Коллектив авторов - Фантум 2012. Локальный экстремум (сборник)

• Название: Фантум 2012. Локальный экстремум (сборник)
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-904919-32-0

Мир меняется. Находясь внутри системы, не знаешь – движется она или покоится, и мы не замечаем этих изменений.

Каким станет человек, если изменить его природу – чудовищем, высокогуманным сверхсуществом или скучающим скотом? «Фантум» – об этом.

Какими станут взаимоотношения людей с наукой и техникой скорого и неизбежного будущего? «Фантум» – и об этом.

Как изменится мир, в котором мы живём? И можно ли понять мир будущего, не поняв мира наших далёких предков? «Фантум» – и об этом тоже.

Авторы сборника – известные и дебютанты, мужчины и женщины, молодые и умудрённые опытом, но каждый даёт свой ответ на «проклятые вопросы».

---

– Потому что они никому нахрен не нужны, – пожал я плечами. – Много ли радости от чужой радости? Шиш да маленько, мертвякам точно не хватит. Этот мир перевернут – чего удивляться, что ненависть важнее любви? Сам подумай, кто на пси-концерты ходит? В основном – заезженный средний класс. Днем работа, вечером работа, ночью работа. Всё на благо родной цивилизации. Да и себе денег заработать, чтоб было на что статус подтвердить в конце года. Так и жизнь прошла. А чтоб она напрасной не казалась, хочется не розовых соплей в сиропе, а чего-нибудь остренького. До дрожи в коленках себя живым ощутить. Пострадать вволю, на борьбу подняться, сражаться яростно, ненавидеть от всей души, почти проиграть в схватке – и в конце увидеть луч победы… Маленький такой лучик. Большего мертвякам для счастья и не надо… И между прочим, рецепт не нами придуман. Ты старые фильмы-книги видел? – спросил я и, не дожидаясь его кивка, продолжил: – Я вот видел… И там тоже все сплошь страдают! И там тоже все сплошь мучаются! Чем больше страдают-мучаются, ненавидят-отчаиваются – тем круче шедевр. Даже если любовь показывают, то обязательно с каким-нибудь вывертом, чтоб герои еще сильнее пострадали.

– Но почему? – снова спросил он. Равнодушненько так, как и положено чудовищу. Но спросил. Неужели этому ячеечному болванчику так интересны человеческие эмоции?

А в самом деле, почему?

– Фиг знает, – пожал я плечами. А потом подумал и вдруг понял. – Почему-почему… А потому! Сам подумай. Радоваться человек и так может. Зарплату там прибавили, жена приласкала – вот и радуйся по самое не хочу. Никому от этого не убудет. А попробуй поненавидь, да еще со всей силы, да еще активно… Так и по морде схлопотать недолго. Или язву заработать. Попробуй сам поотчаиваться пару месяцев – с ума сойдешь. Попробуй побунтовать – деклассируют. Понял? Розовые сопельки безопасны, поэтому их можно из самого себя в любое время поизвлекать и полюбоваться. Зажег маленький огонек – и грей ручки. А большой костер распалить… Ага, хотелось бы, он-то до самого основания души согреет. Вот только потушить этот пожарище… Так ведь и весь дом сгореть может. Да и утомительно такое пламя разжигать… Нафига это мертвякам, когда есть всё готовенькое? Примерил на пару часов на себя чужие страсти, умылся чужими слезами – и можно спокойненько к своим делам вернуться. А сейчас совсем халява. Там, в фильмах-книгах, нужно было работать, воображение подключать, сочувствию учиться, чтоб свой кусок чужих эмоций урвать. Теперь тебе их на ложечке подают. Хочешь страданий – вот тебе страдания! Хочешь ненависти – вот тебе ненависть. Хочешь борьбы – вот тебе борьба. Почувствуй себя героем! Мир перевернуть – пожалуйста! Уничтожить ячейки – да как два пальца обоссать! А потом домой – и баиньки. И всем хорошо. И им хорошо, и вам хорошо, так ведь? Вы, сволочи, ведь поэтому даже самые радикальные виды культурного самовыражения не запрещаете? Пусть быдло до конца прочувствует классовую ненависть во время концерта, а потом продолжает спокойно таскать ярмо. Это как вакцинация против революций. Главное, с этим тоже не переборщить. Протест в искусстве приемлем, если он строго дозирован… А примо-князья будут гордо именоваться самыми либеральными правителями в мировой истории. Чудовища вы долбаные!

Я сам не заметил, как увлекся. Мало того что говорил взахлеб, так еще и почувствовал себя так, словно на концерте. И даже транслировать начал – не на полную силу, конечно, так, фоном. Ту самую классовую ненависть и жажду бунта, которую так в народе любят… Неужели по сцене соскучился? Эх, Кинрик, жаль, ты меня сейчас не видишь!

А мой сосед слушал. Очень внимательно. Даже начал барабанить пальцами по краю стола, о чем-то своем размышляя.

– Красиво рассуждаешь, – сказал он наконец. – Не ожидал.

И это всё? Он даже на «сволочей» не обиделся? И на «чудовищ»? И на «долбаных»? Впрочем, на правду и не обижаются.

– Ха! Думал, что я могу только в терминах округа Син изъясняться? Я, между прочим, приличный мальчик из благородного семейства, урожденный высший класс, школу с отличием закончил… Почти закончил… – Я тряхнул головой, чтобы выбросить нахлынувшие воспоминания. Сказать или не сказать? Пожалуй, скажу. Чтобы не строил иллюзий по поводу моей лояльности. Впрочем, он и не похож на человека, способного строить иллюзии. Тем более справки наводил, наверняка всё обо мне доподлинно знает. Но… Я всё равно скажу. Пусть еще раз узнает, от меня. Лично. – Ты помнишь «Дело роботехников» пять лет назад?

– Да, – коротко кивнул он.

Помнит! Хоть кто-то помнит. А большинство живет по принципу: «Нас это не касается». Даже тогда, в разгар судебного процесса, все предпочитали делать вид, что ничего не происходит! Главное – чтоб нас не трогали, всё остальное – пофигу. А теперь всё случившееся и вовсе выкинули из памяти, словно и не было ничего. Словно это естественно – ликвидировать полсотни лучших ученых, отформатировать все данные разработок, способных перевернуть нашу жизнь… Всё уничтожить и забыть. А ячеечные помнят. Конечно, кому еще помнить, как не им, тем, кто вынес приговор? Ненавижу! Как же я их ненавижу!

– Так вот, мой отец был ведущим киберпсихологом проекта. До того, как в Ячейках признали киберпсихологию лженаукой, разрушающей устои общества.

– Ясно, – сказал он спокойно. – Ты поэтому так ненавидишь Ячейки?

– Ты думаешь, мне нужна причина для ненависти? – сказал я с горькой усмешкой. – Хотя любви к вам это не добавляет.

– Ясно, – повторил он.

И всё.

Черт возьми, неужели это всё, что он может сказать? Ни грамма сожаления, никакой попытки оправдаться! Пусть это не его конкретно вина, но…

Я захохотал, громко и яростно. Смеялся до боли в животе, до треска в висках. Смеялся до тех пор, пока не наткнулся на его взгляд, холодный и отрезвляющий. Смех исчез сам собой. Но это вправду смешно: оценивать поступки ячеечного чудовища, исходя из представлений о человеческой морали. Причем сильно устаревших представлений. Какое может быть оправдание? Какое может быть сожаление? Для тех, для кого не существует ада?

– Значит, на концертах ты подстраивал трансляцию под запрос псевдомаргинальной публики, я правильно понял? – Он продолжил разговор, возвращаясь к первоначальной теме, как ни в чем не бывало.

– Ага. Можно и так сказать. Играй по правилам, и будет тебе счастье.

– А что произошло на последнем концерте?

– Надоело… подстраивать… И по правилам играть надоело, – сказал я. Это было не совсем правдой. Потому что настоящую правду трудно объяснить словами. Обычный концерт, один из многих. Зрители – толпа мертвяков, пришедшая погреться у костра чужой жизни. Представители средних классов, решившие на два часа выползти из своей серости, чтобы пережить эмоциональную бурю. Чудовища. Чудовища!!! Окружили со всех сторон… Смотрят, ждут… Ненавижу! Их ненавижу. И нет для них надежды! Нет для них удовлетворения! Неужели они не видят, мы обречены?! Этот мир перевернут, ад снаружи, ад внутри, и нет выхода. Нет и не будет никогда. Всё безнадежно. Ненависть разбилась о стену отчаяния. Ничего нельзя сделать. Некуда идти. Чудовища вокруг. И внутри чудовище. Всё, что остается сделать, – это сдохнуть!

И они сдохли. Не сразу. Эмоциональный шок, депрессия, сумасшествие, самоубийства… Тридцать два смертельных случая – это только верхушка айсберга. Это то, что произошло в течение недели после концерта. О чем кричала Служба Информации. А что стало с остальными, я не знаю. И знать не хочу!

– Тебя судили?

– Да. Прокурор утверждал, что это было умышленное негативное пси-воздействие, и настаивал на моей ликвидации. А адвокат обвинял во всем неконтролируемую эмо-вспышку, вызванную переутомлением, и считал, что можно обойтись деклассированием. А мне было пофиг.

– Разве? Я слышал, ты настаивал на ликвидации.

– И что?! Адвокат счел это лишним доводом в мою пользу – искреннее раскаяние и всё такое. Да еще фанаты, придурки, петицию в защиту написали… И мне оставили жизнь. Видно, не заслужил я быстрой и легкой смерти… А деклассированным быть не привыкать. Наша семья уже через это прошла, после того, как арестовали отца. Тогда мне удалось подняться со дна благодаря таланту баньши и моде на пси-искусство. А теперь я не хочу подниматься.

– Ясно, – сказал он в третий раз. Я разозлился окончательно.

– Чего тебе ясно?

– Что с тобой можно работать, – он был невозмутим. Ненавижу невозмутимость.

– И что ты собираешься делать? Очередной эксперимент Ячейки на пси-устойчивость населения?

– Нет. Но тебе понравится. Я хочу…

В это время в дверь постучали. Я даже глазом моргнуть не успел, как лучевик оказался в его руках.

– Открой, – обратился он ко мне.

– Ха, раскомандовался, – огрызнулся я для очистки совести и потопал к двери. Спорить с человеком, который считает, что ада нет, и держит в руках оружие, по меньшей мере, глупо.