Гевин Мензис - 1421 - год, когда Китай открыл мир

• Название: 1421 - год, когда Китай открыл мир
• Автор: Гевин Мензис
• Издательство: М.: Изд-во Эксмо, Изд-во Яуза, 2006. — 640 с., ил.
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-16393-Х

Книга Гевина Мензиса стала сенсацией в мире! Она перевернула представление об эпохе Великих открытий. Колумб и следовавшие за ним великие мореплаватели не были первопроходцами.

Мир в том виде, в каком мы знаем его сейчас, открыли КИТАЙЦЫ! В начале XV века их флоты бороздили Мировой океан, открывая новые острова и земли. Самая грандиозная экспедиция, составленная из четырех флотов, началась в 1421 году. Последние из уцелевших в дальних морских странствиях корабли вернулись в Китай осенью 1423 года. Записей, куда и где ходили эти суда, почти не осталось. Однако карты того времени подтверждают тот факт, что путешественники не только пересекли, обогнув Африку, Атлантический океан, но добрались и до Антарктики, до Северной и Южной Америки, прошли Тихий океан и достигли Австралии.

Колумб, да Гама, Магеллан и Кук объявляли себя первооткрывателями. При этом они знали, что следуют по пути других мореходов, поскольку брали с собой копии китайских карт и лоций. То есть если привести известную цитату: «Если они и видели дальше, чем другие, то только потому, что стояли на плечах гигантов».

Gavin Menzies
1421: THE YEAR CHINA DISCOVERED THE WORLD
_{Перевод с английского А. Кашина
Оформление переплета художника Е. Савченко
Автор выражает благодарность всем лицам и учреждениям, без помощи которых эта книга никогда не увидела бы свет.}

---

Первые серьезные дожди начинают поливать землю в конце мая. При этом в небе часто вспыхивают молнии, которые не сопровождаются раскатами грома. Именно в это время крестьяне выходят на работу в поле. Заостренными кольями они протыкают покрытую мокрой золой землю, вкладывая в образовавшуюся ямку зернышко маиса, боб или семечко тыквы — кому что нравится. Подобные культуры выращиваются в этих краях с незапамятных времен, и их зерна и плоды входят в привычный пищевой рацион местного населения точно так же, как на протяжении тысячелетий они составляли рацион обитавших в Центральной Америке ольмеков, майя, толтеков, инков и ацтеков. По мере того как растения созревают, стебли маиса поднимаются все выше, усы бобовых обвивают воткнутые рядом палочки, а тыквы и кабачки ложатся под собственной тяжестью на землю. В сентябре наступает время сбора урожая. Китайцы, без сомнения, тщательно исследовали поля и посадки растений и убедились, что данная форма земледелия вполне отвечает существующим природным условиям, а урожаи, полученные таким способом, настолько велики, что способны с лихвой обеспечить продовольствием многочисленное местное население. Кстати сказать, в наши дни в сельскохозяйственных районах Мексики проживает куда меньше людей, чем это было в эпоху майя.

Поляны у кромки леса сплошь заставлены ульями. Майя разводили пчел, поскольку мед в первую очередь служил для них источником сахара. Кроме того, они смешивали его с пшеницей, оставляли бродить и приготовляли из полученной смеси крепкий алкогольный напиток. Мед также являлся (и является) для местных крестьян источником получения наличных денег. Продав мед, они покупали необходимые в быту вещи, например обувь и разукрашенные богатым традиционным орнаментом наряды из хлопка для своих жен. До сих пор крестьяне носят одежду, украшенную орнаментом, характерным для той или иной местности. По узору на одежде можно узнать деревню, где они проживают, и даже назвать семейный клан, членами которого они являются. Традиционные жилища крестьян «на» (Na) тоже почти не отличаются от тех, что возводили земледельцы эпохи майя. Как и 500 лет назад, стены этих хижин изготовляются из гибких прутьев, которые соединяются между собой с помощью веревок из волокон агавы, а потом устанавливаются на сложенный из камня овальный фундамент. Крышей этим жилищам служат листья пальмы, которые прикрепляются веревками к сделанному из бамбука каркасу. Интересно, что подобные легкие домики строят в Южной Мексике и Гватемале даже при современных отелях — особенно в курортных зонах. Нынешние потомки майя, как и 500 лет назад, предпочитают спать в гамаках, а поутру приветствуют друг друга традиционной фразой: «Хорошо ли раскачивался?»

Влажные джунгли Центральной Америки всегда могут обеспечить предприимчивого человека разнообразным питанием, рыбой и дичью, главное, чтобы он любил охотиться или рыбачить. Кроме животной пищи, джунгли дают также различные плоды, а одеждой в таком климате может служить одна только набедренная повязка. По большому счету, джунгли предоставляют их обитателю все, что нужно для жизни, — строительные материалы, плоды, лечебные травы, листья коки, зерна дикорастущего кофе, мясо животных и птиц, а также рыбу. Джунгли всегда наполнены звуками. Тишина ночи здесь постоянно нарушается пронзительными криками, свистом, протяжным ревом, скрипом раскачивающихся под ветром деревьев, кваканьем лягушек и неумолчным стрекотом насекомых. В таком вот беспокойном окружении майя строили из камня величественные города. Ничто из того, что я видел на нашей прекрасной планете, включая Мачу-Пикчу или Акрополь, не производило на меня такого сильного впечатления, как город майя Паленке (Palenque) в Чиапасе (Chiapas), который в один прекрасный день предстал перед моим взором на фоне расходившегося молочного утреннего тумана в изумрудном обрамлении тропической растительности. Этот город был возведен в золотую эпоху майя (325–925 н. э.) и на протяжении 1000 лет, надежно скрытый джунглями, пребывал вдали от суетного мира. Построенный на холмах, откуда открывался чудесный вид на равнину, он занимал площадь в 3,5 квадратных мили. На каждом холме возводился целый комплекс зданий — пирамиды, дворцы и храмы. Каждое здание было отлично привязано к местности и стояло так, что его красоту подчеркивали и окружающий рельеф, и буйная тропическая зелень. Посреди города протекала быстрая и хрустально-чистая лесная протока. Вполне возможно, что когда китайцы встретились с местными жителями, их провели к Паленке, чтобы они могли полюбоваться на самый прекрасный город, когда-либо воздвигнутый цивилизацией майя. В то время китайцам могло показаться, что они увидели творение, созданное людьми, во всем равными им по талантам и умению.

Паленке — загадочный город. По неизвестной причине он был оставлен жителями со всеми находившимися в нем богатствами и на долгое время предан забвению. С другой стороны, это настоящий рай для исследователя. Здесь есть все, о чем только может мечтать археолог или историк: легендарная гробница «фараона джунглей», наполненная сокровищами, дворцы царей и жрецов, чьи стены испещрены иероглифами, которые готовы поведать историю этого места, обсерватории, храмы, крытые дворики со сферическими куполами и — что, вероятно, представляет для исследователя самый большой интерес — жилища простых людей. Здесь, как в музее, можно найти многочисленные образцы художественного творчества и ремесленной деятельности местного населения — маски, статуи, ювелирные украшения, разнообразную керамику, глиняную посуду вплоть до самых обыкновенных горшков и мисок, рыболовные крючки и копья с каменными наконечниками, которые брали с собой простые люди, выходя на рыбалку или на охоту.

Над городом и окружающей местностью доминирует огромная белая пирамида царя Пакала (Pakal). Кубинский ученый Альберто Рус Луилльер (Alberto Ruz Lhuillier) несколько лет разыскивал потайную лестницу, которая вела бы к сакральному помещению у основания здания. В 1952 г. он и его сотрудники, сдвинув в сторону большой камень, обнаружили туннель, уходящий в глубину

«Среди сумрачных теней проступило вдруг видение, словно пришедшее к нам из сказки или из ирреального потустороннего мира. Нашему взгляду предстала пещера, напоминавшая вырезанный изо льда волшебный грот. Ее стены сверкали и переливались, будто высеченные из горного хрусталя. Поумерив восторги и немного подумав, мы пришли к выводу что это, скорее всего, часовня или подземный храм. Приглядевшись, мы заметили на стенах рельефные изображения людей и животных. Потом я взглянул на пол и обнаружил, что мы стоим на резной надгробной каменной плите, которая была в прекрасном состоянии и почти не осыпалась. Уверен, мы были первыми людьми за тысячу лет, которые увидели это надгробие».

С замирающим сердцем Альберто Рус Луилльер и его люди сдвинули плиту в сторону и заглянули в находившееся под ней пространство.

«Поначалу мне показалось, что внизу все сплошь изукрашено мозаикой. Только через минуту я стал различать некоторые детали — орнамент из зеленого жада, наведенные красной краской изображения зубов и костей и, наконец, фрагменты драгоценной маски. Я всматривался в мертвый каменный лик того почти мифического существа, ради которого были выстроены и эта сказочная часовня, и заключенная в толще стены потайная лестница, и сама гигантская белая пирамида с храмом на вершине. Здесь, под плитой, находился самый настоящий саркофаг. Прежде в выстроенных майя пирамидах ученым ничего подобного обнаружить не удавалось»[176].

Наиболее замечательным предметом из всех экзотических сокровищ, которые были положены в саркофаг царя Пакала, чтобы украшать его быт в загробном мире, по праву считается его посмертная ритуальная маска, изготовленная из жада. В ее пустые глазницы в виде щелочек были вставлены зрачки из радужного обсидиана. Эта маска — величайшее произведение искусства, бесценное творение человеческих рук. Шея, уши, запястья и пальцы мертвого царя были украшены разнообразными ювелирными изделиями, выполненными из жада. Эти украшения по изяществу, красоте и высочайшему качеству работы можно приравнять к аналогичным изделиям наиболее искусных китайских и японских ювелиров. Равным образом величественная, с правильными геометрическими пропорциями пирамида, выстроенная из отполированных каменных плит, скрытая в толще ее стен потайная лестница, Похожая на ледяной грот часовня, да и сама гробница с саркофагом являются результатом деятельности людей, познавших вершины архитектурного искусства, а также инженерного и строительного дела и понимавших, что такое совершенство и красота.

Вволю полюбовавшись на пирамиду Пакала, я, прогуливаясь вдоль реки, заглянул в местный музей, сплошь уставленный стеклянными шкафами с выставленными в них образцами декоративного искусства народа майя. По преимуществу это были резные скульптурные изображения символических растений и животных — ягуаров, змеев с клыками и перепончатыми крыльями и птиц, каждое перышко которых было вырезано столь искусно, что казалось, они сию минуту взмахнут крылом и улетят. Мне не приходилось еще видеть такого обширного собрания столь удивительных по красоте и качеству исполнения вещей. Можно с уверенностью сказать, что китайцы, которые до того целых два года бороздили моря и океаны, впервые встретились с цивилизацией, почти столь же древней и совершенной, как их собственная. Ювелирные изделия из жада, которые выделывались ремесленниками народа майя, ни в чем не уступали изделиям их ремесленников, а фарфор из Чолулы был даже тоньше и прозрачнее китайского фарфора из провинции Цзянси (Лangxi). Наконец-то китайские купцы могли обменять привезенные ими драгоценные шелка и бело-голубую керамику на настоящие предметы искусства.