Эрик Эддисон - Червь Уроборос

• Название: Червь Уроборос
• Автор: Эрик Эддисон
• Жанр: Фэнтези

«Червь Уроборос» — героический «высокий» роман-фэнтези Эрика Рюкера Эддисона, впервые опубликованный в 1922 году. В книге рассказывается о затяжной войне между властным королём Витчланда Горайсом и лордами Демонланда в воображаемом мире, отчасти напоминающем скандинавские саги. Работа немного связана с поздней Зимиамвийской трилогией Эддисона, и иногда их все вместе называют Зимиамвийским сериалом.

---

Между тем Витчи пребывали в полном смятении, видя своего короля застигнутым врасплох и поверженным наземь, лежащим, словно груда обломков, сокрушенным, как сломанный стебель болиголова. Алый Фолиот в тревоге выбрался из своей эбеновой колесницы и поспешил к месту, где лежал король; туда же подошли ошеломленные лорды Витчланда, и Корунд поднял короля на своих могучих руках. Но тот был мертв как камень. Тогда сыновья Корунда сделали из своих копий носилки, возложили на них короля, укрыли его королевской мантией из черного шелка, подбитой медвежьим мехом, водрузили на его голову корону Витчланда и, не говоря ни слова, понесли его к своим шатрам. И остальные лорды Витчланда молча последовали за ними.

III Алый Фолиот

Об увеселениях Витчей в замке Алого Фолиота; о хитростях и уловках лорда Гро; и о том, как Витчи ночью отплыли от островов Фолиот.

Алый Фолиот вернулся в свой замок и уселся на свой трон. Затем он послал за лордами Витчланда и Демонланда. Те, не заставляя себя долго ждать, сразу явились и расположились на длинных скамьях: Витчи вдоль восточной стены зала, а Демоны вдоль западной; воины же их выстроились позади них. Так сидели они в сумрачном зале, а садящееся в западный океан солнце сквозь высокие окна зала бросало отсвет на сверкающую броню и оружие Витчей.

Алый Фолиот заговорил:

— Сегодня в честном и равном поединке был повержен великий борец. И, в соответствии с данными вами торжественными клятвами, каковых я являюсь хранителем, отныне будет положен конец всей вражде между Витчландом и Демонландом; вам же, витчландцам, надлежит навеки отказаться от своих притязаний на господство над Демонами. Дабы скрепить и упрочить этот священный договор между вами, я не вижу лучшего для вас решения, нежели, забыв о своих раздорах, присоединиться ко мне сегодня и выпить за упокой короля Горайса XI, равных которому в могуществе и величии не было в этом мире, а затем отплыть с миром на родину.

Так говорил Алый Фолиот, и лорды Витчланда согласились с ним.

Но лорд Юсс ответил:

— О Алый Фолиот, касательно клятв, данных нами и королем Витчланда, ты говорил хорошо; мы не отступимся ни от одного слова этих клятв ни на йоту, и Витчи могут жить спокойно и нас не опасаться, если, вопреки своим нравам и повадкам, они воздержатся от враждебных планов против нас. Ибо повадки Витчланда всегда были подобны повадкам блохи, что нападает на человека в темноте. Но мы не преломим хлеба с лордами Витчланда, предательски бросившими нас, своих союзников, в морской битве с Вампирами. Не станем мы также и пить за упокой короля Горайса XI, применившего против моего родича постыдный и бесчестный прием в день, когда они боролись друг с другом.

Так говорил лорд Юсс, и Корунд прошептал на ухо Гро:

— Если бы не собравшееся здесь общество, сейчас был бы самый подходящий момент напасть на них.

Но Гро ответил:

— Прошу, будь терпелив. Это было бы чересчур опасно, ибо удача отвернулась от Витчланда. Лучше застигнуть их врасплох в их постелях сегодня ночью.

Алый Фолиот очень старался убедить Демонов отступиться от своего решения, но все было напрасно: они учтиво поблагодарили его за гостеприимство, но сказали, что предпочтут остаться на ночь в своих шатрах, с тем, чтобы поутру взойти на свой остроносый корабль и отправиться через бурные моря в Демонланд.

После этого поднялся лорд Юсс, и с ним лорд Голдри Блусско, что явился в полном боевом вооружении, в рогатом шлеме из золота и в золотой кольчуге, усеянной рубиновыми сердцами, со своим выкованным эльфами двуручным мечом, которым он однажды убил морское чудовище, и лорд Спитфайр, что смотрел на лордов Витчланда, как сокол смотрит на свою жертву, и лорд Брандох Даэй, взиравший на них, и в особенности на Кориния, с презрительной усмешкой и небрежно поглаживавший украшенный драгоценностями эфес своего меча, пока Кориний, которому стало не по себе от его взгляда, не заерзал на своем месте, с вызовом глядя тому в глаза. Ибо, несмотря на все свои богатые одеяния, на хорошее сложение и красивую внешность, по сравнению с лордом Брандохом Даэй Кориний выглядел неотесанным мужланом, и ненавидели они друг друга всем сердцем. Так лорды Демонланда вместе со своими воинами покинули зал.

Чтобы они не испытывали недостатка в увеселениях, Алый Фолиот отправил в их шатры слуг с винами и изысканными яствами, а также послал к ним музыкантов и менестреля, дабы те развлекали их песнями и старинными сказаниями. Для остальных же своих гостей он приказал принести массивные серебряные кубки и огромные кувшины по два феркина[19] каждый, и велел наполнить кубки Витчей и Фолиотов, и они выпили в память о короле Горайсе XI, погибшем в тот день от руки Голдри Блусско. Когда их кубки вновь наполнили пенистым вином, Алый Фолиот воскликнул:

— О лорды Витчланда, желаете ли вы, чтобы я спел погребальную песнь о короле Горайсе, унесенном сегодня смертью?

Когда те ответили согласием, он позвал к себе музыкантов с теорбой[20] и гобоем, и приказал им:

— Играйте торжественную музыку.

И они начали тихо играть в эолийском ладу[21] мелодию, что была подобна завыванию ветра в голых ветвях безлунной ночью, а Алый Фолиот склонился на своем высоком троне и завел похоронную песнь:

Когда здоров и бодр я был,
Болезнь меня лишила сил
И смерти страх меня пленил.
Timor mortis conturbat me.

Коварен Бес; мы ж, повсеместно,
Слабы духовно и телесно,
И в суете проводим дни.
Timor mortis conturbat me.

Изменчивость — людей натура:
То веселы, то смотрим хмуро.
От колыбелей до могил…
Timor mortis conturbat me.

Все неустойчиво на свете
И, как листву качает ветер,
Колышется наш зыбкий мир…
Timor mortis conturbat me.

В объятьях сметри все едины,
И лорды, и простолюдины,
Прелаты, принцы, короли.
Timor mortis conturbat me.

Смерть заберет к себе любого:
Пусть грозный рыцарь в сталь закован,
Броня его не сохранит.
Timor mortis conturbat me.

Дитя невинно и безгрешно,
Что к матери прильнуло нежно,
Сей злой тиран не пощадит.
Timor mortis conturbat me.

Смерть ждет бойца, что бился трудно,
И кормчего, что правил судном,
И ту, которую любил…
Timor mortis conturbat me.

Ни лорд, властительный и грозный,
Ни муж ученый, столь серьезный,
Конца никто не избежит.
Timor mortis conturbat me.

Напрасно спорят богословы,
Риторики, играя словом,
Сплетают рассуждений нить.
Timor mortis conturbat me.

Лечить от смерти бесполезно,
И врач, что знает все болезни,
От злой судьбы не исцелит.
Timor mortis conturbat me.[22]

Когда Алый Фолиот дошел до этого места, его декламация была прервана не подобающей случаю перебранкой между Коринием и одним из сыновей Корунда. Вышло так, что Кориний, которому было мало дела до музыки и похоронных песней, но который любил играть в азартные игры, принес с собой кости, чтобы сыграть с сыном Корунда. Некоторое время ход игры весьма удовлетворял Кориния, ибо с каждым броском костей он выигрывал, а кошелек его соперника становился чуть легче. Но на этой одиннадцатой строфе сын Корунда выкрикнул, что кости у Кориния жульнические и налиты свинцом с одной стороны, и ударил Кориния коробкой от костей по гладко выбритому лицу, называя его плутом и грязным мошенником. В ответ на это Кориний выхватил кинжал, чтобы перерезать обидчику глотку, но кто-то вклинился между ними и их с большим трудом и множеством проклятий разняли. Когда было доказано, что кости не жульнические, сыну Корунда ничего не оставалось как принести Коринию извинения, и они примирились.

После этого лордам Витчланда вновь налили вина, и Алый Фолиот выпил до дна во славу этой страны и ее повелителей. И еще он приказал:

— Пусть придет моя Кагу[23], и танцует для нас, а потом и другие мои танцоры. Ибо ничто не радует душу Фолиотов более, чем радость танца; и благостно нам созерцать восхитительный танец, будь это величавая пышность паваны, движения которой подобны движению огромных облаков на закате солнца, или грациозная аллеманда, или фанданго, переходящий от прекрасной расслабленности к живости и страсти вакханалий на высокогорных лугах под запутавшейся в ветвях сосен летней луной, или радостная неразбериха гальярды, или милая сердцу Фолиотов джига. Посему не мешкайте, но приведите Кагу, дабы она станцевала для нас.

И вот Кагу вступила в сумрачный зал, двигаясь медленно и чуть вразвалку и кивая головой в такт свои шагам. Легкое волнение угадывалось в ее движениях и в том, как метался по сторонам взгляд ее огромных прекрасных глаз, кротких и застенчивых, подобных раскаленному докрасна золоту. Она немного походила на цаплю, но сложение ее было плотнее, а ноги и клюв короче, чем у той; бледно-серые же перья ее были такими длинными и изящными, что их было трудно отличить от волос. Духовые, лютни и цимбалы заиграли куранту, и Кагу задвигалась в танце меж длинных столов, чуть подпрыгивая и наклоняясь при каждом шаге и превосходно держа ритм. Приблизившись к помосту, где, восхищенный ее танцем, восседал Алый Фолиот, Кагу увеличила шаг и медленно и плавно заскользила к нему. При этом она гордо выпрямилась, пригнула голову, так что ее открытый клюв прижался к грудке, распушила ставшие похожими на широкую юбку с кринолином перья и, раскрыв гребешок на голове на высоту в половину своего роста, величаво поплыла к Алому Фолиоту. Так она делала на каждом круге куранты, перемещаясь по всему залу Фолиотов. Все они радостно улыбались ей, будучи очарованы ее танцем. Когда танец закончился, Алый Фолиот подозвал Кагу к себе, усадил ее на скамью рядом с собой, гладил ее мягкие серые перья и всячески ее обхаживал. Она же робко сидела подле Алого Фолиота, удивленно взирая своими рубиновыми глазами на Витчей.