболее трудно измениться — это, на мой взгляд, его участие в воскресном богослужении. Может измениться интерьер церкви, может быть заменен пастор, строительная комиссия может предложить переделки, но характер утреннего воскресного богослужения — будь то у реформаторов, римо–католиков, пятидесятников или других — останется практически неизменным.

Из нас семи двое были воспитаны в литургических церквах, остальные — в умеренных или неформальных. Но все мы в зрелом возрасте сделали выбор в пользу очень непринужденного, почти спонтанного стиля богослужения — и мы поощряли такой стиль фактически во всех наших церквах.

Мы чувствовали, что можем привести в подтверждение своей позиции целый арсенал библейских стихов. Такие дискуссии всегда начинались со дня Пятидесятницы по 2–ой главе книги Деяний, затем переходили к главам 12 и 14 1–го послания к Коринфянам, а также эпизоду с Евтихом в Деяниях (20, 9—12), где Павел проповедовал до рассвета. Джек Спаркс взял слово, чтобы передать нам то, что он узнал о богослужении из наиболее ранних материалов по истории Церкви.

— Христианское богослужение было литургическим с самого начала, — начал он. — Самые древние документы говорят нам…

— Ты, наверное, шутишь, — прервал я. — Это никак не может быть правдой.

— Я не прошу тебя любить то, что я обнаружил, — продолжал Джек, — но три старейших источника…

— Подожди, — снова запротестовал я. — Ты уверен, что изучал именно тот материал, который нужен? Является ли достаточно показательным то, что ты читал? ни в семинарии, ни в процессе своего собственного чтения я никогда не слышал, чтобы кто–нибудь учил, что Церковь была литургической в начале. Я всегда считал, что литургия была тем, что пришло в Церковь, когда угасла благодать Святого Духа.

Что бы вы ни говорили о Джеке Спарксе, вы никогда не сможете обвинить его в подтасовке результатов исследования. Мне довелось убедиться, что он лучший исследователь, которого я когда–либо встречал. Его послужной список включает не только выдающуюся академическую карьеру, закончившуюся защитой докторской диссертации, но также дополнительные годы, проведенные в работе с докторантами в Пени Стейт. Кроме того, я должен был признаться себе, что Джек не имел личной заинтересованности в предвзятых выводах. Ему было бы легче, если бы не существовало никаких ранних свидетельств о литургическом богослужении, поскольку он — подобно мне — учил членов своей церкви быть непринужденными и свободными в богослужении.