Алексей Попов - Русский диверсант Илья Старинов

• Название: Русский диверсант Илья Старинов
• Автор: Алексей Попов
• Издательство: Издательский Дом «Нева»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-7654-2995-5

Военную историю XX века невозможно представить без тайных войн, состоящих из подрывных операций, разведки, диверсий, а также партизанской борьбы. Один из представителей этой тайной войны — Илья Григорьевич Старинов — легендарный диверсант, разведчик, партизан.

Участник Гражданской войны, революционных событий в Испании, Финской и Великой Отечественной войн. Теоретик и практик партизанской борьбы. В 30—40-е годы прошлого века лично разработал и осуществил ряд спецопераций, впоследствии вошедших в анналы учебных пособий мировых спецслужб.

---

С утра Старинов поехал на левый фланг 16-й армии генерал-майора Рокоссовского, во второй половине дня под Серпухов. В мыслях только танки и мины. Мины и танки. Враг не должен прорываться через минные поля!

Илья Григорьевич даже не подозревал, как близок день серьезного разговора о партизанах.

* * *

Находясь под Серпуховом, Старинов получил телефонограмму генерала Котляра, требующего немедленно прибыть в штаб инженерных войск. Оставив все дела, он выехал в Москву.

— Вас ждет начальник! — разглядывая меня с откровенным любопытством, сказал дежурный по штабу.

Котляр принял сразу, прервав разговор с Галицким и другими офицерами. Он был краток:

— Вас вызывают в Кремль, к товарищу Сталину. На прием следует явиться в двадцать два часа ровно.

— Сейчас шестнадцать часов, — продолжал Котляр. — Поезжайте домой, отдохните, приведите в порядок обмундирование. Предварительно зайдите ко мне. Буду ждать в двадцать часов.

Ровно в двадцать часов, выбритый и отутюженный, Старинов вновь вошел в кабинет Котляра.

— Ну вот, совсем другой вид! — одобрительно произнес генерал. — Садитесь. Вызов, как я понимаю, связан с письмом Военного совета Юго-Западного фронта?

— Я тоже так думаю.

— Напомните, какие вопросы там поставлены?

— Обосновывается необходимость производства мощных противотанковых мин и мин замедленного действия, пишется о нацеливании партизан на разрушение вражеских коммуникаций.

— Продумали, что и как станете говорить?

— Мысли не новые, товарищ генерал!

— Тем лучше. Излагайте только суть и как можно короче.

— Я понимаю! Но есть ряд моментов, требующих пояснения. Возможно, товарищ Сталин не знает…

Котляр быстро перебил:

— Не заблуждайтесь, Илья Григорьевич! Товарищ Сталин все знает. Помните об этом. Помните, и ни в коем случае не горячитесь при разговоре. Пуще же всего остерегайтесь возражать! Могут быть обстоятельства, вам совершенно неизвестные, зато известные товарищу Сталину. Ясно?

— Последую вашим советам, товарищ генерал! — пообещал Илья Григорьевич.

В первую кремлевскую проходную Старинов вошел в 21 час 30 минут. У него проверили документы и наличие оружия. Оружия у него с собой не было.

Такая же точно проверка во второй проходной. В 21 час 50 минут он подошел к двери в приемную И. В. Сталина. Волнение было очень сильным.

В уютной, наполненной тишиной комнате уже сидели двое приглашенных, видно, раньше Ильи Григорьевича. Они были собранны, неулыбчивы, на коленях у каждого папка с бумагами.

Работники приемной предложили подождать.

Через некоторое время Старинову сказали:

— Товарищ Сталин принять вас не может. Вас примет товарищ Мехлис.

— Но мне нужно к товарищу Сталину! — возразил Илья Григорьевич.

— Пойдемте к товарищу Мехлису.

Первое, что бросилось в глаза в кабинете Мехлиса, — письмо Военного совета Юго-Западного фронта, лежащее на столе армейского комиссара первого ранга. Это обнадеживало!

— Слушаю вас, — выслушав представление, угрюмо сказал Мехлис.

Старинов начал излагать суть дела, но на третьей или четвертой фразе был прерван:

— Не о том говорите! Не это сейчас нужно!

Мехлис отодвинул письмо Военного совета, поднялся, вышел из-за стола и, расхаживая по кабинету, стал упрекать Илью Григорьевича и авторов письма в безответственности — о каких минах, да еще замедленного действия, о каких «сюрпризах» может идти речь, если армии не хватает обычных снарядов и нечем снаряжать авиабомбы?

— Глубокий вражеский тыл, коммуникации! — с едкой иронией воскликнул Мехлис. — Вы что, с неба упали? Не знаете, что враг стоит под самой Москвой?!

— Но мы учитываем…

И снова Мехлис перебил:

— Учитывать надо, что наступила зима! Что надо полностью использовать те преимущества, какие она дает! Нужно заморозить гитлеровцев! Все леса, все дома, все строения, где может укрыться от холода враг, должны быть сожжены! Хоть это вам понятно?!

Илья Григорьевич осторожно заметил, что леса зимой не горят и что они — база для партизан. А если жечь деревни — лишатся крова советские люди, оставшиеся на оккупированной территории.

Возражение лишь подлило масла в огонь. Мехлис обозвал Старинова и Невского горе-теоретиками, слепцами, потребовал передать генералу Котляру, что Подмосковье нужно превратить в снежную пустыню. Враг, куда бы он ни сунулся, должен натыкаться только на стужу и пепелища, и, наконец, разрешил идти.

Генерал Котляр ждал Старинова. Выслушал, покачал головой:

— Н-да, неожиданно… Да вы не расстраивайтесь так, Илья Григорьевич! В жизни, знаете ли, надо надеяться на лучшее. Может, все еще изменится.

Неожиданно Старинов вспомнил, что требование поджигать леса, высказанное Мехлисом, это требование самого Сталина! Он говорил об этом еще в выступлении по радио 3 июля сорок первого года! А он пытался объяснить Мехлису, что поджог лесов — несусветная чушь! Что же теперь будет?

Разгром гитлеровцев под Москвой начался переходом в наступление 5 декабря войск Калининского фронта. А утром 6 декабря в мощное контрнаступление перешли Западный фронт и войска правого крыла Юго-Западного фронта. Великая битва началась!

Перед началом наступления саперам ГВИУ пришлось снять тысячи собственных, поставленных в спешке мин, а затем в ходе боев обезвреживать мины противника. Документации на собственные минные поля в ряде случаев не имелось, вражеские укрывал глубокий снег, работать приходилось под огнем, инженерные войска несли потери. Тем не менее и рядовой, и командный состав батальонов, занятых разминированием, поставленные им задачи выполняли с честью.

Работники штаба инженерных войск Красной Армии, оказывая помощь наступающим соединениям, по-прежнему ездили с участка на участок, из одной армии в другую. Дороги и поля выглядели одинаково — перевернутые вверх колесами, зарывшиеся в придорожные, полные снега канавы немецкие грузовики, обгоревшие, с распахнутыми или оторванными дверцами гитлеровские легковые автомобили, зияющие рваными пробоинами танки с крестами на башнях и всюду — трупы в серо-зеленых шинелях.

* * *

При очередной встрече с Пономаренко Старинов представил ему докладную:

— Прочтите, пожалуйста! Если возражений по существу не будет, то, может, и по назначению сможете доставить?

Он прочитал докладную, потом сказал:

— О минах, о кадрах — хорошо. А вот о руководстве партизанами сказано слишком мало. Вопрос этот, кстати, непростой. Я все время над ним думаю.

— Тогда, может быть, вместо моей докладной подготовить другой документ? Вам же виднее, Пантелеймон Кондратьевич.

— Не знаю, не знаю. Сделаем так. Вы оставляете вашу докладную, и в следующий приезд сразу ко мне.

Старинов выбрался в Москву через два дня. Пономаренко за это время поработал над вопросами партизанской борьбы немало. У него уже был готов проект письма на имя И. В. Сталина. В письме говорилось о необходимости усилить партийное руководство партизанами, ставился вопрос о создании органов руководства партизанским движением и высказывались, со ссылкой на мнение полковника Старинова, предложения о производстве инженерных мин и подготовке квалифицированных кадров.

В Москве Илье Григорьевичу задержаться не пришлось. Уже 14 декабря 1941 г. генерал-майор Котляр приказал сформировать новую оперативно-инженерную группу для устройства минно-взрывных заграждений на подступах к недавно освобожденному Ростову-на-Дону и срочно отбыть на Южный фронт.

В группу включили инструкторов и лаборантов из оперативно-учебного центра Западного фронта, десять лейтенантов, имеющих боевой опыт и прошедших краткосрочные курсы при Военно-инженерной академии имени В. В. Куйбышева, а также бывших бойцов Испанской республиканской армии во главе с Доминго Унгрия. Своим заместителем Старинов назначил майора В. В. Артемьева, начальником штаба — капитана А. И. Чехонина. Вечером 16 декабря поезд с предоставленным группе мягким вагоном отошел от платформы Курского вокзала.

Работа подрывников продолжалась и днем и ночью.

В канун нового, 1942 г. группа Старинова передала образцы новых, усовершенствованных мин промышленным предприятиям. Детали для мин и взрывателей стал поставлять «Ростсельмаш», металлические корпуса для осколочных фугасов — «Красный Аксай», а корпуса деревянных противотанковых и противопехотных мин — ростовская фабрика роялей. По этому поводу появилась шутка, что ростовская музыка врага не обрадует!

Успешно завершалось обучение минно-подрывному делу личного состава приданных группе Старинова саперных батальонов.

По заданию обкома партии Илья Григорьевич успел также организовать в городе Шахты пункт для обучения партизан, а в самом Ростове — курсы по минно-подрывному делу для возможного подполья.