Ромен Гари - Спасите наши души

• Название: Спасите наши души
• Автор: Ромен Гари
• Издательство: Symposium
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-89091-430-9

Исполнился завет Мао Цзэдуна — «Духовная энергия должна быть преобразована в энергию материальную»: гениальный французский ученый изобрел способ извлекать энергию из человеческих душ. И пока за это «передовое топливо» борются американцы, китайцы и русские, албанский диктатор создает оружие массового обездушивания…

Ромен Гари использует этот фантастический сюжет, чтобы вдоволь посмеяться над современной цивилизацией, ее политиками, учеными и военными, — и сделать попытку реабилитировать вышедшее из моды слово «душа».

---

Все повернулись к американцу, Литтл остановил на нем взгляд, в котором читалась подозрительность.

— Что именно вы хотите этим сказать? — спросил он гнусавым и раздраженным голосом.

Старр пожал плечами и ничего не ответил.

Его глубинную мысль взялся передать Матье.

— Думаю, что я знаю, что хотел сказать ваш боевой товарищ, господа. Бой, что вы вели, окончился честным поражением, хотя — что есть, то есть — вы уже не способны это осознать… Бомба взорвалась давно, в Хиросиме, процесс дегуманизации завершился, и особенность этого феномена, очевидно, заключается в том, что у нас больше нет духовных, этических и психологических качеств, чтобы отдавать себе в этом отчет.

Эта шутка заставила улыбнуться всех, кроме Литтла, который, похоже, принял ее за гнусные бредни интеллектуала, и, вдобавок, интеллектуала французского.

Правильный ответ, вызвавший взрыв смеха, подыскал Станко.

— Вы заблуждаетесь, друг! Достаточно взглянуть на эту прекрасную девушку и на вас, чтобы понять, что мы все-таки спасли то, что пришли спасти, и что мы еще вполне человечны, настолько человечны, насколько это возможно для человека! И за этот героический и сверхчеловеческий поступок — оставаться человечными во всем и несмотря ни на что — мы заслуживаем премии! И особой медали за проявленное мужество!

— Только один момент: сколько раз цивилизация может быть спасена, прежде чем утратит право называться цивилизацией? — спросил Старр.

— Хватит! — оборвал его Литтл. — Мы не на светском приеме! Перед нами стоят серьезные задачи!

— Знаете что, товарищи? — заявил Комаров. — К миру на земле можно идти лишь пятясь!

— Да заткнитесь же, черт возьми! — заорал Литтл на своем чистейшем сержантском кокни. — Отставить эту разлагающую болтовню! Еще слово, и я вас всех отправлю в наряд чистить сортиры!

Машину вел Григорьев, затем Литтл сам сел за руль «шкоды».

Каплан дулся, забившись в угол. Он был чем-то разочарован и обижен, и Старр полагал, что знает, чем именно. У него украли его миг триумфа: как оказалось, Матье не ошибся…

На всем пути они не встретили ни одного человека в военной форме. Албанцы соблюдали соглашение. Старр с признательностью посмотрел на Джуму: слава Богу, что существует культ личности!

По обеим сторонам дороги, на склонах гор один за другим стояли энергоуловители, соединенные со станцией. Они уже не фосфоресцировали.

— Можно подумать, что вырубили электричество, — холодно заметил Литтл.

— Электричество, ну да, как же, — буркнул Старр. — Как легко вы об этом говорите, майор, хоть премию за наглость выдавай. В конце концов, даже если они снова начнут качать дух, им потребуется два года, чтобы восстановить свои запасы! Наши ученые тем временем, полагаю, найдут средство защиты или изобретут что-нибудь еще более занятное. Чего не хватает цивилизациям, так это полигона на другой планете, чтобы определить размер возможного ущерба!

— Разговорчики! — оборвал его Литтл. — Вы, может, не отдаете себе отчета, но ваши разговоры свидетельствуют о том, что на вас еще сказывается деморализующее действие побочного эффекта!

Над ними кружили орлы, и в пылу победы они испытывали удовольствие от соседства с равными себе.

— Орлы, — произнес Старр.

Станко поднял глаза:

— Грифы.

— Интересно, а что приключилось с нашим прелестным албанским юношей? — мечтательно прошептал Литтл.

— Сидит в деревенском кабаке и жрет чеснок, — предположил Колек.

— Нет, — возразил Станко. — Он пошел в долину, чтобы рассказать народу всю правду. Он где-то там, внизу, ходит от деревни к деревне и рассказывает всем правду. Я знаю албанцев. Это гордые и мужественные люди. У них отличный дух, очень стойкий. Высшей пробы! Одно слово — горцы…

Они услышали, как вдалеке затрещал пулемет. Дорога петляла, поднимаясь по склону горы над деревней Берц, в самой западной точке долины. Там, наверное, учебный полигон, сказал себе Старр.

— Это не учебный полигон, — гневно произнес Станко, как будто прочел его мысль.

— Тогда полигон смерти, — сквозь зубы процедил Старр. — Не хватало Камбоджи — вот она!

Пулеметный огонь отзывался в горах нескончаемым эхом очередей.

Литтл остановил грузовик.

Перед ними лежала деревня Берц, последняя деревня в долине.

Литтл настроил бинокль.

— Малыш сдержал слово, — сказал он одобрительно.

Люди в глубине долины явно пытались отойти подальше от окружавших их энергоуловителей. Они старались держаться от обелисков на пресловутом расстоянии в семьдесят пять метров, на котором улавливание уже невозможно.

Это неправда, подумал Старр, закрыв глаза. Галлюцинации, патологический, упадочнический, болезненный побочный эффект. Ничего этого не было. Бред отравленного, извращенного воображения. Все неправда. И варшавское гетто, и Катынь, и Бабий Яр. Будапешт, Прага, Орадур, Лидице, Ян Палах[53], Вьетнам, Берлинская стена. Фантазмы.

— Они, наверное, попробовали взорвать уловители, и… — проговорил Григорьев.

Старр взглянул на Имира Джуму. Сталинский истукан, казалось, начал возвращаться к жизни. Глаза его горели презрением.

— Неправда, — сказал он. — Западная пропаганда. Такие же, как вы, агенты-провокаторы попытались совершить диверсию и были схвачены народом. Лживые домыслы. Клевета. Последние капли яда, изливаемые прислужниками капитализма…

— Зачем? — простонал Каплан. — Зачем эта бойня?

— Вы только что слышали, — ответил ему Старр. — Это западная пропаганда. Это была не пулеметная очередь, это — пропаганда Запада, отравляющая дух народа.

— Боже мой! — прошептал Каплан.

— И это тоже западная пропаганда, — сообщил ему Старр.

— Ну что же, я думаю, что маршал прав. Эти выстрелы — остаточное галлюциногенное действие топлива. Впрочем, тех славных крестьян, что поверили бы в историю с улавливанием и освобождением духа, просто-напросто посадили бы в психиатрические больницы!

— Протестую! — крикнул Комаров. — Это антисоветское высказывание.

— Я не допущу в своей группе пререканий между союзниками, — предупредил их Литтл. — Майор Комаров, примите мои извинения за оскорбительные слова, прозвучавшие из уст одного из моих подчиненных. Он явно находится под влиянием деморализующего действия топлива. СССР — свободная страна. То же можно сказать и о Соединенных Штатах. И во всех представленных здесь странах, и под моим командованием. Если бы Китай и Албания были на нашей стороне, там бы тоже процветала свобода. Пока я занимаю эту должность, на свете есть лишь те чертовы страны, где процветает свобода. Профессор Матье, с вами все в порядке?

— Да, — ответил удивленный Матье. — А что?

— А то, что вы нам, может быть, еще понадобитесь! — окончательно выйдя из себя, крикнул Литтл. — Может быть, мы совершили ошибку! Может быть, нам не надо было трогать эту гадость, пусть бы себе дезинтегрировалась! Как офицер и джентльмен я не считаю, что мы заслуживаем лучшего!

В долине вновь воцарилась тишина.

Литтл надавил на педаль, и грузовик тронулся с места.

XXXIV

Оставалось проехать не больше десятка километров.

Горы отступили, и теперь дорога шла напрямую через каменистое и глухое Кинжальское плато. Единственными признаками человеческой деятельности были уловители, снабжавшие энергией военные форпосты и каменоломни в Арзе. Но и сюда энергия больше не поступала, и ретрансляторы стояли пустые, безжизненные, тускло-серого цвета.

Колек и Станко ехали в грузовике стоя, следя за окружающей местностью и за небом, хотя присутствие заложника делало нападение с воздуха маловероятным. Джуму держали на мушке русские. «Чтобы произвести должное впечатление, — написал Старр, — русские вели себя мелодраматично и несколько переигрывали, но правда и то, что в течение тех решающих минут, когда мы вплотную приблизились к югославской границе, наша судьба полностью зависела от философских взглядов маршала Имира Джумы на жизнь и смерть… Оглядываясь назад, следует-таки признать, что мы недооценили как самого этого человека, так и албанский национальный характер».

Ядерный щит нужно было любой ценой вывезти с албанской территории. На этот счет они получили категорические инструкции: оставить после себя эту улику было бы в глазах общественного мнения равносильно «этическому самоубийству».

Соглашение с албанцами предусматривало открытие границы и отвод всех находившихся поблизости войск; группа службы безопасности была выслана вперед, чтобы расчистить дороги и дожидаться освобождения Джумы.

Литтл взглянул на часы: еще пять минут, и все. Для него были привычными эти последние минуты любой операции, всегда самые изматывающие. Впервые с начала рейда он начинал ощущать самого себя физически: вцепившиеся в руль руки, пересохшее горло, мышечное напряжение в плечах и шее, учащенное дыхание…