Евгений Тарле - Сочинения — Том I

• Название: Сочинения — Том I
• Автор: Евгений Тарле
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1957

---

Полученные суммы поражают своим ничтожеством, принимая во внимание, что с 1790 г. покупательная сила и металлического франка понизилась, а между тем теперь выдавалось всего три четверти прежней платы. Всего рабочих — 26, из них для 11 сумма не показана, и, конечно, расписок их не имеется (очевидно, они в этом месяце не работали вследствие недостатка материалов); остальные же получили (в металлических франках): 7,56; 7,56; 9,46; 14,18; 14,66; 15,13; 17,45; 18,92; 18,92; 19,38; 26,48; 26,48; 13,13; 35,37; 36,85. Но и это было лучше, чем недавнее положение вещей, и жалобы рабочих стихают.

Конец 1796 г. и 1797 г. — время некоторого оживления работ на мануфактуре: в переписке с министерством постоянно идет речь о покупке сырых материалов, о законченных работах, о необходимости устроить правильный сбыт товаров, вырабатываемых в Бове, через посредство более известной и более посещаемой любителями мануфактуры Гобеленов [367] и т. д. По официальному расчету, сделанному уже во второй половине 1797 г., мануфактура Бове обходится правительству в 21 850 франков в год, и работы на ней идут так успешно, что «в обычное время, т. е. во время мира, предполагая восстановление торговых сношений», мануфактура не только будет окупать издержки, но и даст «более или менее значительную прибыль» [368]. Специальность мануфактуры в Бове определяется как в документах, идущих от администрации фабрики, так и от официальных учреждений министерства внутренних дел: Бове не конкурирует с Гобеленами по красоте и тонкости работы, но продукты Бове «зато имеют преимущество в том, что подходят для большего количества потребителей» по своей относительной дешевизне [369]. По отчетам директора видно, что и плата, получаемая рабочими в конце 1796 г., уже значительно больше, нежели, например, летом: так, за брюмер (т. е. с 22 октября до 20 ноября 1796 г.) рабочие получили в металлических франках следующие суммы: 5 — по 24 франка, 1 — 27 франков, 2 — 30 франков, 1 — 38 франков, 1 — 42 франка, 1 — 45 франков, 1 — 48 франков, 1 — 53 франка, 1 — 55 франков, 1 — 51 франк, 1 — 58 франков, 1 — 56 франков, остальные — от 65 франков и выше (2 — 65 франков, 2 — 66 франков, 1 — 70 франков, 1 — 76 франков, 1 — 80 франков, 1 — 88 франков, 1 — 103 франка). Всего рабочих обозначено 30 человек (но 4 ничего не получили за этот месяц). Конечно, и этого было очень недостаточно, и рабочие, например, зимой 1796/97 г. еще жалуются на дороговизну припасов и просят у министра вспомоществования в виде раздачи им дров и свечей и увеличения платы; но в общем положение их все же не такое отчаянное, как было в 1795 г., и особенно в первые месяцы 1796 г. вследствие кризиса ассигнаций. Цены, указанные за брюмер, повторяются с незначительными отклонениями и в тех отчетах, которые сохранились за следующие месяцы. Да и петиции рабочих, изредка еще попадающиеся среди документов 1797 г., ходатайствуют больше только об ускорении в присылке уже ассигнованных сумм [370], и эти просьбы — лишь подкрепление аналогичных ходатайств самого директора. Вообще же по всем бумагам, относящимся к 1797 г., ясно, что правительственная мануфактура существовала сравнительно спокойно, обеспеченная выдававшимися суммами из казны и только волнуемая иногда случавшимися задержками в получении сумм да еще некоторыми не удобными для промышленного предприятия свойствами французского бюрократического централизма (в этом смысле любопытна довольно долгая переписка [371] между министром внутренних дел и мануфактурой: следует ли дозволить служащему поехать на мануфактуру Гобеленов, т. е. совершить путешествие продолжительностью в несколько часов, и не лучше ли написать письмо? и т. д.). Это сравнительное спокойствие как будто начинает меняться уже к концу 1797 г., а к началу 1798 г. мы опять слышим мольбу безработных о помощи. 13 января 1798 г. безработные пишут министру внутренних дел о своем беспомощном положении и просят о пособии [372]. Препровождая эту петицию в министерство, директор Камусс в своем письме разъясняет и причину этой безработицы: работы не хватило на всех по причине задержки в получении материалов, что произошло опять-таки вследствие бюрократических проволочек и затруднений, помешавших вовремя послать в Париж необходимого человека. Вместе с тем он присоединяет список безработных, которым, по его мнению, следует выдать пособие. Решено было выдать пособие в размере не выше 30 су в день на человека за все безработные дни. Но положение даже и имеющих работу в начале 1798 г. было нелегкое вследствие задержки в присылке нужных сумм; об этом красноречиво свидетельствует петиция, представленная Директории (за подписью всех 36 рабочих) 17 февраля 1798 г. [373] Они просят выдать плату, которую правительство им должно уже несколько месяцев. Любопытно, что, обращаясь к Директории, рабочие считают долгом соответствующим образом изменить изъявление своих гражданских чувств; в 1790–1791 гг. они говорили в конце петиций о своих чувствах «к нации, к закону и королю» согласно ходячей тогда политической фразеологии (à la Nation, à la Loi et au Roi); в 1793 г. они поздравляли Конвент с казнью Людовика XVI; теперь они выражают свои чувства к новой конституции, установившей Директорию. «Тридцать шесть честных трудолюбивых семейств, искренно преданных конституции III года и правительству, обязаны будут его отеческим заботам новой жизнью, счастьем и благосостоянием»; они «будут осыпать вас благословениями признательности» и т. д. и т. д. В таком же роде и другая петиция, поданная спустя короткое время (2 марта 1798 г.) в Директорию и представляющая почти копию первой. В конце этой второй петиции есть еще и фраза, в которой говорится: «Слезы их (рабочих — Е. Т. ) скорби уступят место слезам признательности, и они благословят благодетельных директоров (т. е. членов Директории — Е. Т.), каждый миг которых занят тем, что они делают нацию уважаемой извне, а внутри — всех добрых граждан счастливыми и довольными».

Такие задержки случались нередко; они объясняются, конечно, прежде всего тем тяжелым финансовым состоянием, в котором находилась Директория в это время, хотя вместе с том иной раз нельзя отрицать и бесспорную забывчивость и небрежность министров относительно рабочих. Что касается до рынка сбыта, то заграничный по-прежнему почти не существовал для французских предметов роскоши вследствие продолжавшейся войны, а внутренний тоже был совершенно ничтожен. Отказывая одному рабочему, вернувшемуся из военной службы, в приеме в число рабочих мануфактуры в Бове, министр внутренних дел говорит, что «он не может увеличить число рабочих на мануфактуре в Бове, пока торговля не предоставит этому заведению новых рынков для продажи его продуктов» [374]. Эти слова относятся к началу декабря 1798 г. Почти в то же время Камуссу было отказано в деньгах на восстановление при мануфактуре производства ковров (tapis de pied), хотя, по его мнению, ковры имели бы сбыт и окупили бы издержки производства. Министерство, отказывая в этой просьбе, обращает внимание Камусса на гибель уже существовавшей прежде мануфактуры в Обюссоне (Aubusson) и на то, что «следует предоставить частным лицам делать новые попытки в этом направлении» [375] и бороться с «обстоятельствами», погубившими мануфактуру в Aubusson. Тем не менее существование мануфактуры в Бове по крайней мере становилось все прочнее. Из ведомости за вандемьер, сохранившейся в документах (т. е., значит, за месяц с 22 сентября по 21 октября 1798 г.), мы видим [376], что на фабрике работают 27 человек, т. е. приблизительно столько же, сколько в предшествующие годы, но получают эти люди значительно больше, нежели еще за несколько месяцев до того; всего двое выработали за этот месяц 20 и 24 франка, все остальные больше: 2 человека — по 30 франков, 1 — 36, 7 — по 40, 1 — 45, 2 — по 50, 3 — по 60, 3 — по 70, 1 — 72, 3 — по 80, 2 — по 100 франков. Ясно, что работы прибавилось, и этот же вывод подтверждается всей остальной перепиской директора с министерством, где постоянно идет речь о закупке новых материалов, об отправке оконченных работ в Париж и т. д. Ведомость за нивоз VII года (т. е. с 20 декабря 1798 г. по 19 января 1799 г.) показывает еще дальнейшее увеличение выработанных рабочими сумм; всего четверо получили от 30 до 36 франков каждый, остальные больше и в общем значительно больше: 4 — от 40 до 47 франков, 3 — по 50 франков, 7 — по 60 франков, 1 — 64 франка, 4 — от 70 до 72 франков, 1 — 92 франка и 4 — от 100 до 114 франков каждый [377]. Подобный же документ за прериаль, также сохранившийся среди бумаг 1799 г., показывает, что дела мануфактуры держались на том же уровне и рабочие вырабатывали и летом 1799 г. не меньшие суммы, чем зимой. За этот месяц прериаль (т. е. с 20 мая по 18 июня 1799 г.) всего один рабочий выработал 25 франков, 4 — от 40 до 45 франков, 4 — по 50 франков, 7 — по 60 франков, 1 — 64 франка, 3 — от 70 до 72 франков, 4 — от 80 до 88 франков и 3 — по 100 франков [378].

Но если рабочие вырабатывали суммы, которые были больше прежних, если мануфактура не стояла без работы, то из этого еще не следует, что они получали выработанные деньги сколько-нибудь аккуратно: в сентябре 1799 г. рабочие посылают горестную петицию [379] (это первая за очень продолжительное время), в которой заявляют, что им не уплачено за 7 месяцев и что они со своими семьями находятся в весьма затруднительном положении; они просят ускорить выдачу заработанных денег. К петиции приложена бумажка, на которой написано в нескольких словах содержание просьбы рабочих, а на полях бумажки выразительная резолюция «rien à faire». В конце концов, разумеется, рабочие получали свои деньги, но финансовый беспорядок, в котором Директория доживала свои дни, делал эти отсрочки и откладывания неизбежными.