Анатолий Радов - Холодная кровь [СИ]

• Название: Холодная кровь [СИ]
• Автор: Анатолий Радов
• Издательство: Журнал «Самиздат»
• Жанр: Научная Фантастика

Не, я конечно книжки читаю, и хорошие, и фентези. Про попаданцев в курсе. Но вот именно это — уже явный перебор. Ну почему не прекрасный эльф? Или демон какой, на самый крайний случай.

Журнал «Самиздат». Версия от 21.01.2012.

---

Но оставаться внизу я не собирался, а выждав, когда расстояние между мною и хищником сократится вдвое, снова полез на дерево, правда намного медленнее, чем в прошлый раз. Для этого мне приходилось себя что есть силы сдерживать. Если б не сдерживал, то уже б давно на самой макушке куковал.

Щер, видя мою неторопливость, наоборот ускорился и издал рёв такой силы, что мне с великим трудом удалось остановиться на высоте, до которой, по моим расчётам, эта тварь дотянуться не могла. Всего сантиметров на двадцать — тридцать не могла. И если я в расчётах ошибся, то…

Я тяжело сглотнул, схватился одною рукой за ветку и развернулся, чувствуя, как холодеет кровь. Может и показалось, конечно, но ощущение было такое, что меня окатили ледяной водой. Ну ничего, такое и у теплокровов случается.

Тварь бросилась на меня, открыв пасть и приподнявшись на задних лапах. Колотящейся рукой я навёл винтарь, уперев в плечо рожок, и нажал на спусковой крючок подствольника. Целился я щеру между зубов, искренне надеясь, что тот словив гранату, пасть по-инерции закроет и тем самым убережёт меня от осколков. Отдача толкнула, едва не свалив на землю, но я успел вцепиться обеими руками в ветку, и не ожидая, что произойдёт дальше, тут же ужаленным в задницу медведем закарабкался вверх.

Раздался взрыв, мне в спину что-то ударилось, потом появилась обжигающая боль в ноге, и через пару секунд из глубины к горлу подкатила тошнота. Я застыл на месте, обернулся, и от боли и увиденного выругался земным матерком сквозь стиснутые зубы.

Голову щеру разнесло хорошенько, но это не помешало ему снова зарычать. Зрелище не для детей и беременных женщин. Из дыры, которая, по всей видимости, была гортанью, вырывался рык вперемешку с фонтаном крови. Кусок нижней челюсти с изорванной на ошмётки губой болтался на куске кожи, а в верхней не хватало приличного фрагмента. Глаз, на более-менее сохранившейся правой стороне, вылез из глазницы и смотрел на меня с ненавистью и в тоже время с безграничной тоской. Предсмертной, видимо. Я не выдержал, надавил на гашетку, и не целясь, высадил весь рожок, надеясь разнести этот глаз в брызги, но к моему ужасу, так в него и не попал.

Щер стал пятиться назад, продолжая реветь. Но рёв быстро перешёл в хрип, а вскоре и вовсе захлебнулся в потоке хлынувшей из горла крови.

Почти обезглавленное тело тут же дёрнулось в сторону, рвануло вперёд, налетело на дерево и от удара завалилось набок. Но слазить я не спешил, впрочем, как и Хлох. Мы, как два загнанных на деревья кошака, ждали, когда опасность минует полностью. Туша продолжала тяжело хрипеть, с бульканьем и свистами, и даже пару раз пыталась подняться. И только когда хрип прекратился полностью, я обведя окрестность взглядом и не обнаружив ничего подозрительного, осторожно спустился вниз.

Но едва моя левая нога коснулась земли, как взвыл от боли. Видимо, всё-таки несколько осколков прошили ногу. Я плюхнулся на задницу и прижал ладони к ране, отчего стало только хуже. А Хлох уже спешил ко мне, что-то выкрикивая, но из-за своего громкого стона я не мог разобрать слов.

— Задело? — участливо спросил он, подбежав. — Ты «крапа» уколи. Помнишь где он?

— В кармане который? — сквозь зубы процедил я.

— Он самый. И кровь остановит и обезболит. Давай я вколю. А-то ты, наверное, и не помнишь, как вкалывать.

После того, как этот «крап» был введён в место проникновения осколка, слава Алху, единственного и прошедшего навылет, сразу полегчало. Боль быстро перестала чувствоваться, и я прислонившись к шероховатому стволу дерева спиною, стал смотреть, как Хлох срезает ножом толстую шкуру на окороке щера. А и правильно, яйцекладку его дери, давно уже не мешало бы плотненько пожрать.

Дара

Грубые подталкивания в спину и шутки, в которых основной составляющей была ненависть, не предвещали ничего хорошего. Ей крепко связали запястья за спиною и зачем-то приложились прикладом промеж лопаток. От неожиданного удара она повалилась носом в пожухлую траву. Едва успев подогнуть колени, сумела смягчить удар, но всё равно он был такой силы, что в глазах резко вспыхнуло, в мозгу и носу молнией резанула боль, потом потемнело и во рту почувствовался солёный вкус крови на пару с нахлынувшей тошнотой. Казалось, стоит пошевелиться и начнёт неостановимо рвать. Она и не пыталась подниматься…

Но её тут же, грубо схватив за руки, поставили на ноги, и через каждые пять секунд, подталкивая то в плечо, то в спину, а то и в затылок, погнали в сторону высокого кустарника. Ветки захлестали по лицу, она пыталась уворачиваться, но тот муж, что обещал выстрелить, больно заехал по затылку, приказав не дёргаться.

Боясь, что её и вправду могут никуда не довести, а убить прямо здесь, Дара решила больше не обращать внимания на ветки, и только наклонила сильнее голову, чтобы удары приходились по лбу, а не по глазам. Почувствовав на верхней губе тёплую жидкость, она высунула язык и облизнула её. Солёная и тёплая. Видимо из носа кровь течёт, хотя, и не сильно. А может, и порезалась обо что-нибудь в траве.

Через пару минут они вышли на тропу, и проблема с ветками отпала, но от этого легче не стало. И даже наоборот. Эти ветки отвлекали Дару от основной мысли, более страшной и тяжёлой — что теперь с нею будет? Убьют? Боже, но за что?

— Ты убила ихнего, — подсказал мозг.

— Он был плохим человеком… — возразила Дара.

А больше и не оставалось ничего теперь. Только и говорить со своим мозгом, чтобы не сойти с ума от страха. В ситуациях, когда возникает опасность для жизни, так поступают почти все. Большинство считают, что это голос Бога, или какого-то другого высшего существа, многие и обращаются сразу к Богу, но Дара никаких иллюзий по этому поводу не питала. Демиурги никогда не станут говорить с простыми смертными, и тем более, отвечать на их вопросы. Да и вообще, даже энжи не поступают так, о чём речь? Этот голос — только другая часть тебя, и не известно лишь одно — какая? Может та, что больше других хочет жить? Какая-то животная сущность? По-моему — я схожу с ума.

Дара, погрузившись в размышления, не заметила, как усмехнулась своей последней мысли. Тяжеленный удар в ухо отбросил её, и она полетела вбок, пытаясь машинально выставить перед собою руки, отчего только добавила к общим страданиям резкую боль в запястьях и области ключиц. Хорошо ещё, что какой-то пышный кустарник смягчил падение. Благодаря ему Дара не коснулась земли, а так и повисла среди густых веток, словно попавшая в силки птица. Её снова резко поставили на ноги.

— Ещё раз усмехнёшься, сучка, я тебе лично всё между ног вырежу. Я вас перебежчиц с детства ненавижу.

— Я не перебежчица.

Удар тыльной стороной ладони по губам, разбивающий их в кровь.

— И язык вырежу.

Лес закончился, и они пошли по вспаханному полю, почти по диагонали. Облизывая разбитые, сочащиеся сукровицей губы, Дара увидела впереди дома. Невысокие, каменные, покрытые чем-то вроде соломы, с резными ставнями на окнах…

Ставни она разглядела чуть позже, когда поле осталось позади, и под ногами почувствовалась твёрдая поверхность, а не рыхлая пахота, которая проваливалась под ногами, ускользала куда-то, отчего ступни становились как попало. Пару раз они стали так неудачно, что где-то в щиколотках даже легонько хрустнуло, и Даре пришлось закусить без того израненную губу, чтобы не вскрикнуть. Какое-то животное, похожее на пса, бросилось в их сторону, и глухо зарычало. Метров десять оно, прижимаясь к земле и продолжая злобно скалиться, просто следовало рядом, но улучив момент, нырнуло между ног хозяев и попыталось укусить пленницу. Но Вик в последнюю секунду успел отогнать «пса». Что ж, хоть на этом спасибо. Зачем ты только сделал это Же… Вик? Шли бы с тобой сейчас, разговаривали, шутили, смеялись… всё хорошо было бы. Как раньше…

— Ты ему руку прострелила. И родственничка завалила, — снова подсказал мозг.

— Заткнись! — ругнулась на него Дара. Нет, это явно не та её часть, которая больше других хочет жить.

Они вошли в посёлок и направились по широкой улице, потом свернули в узкий проулок. Встречавшиеся им, смотрели на пленницу с ненавистью и презрением.

— Перебежчица, — объясняли по очереди мужи в ответ на эти взгляды.

В конце переулка Дара увидела покосившийся деревянный сарай, и внутри неё слабо шевельнулась надежда. Может, если её оставят в этой развалюхе, ей удастся сбежать?

Но надежду тут же вновь парализовало, когда в сарае на шею накинули стальной хомут. Сжали его так, что между шеей и сталью осталось не больше трёх миллиметров свободного пространства. Дыши, но не дёргайся.

Дара и не дёргалась. Она, замерев, сидела и смотрела, как один из мужей укорачивал цепь, одним краем приваренную к хомуту, а вторым к толстому листу железа весом килограмм в сто, или даже все двести. По виду точный вес не определить, но и так понятно — убежать с таким якорем можно и не мечтать, и Дара вдруг почувствовала, как из глаз потекли слёзы.