Волх Велеслав - РОДные Боги

• Название: РОДные Боги
• Автор: Волх Велеслав
• Жанр: Религиоведение

Раньше у славян были РОДные Боги. Говорят что чужие боги не помогают не своим.

---

Безусловно, для более или менее значительного уровня овладения Волошбой Образов нужна длительная практика. Ниже приведём несколько упражнений, направленных на овладение данной техникой.

Кто есть кто.

Мне было 15 лет. Я был горяч и упрям. С малых лет отстаивал интересы детей, считая себя борцом за справедливость. И не любил людей, которые обижают детей или просто повышают на них голос. А жизнь постоянно<подкидывала>мне ситуации, где я мог проявить свои бойцовские качества. Как‑то раз я пришел к бабе Гуле и тете Наиле. Они косили осоку на заливных лугах пруда и встретили меня радушно. Я присоединился к ним. Немного покосив траву, услышал с другого берега плач ребенка и брань мужика. Меня мгновенно сорвало с места. Я чуть не ринулся к ним, но так как моста не было, стал во весь голос вопить:

- Ты чего, такой–сякой, руку на ребенка подымаешь!? Какое право имеешь так орать на него!?

Тут меня баба Гуля остановила:

- Сынок, не кричи, а то голос надорвешь. Потом как девок развлекать будешь? Девки–та не поймут. Просмеют еще.

- Не надорвусь, - пробубнил я и, обидевшись, ушел на самый дальний конец луга.

Прокосив траву с одной стороны луга в захват взмаха косы, я поравнялся с тетей Наилей. Она молчала и смотрела на меня глубоким проникновенным взглядом и, немного погодя, сказала:

- Еще не остыл, точно мать говорила: конь с яицами. Растрясешь ведь яицы–та. Потом девкам не нужен будешь такой.

Мы расхохотались, я отмяк и шутливо ответил:

- Попрошу взаймы у конюха Фомы, они ему за бутылкой‑то ни к чему.

После небольшой паузы баба Гуля начала говорить:

- Сынок, прежде чем встревать в отношения отца и ребенка, необходимо знать - кто такой ребенок? Кто такие мама и папа? Чего хочет ребенок? Чего он добивается? Чего хотят отец или мать? Чего ребенок и мама с папой добиваются? Ты знаешь все это?

- Нет.

- Так чего ты хочешь этим выпадом добиться? Может, чего‑то хочешь показать?

- Нет, ничего я не хочу добиться. А тем более показать.

- А чего хочешь сказать–та своим выпадом?

- Защитить ребенка.

- Защитить от кого?

- От злостного мужика.

Баба Гуля и тетя Наиля засмеялись. А я увидел себя идиотом, который доказывает разъяренному мужику, что он не прав, что так нельзя с ребенком: с ним необходимо все делать спокойно, твердо и уверенно, но без ругани и рукоприкладства.

Баба Гуля меня остановила, проговорив:

- Вот дурачок: Бог создал человека на Земле по своему подобию и наделил его частичкой самого себя - своим духом и внутренним огнем, а также всеми знаниями Вселенной, правом выбора и правом на ошибку. Каждый человек проходит схожие друг с другом циклы, но во время их прохождения у каждого из людей - свои задачи. А жизнь на Земле - это и есть один из циклов. Это понятно?

- Понятно.

Я, немного помолчав, спросил:

- Это чего, Бог создал меня?

- Да.

- А что, разве учителя, врачи, друзья, соседи врут, что меня родила мама? Или как понять выражение отца:<Я тебя породил, я тебя и убью>? Да сама мама очень часто говорит:<Да на кой черт я тебя родила, этакого оболтуса. Все равно никакого проку нет, только зря мучалась>.

- Все они говорят то, что есть. Тебя родили мама и папа, но они тебя не создали. Они открыли ворота в этот мир и встретили тебя через них. И все.

- Тогда объясни, кем для меня являются мама и папа?

- Мама и папа, окружающие нас люди и все живое на Земле являются для нас спутниками.

- Непонятно! А кто такие спутники?

- Спутники - это те, кто идут по жизни рядом с тобой, выполняя свою задачу, и помогают выполнять твою задачу тебе, разделяя с тобой радость и горе.

- С одной стороны понятно, а с другой стороны - нет.

- Хорошо. Вот, например, я, тетя Наиля, вот эта земля, растения, птицы, животные - мы вторгаемся в твою жизнь?

- Нет.

- А что мы делаем?

- Делаете свое дело.

Тут баба Гуля добавила:

- Каждый живет свою жизнь. При этом мы помогаем друг другу. Ты помогаешь нам, а мы - тебе.

- Это как? Я чего‑то не пойму.

- Все очень просто. Ты пришел к нам помочь заготавливать сено. Верно?

- Верно.

- Вот ты и косишь траву вместе с нами, растрясаешь, переворачиваешь ее и сухое сено собираешь в стожки. Так?

- Так.

- Мы попутно ведем разговор о жизни, помогая тебе разобраться в ней. Мы все радуемся жизни и делимся ею со всем миром. Согласен?

- Да. Согласен. А причем здесь растения и птицы?

- Когда мы заготавливаем сено, птицы поют?

- Да.

- А как поют?

- Задорно.

- А когда у нас затишье или ты грустишь?

- Молчат или тихо щебечут, словно они меня поддерживают.

- При этом они вторгаются в наш разговор?

- Нет, скорее, дополняют, заостряют внимание.

- Так. А давай вспомним, когда мы радуемся, то они что делают?

- Кружат над нами, щебечут, радуются вместе с нами.

- Так. А что происходит с растениями, когда мы говорим?

- Их ветерок обдувает и доносит до нас какой‑то шорох, шептание.

- Хорошо, а что с ними происходит, когда мы грустим или уходим в осмысление сказанного?

- Они затихают.

- Ага, а что они делают, когда мы шутим и веселимся?

- Притягиваются к нам.

- Замечательно!

(РИСУНОК НА ПОЛОСУ 01)

Немного погодя я задаю вопрос бабе Гуле:

- Мне все, о чем мы говорили, понятно, но непонятно, как мама и папа являются мне спутниками?

- Да точно так же, как растения и птицы. Даже тогда, когда отец заявляет:<Я тебя породил, я тебя и убью>. Или мама говорит:<Да на кой черт я тебя родила, этакого оболтуса, все равно никакого проку нет, только зря мучалась>. Этим же они учат тебя уму–разуму, делятся с тобой своим горем, а твое право принимать его на себя или нет.

- Подожди, а как они меня этим учат?

- А что они делают?

- Показывают свою боль.

- А какую боль?

- Не знаю.

- Что они сами рабы.

- Это как?

- Давай посмотрим, что с ними происходит, когда они это говорят.

- Давай.

- Представь себе, что ты отец, и говоришь своему сыну:<Я тебя породил, я тебя и убью>. Что ты чувствуешь при этом?

- Что я сказал эти слова сыну под каким‑то давлением, тяжестью, а внутри меня - боль, хочется рвать и метать.

- А что это такое - давление, тяжесть?

- Разочарование в своей жизни, ощущение, что когда‑то взял на себя лишнего. Какое‑то ограничение. Чувство, что меня связали.

- А что взял на себя лишнего?

- Наверное, обязательства - одевать, кормить, поить, вырастить сына, сделать его человеком. Взял ответственность за его жизнь. Должен сына научить, поставить на ноги. Идет обида на него, что он неблагодарный. Я его кормлю, одеваю, а он не слушается, выкручивает мне руки. А как так? Ведь по–другому‑то нельзя - дите не сможет без родителей поесть, одеться, встать на ноги?

- Все очень просто. Отец, вернув сыну ответственность за его жизнь, будет все это делать не как обязанный, а с душой и любя. Дитя захочет поесть - закричит. Отец придет и накормит его. Дитю стало холодно - он его позовет, и отец его оденет. Ну, а подрастет - сумеет сам поесть и одеться. И все.

- А почему в этом случае отец может сделать это же любя и с душой, а когда обязан - нет?

- Потому что обязательство - это веревка, которая не дает отцу выбора, и она давит на него, заставляет его это сделать. А в другом случае - он делает все любя. Любит дитя, и любя, кормит его, одевает. Все делает только по охоте, и во благо себе.

- Это как?

- Ну–у, как - как: Как ты кушаешь?

- Как! Ложкой.

- Ну да, ложкой, только себе в удовольствие. Так?

- Так‑то, так. Но я ем, ради того, чтобы жить. А здесь непонятно.

- А продолжать свой род хочешь?

- Да.

- А ты кормишь дитя для чего?

- Чтобы продолжить род и внести в этот мир свою лепту.

- А это тебе хочется делать в удовольствие?

- Да.

- Вот и все. А о каком таком ограничении ты говорил?

- Хо–о! Я ограничен правилами семьи, своих родителей и общества.

- Это, какие такие правила семьи и общества?

- Чувствуется, что родители говорили отцу: дитя надо оберегать, не заставляй его что‑либо делать, ему на свой век хватит, еще наработается. Общество навязало: дитя бить нельзя. Его надо любить даже тогда, когда оно не слушается, шалит или все делает назло. Оно же дитя, чего с него взять? Оно же бестолковое!

- Так, а чем тебя связали?

- Законом об уголовной ответственности.

- А это как?

- Все очень просто, убьешь дитя - тюрьма. Родил его - расти. Терпеть это - моя участь.

- Ничего себе! А чего хочешь сказать сыну, когда ты говоришь: я тебя породил, я тебя и убью?

- Ну–у, во–первых, я это говорю от бессилия. Нет больше сил сдерживаться, терпеть это. Нет сил изменить свою жизнь. Во–вторых, хочу показать, что сын мне не нужен как обуза, у него есть своя жизнь. Мне ответственность за его жизнь не нужна - она мне чуждая и не по силам. И этим я ему говорю: возьми, пожалуйста, сам ответственность за свою жизнь. Живи, как хочешь, только не трогай меня. Оставь меня в покое. И все.