Дэвид Чэндлер - Брат номер один: Политическая биография Пол Пота

• Название: Брат номер один: Политическая биография Пол Пота
• Автор: Дэвид Чэндлер
• Издательство: Ультра.Культура
• Жанр: Политика
• Год: 2005
• ISBN: 5-9681-0038-9

Кто такой Пол Пот — тихий учитель, получивший образование в Париже, поклонник Руссо? Его называли «круглолицым чудовищем», «маньяком», преступником «хуже Гитлера». Однако это мало что может объяснить. Ущерб, который Демократическая Кампучия во главе с Пол Потом причинила своему народу, некоторые исследователи назвали «самогеноцидом». Меньше чем за четыре года миллион камбоджийцев (каждый седьмой) умерли от недоедания, непосильного труда, болезней. Около ста тысяч человек казнены за совершение преступлений против государства. В подробной биографии Пол Пота предпринята попытка поместить тирана в контекст родной страны и мировых процессов, исследовать механизмы, приводившие в действие чудовищную машину. Мы шаг за шагом сопровождаем таинственного диктатора, не любившего фотографироваться и так до конца жизни не понявшего, в чем его обвиняют, чтобы разобраться и в этом человеке, и в трагической истории его страны.

---

Самые высокие показатели по сельскохозяйственному производству планировалось получить на северо-западе страны, в провинциях Баттамбанг и Пурсат. В проекте плана один из партийных представителей назвал эту зону «полем битвы номер один». В этой зоне планировалось увеличить площадь земель, с которых собиралось по два урожая риса в год, с 60 000 гектаров в 1977 году до 200 000 гектаров в 1980, что должно было обеспечить 40 % всего двойного урожая риса в стране. Свыше 140 000 гектаров необрабатываемой и непродуктивной земли нужно было распахать и засеять. В итоге северо-западу было предназначено обеспечивать 60 % камбоджийского экспортного риса в 1977–1980 годах.

Большую часть сельскохозяйственных работ на северо-западе выполнял почти миллион «людей 17 апреля», выселенных из Пномпеня и Баттамбанга. На протяжении двух последующих лет этих мужчин и женщин заставляли расчищать рисовые поля, рыть каналы, строить дамбы и деревни, отвоевывая пространство у малярийных лесов. Десятки тысяч людей умерли от недоедания, болезней, казней и переутомления. Их гибель, когда о ней стало известно властям в Пномпене, стала лишним доказательством того, что где-то действовали «враги». «Новых людей» можно было уничтожать без сожаления из-за их многочисленности и из-за того, что они были «классовыми врагами» революции. Многие уцелевшие вспоминают ужасный афоризм, издевательски сказанный о них партийными кадрами: «Не дорого досталось — не жалко потерять».[212]

Как надеялся Пол Пот, в результате резкого увеличения урожаев риса по всей стране Камбоджа будет производить 26,7 миллиона тонн риса-сырца, напомнив тем самым изобилие ангкорских времен, обеспеченное, по мнению Пол Пота, государственным управлением. Считалось, что масштабные ирригационные работы сделают эту цель достижимой. Около половины произведенного риса нужно было сохранить на семена, пищу, а также для «резервов и социального обеспечения». Реализация экспортного излишка должна была принести Камбодже 1,4 миллиарда долларов. Этот доход, в свою очередь, предназначался для закупки сельскохозяйственных машин, инструментов, удобрений и инсектицидов, которые помогли бы расширить сельскохозяйственное производство. Примерно две трети вырученного от продажи риса дохода предполагалось направить в зоны, где выращивался рис, а остатки держать в резерве для приоритетных национальных целей. Ожидалось, что расходы на оборону за четыре года вырастут до 37 миллионов долларов, из которых 23 миллиона должно было пойти в юго- и северо-западную зоны, граничившие с Таиландом. На более позднем этапе иностранную валюту планировалось использовать для финансирования промышленного строительства’.[213]

К несчастью, риса-сырца в 1976–1977 годах было произведено гораздо меньше, чем ожидалось, особенно на северо-западе, где почти все запасы риса, предназначенные для внутреннего потребления, были записаны партийными работниками как излишки и исчезли в неизвестном направлении. Какая-то часть этого риса ушла на экспорт в Китай. К концу 1976 года большинство «новых людей» на северо-западе страдали от голода. В 1977 году ситуация ухудшилась, когда тысячи людей умерли от истощения, а другие перестали хорошо работать из-за болезней и нехватки еды. Известия об этой ситуации доходили до «вышестоящей организации» с опозданием, и поскольку несогласие с мнением организации приравнивалось к государственной измене, в докладах с мест никогда не критиковался план или его создатели. Вместо этого наверх всегда шли хорошие новости, вызывавшие у верхушки партии безосновательный оптимизм, тогда как на самом деле показатели производства риса падали.[214]

Более половины таблиц в Четырехлетием плане было связано с рисовой кампанией. Другие сельскохозяйственные культуры — джут, кукуруза, кокосовые орехи, табак и хлопок — тоже были упомянуты, однако им уделялось меньше внимания. Как-никак ожидаемый от этих культур доход (29 миллионов долларов) едва дотягивал до 2 % того, который планировалось получить. В общем и целом, части плана, не относившиеся к рису, по-видимому, писались в спешке и были плохо продуманы. Судя по всему, текст плана был составлен так, чтобы отразить приоритетные цели партийных лидеров, сделавших ставку на рис.

Об инфрастуктуре сельского хозяйства говорилось вскользь. Производство «натуральных удобрений» (отходов жизнедеятельности людей и животных) должно было увеличиться от 5,6 миллионов тонн в 1977 году до 8,9 миллионов тонн в 1980, хотя за счет чего это будет происходить, непонятно. Как ожидалось, новые заводы будут давать несколько тысяч ирригационных насосов. Откуда возьмутся материалы для этих насосов, фонды и рабочая сила, не уточнялось. В другой таблице отмечалось, что в 1979 году Камбоджа «приобретет завод по производству ДДТ», но как и на какие деньги это будет осуществлено — об этом тоже умалчивалось. Точно так же, там, где шла речь о необходимости увеличения поголовья тяглового скота и прочего домашнего скота, а также расширения рыбных промыслов, обращалось мало внимания на финансирование, потребности в рабочей силе, ветеринарию или снижение риска. Навязчивой идеей Пол Пота стал рис. «Если у нас есть рис, у насесть все», — было передано по радиостанции «Пномпень» еще в мае 1975 года. При чтении плана создавалось ощущение, что он просто пропитан революционным пылом. Если сравнивать это «рвение» с гибельными результатами плана, то его можно было бы считать синонимом дилетантства, невежества и принятия желаемого за действительное.[215]

Кроме того, в плане говорилось о промышленном и технологическом развитии. На первом месте стояла легкая промышленность, которая должна была финансироваться за счет экспорта сельскохозяйственной продукции. В плане мало что было сказано о том, какие товары должны занять приоритетное место или откуда появятся сырье и рабочая сила. Вместо этого указывалось на то, что будут созданы отрасли, «производящие товары, предназначенные для повседневного использования, например… одежду, москитные сетки, одеяла, циновки, обувь, шляпы, столы, буфеты, стулья, тарелки, горшки, сковороды, ложки, баки для воды, кувшины… чашки, зубные щетки, зубную пасту, расчески, ножницы, мыло, полотенца, медицинское оборудование, муслин, хлопок-сырец, алкоголь, ножи, топоры, серпы, плуги, одежду, кожу и т. д.» (курсив добавлен автором). Этим сваленным в одну кучу «производствам» было предназначено давать «60–100 %» продукции к 1980 году. О приоритетах и распределении ресурсов ничего сказано не было.

«Строительству тяжелой промышленности» в Четырехлетием плане было отведено побольше места, хотя и предполагалось, что индустриализация начнется лишь после завершения Четырехлетнего плана. Рассуждая на эту тему, лидеры партии рисовали в воображении светлые картины будущего, в котором бурно развивающийся промышленный сектор обслуживался возросшим пролетариатом. Как ни крути, рядом с рисовыми полями на гербе Камбоджи появились и заводы с дымящими трубами, к тому же треть кандидатов в Национальное Собрание числилась «рабочими». Роста промышленности нужно было достичь без оглядки на ресурсы, финансы и возможности. И вновь отсутствие у партийных лидеров знаний, касающихся промышленности, и их отказ от услуг экспертов означало, что их плановые предложения обречены на провал, за исключением тех, которые можно было выполнить при техническом содействии других стран. По большому счету, именно так и произошло: помощь Китая и Северной Кореи способствовала обновлению дореволюционного производства и созданию нового. Кроме того, в плане говорилось о непроверенных нефтяных месторождениях, угольной промышленности («если у нас есть хотя бы какой-нибудь уголь, мы найдем его») и строительстве «чугуноплавильного завода заграничного стандарта», несмотря на то, что в стране не было разработанных месторождений железной руды. Камбоджа никогда не располагала собственными ресурсами для индустриализации.[216]

Завершающие разделы плана, по-видимому, писались совсем второпях. Например, в разделе «Торговля» «импорт» состоит из «болтов и гаек, запасных деталей, промышленного оборудования и сельскохозяйственных машин, товаров, необходимых для жизни людей, и материалов для национальной обороны». В разделе «Туризм» значится лаконичное замечание: «Должны организовать: гостиницы, водоснабжение, электричество… места отдыха». В разделах по здравоохранению и социальному обеспечению подчеркивалась важность традиционных знахарей (круу кхмер), использовавших местные лекарства. Предпочтение, отданное традиционной медицине, отражало триумфаторские настроения режима, перекликалось с политикой задействования «фельдшеров» в Китае и рассматривалось как способ экономии денег. Последствия плохо продуманной медицинской программы оказались плачевными. В воспоминаниях уцелевших людей то и дело встречаются наводящие ужас рассказы о самоуверенных, неподготовленных практикующих врачах в сельской местности, многим из которых было меньше пятнадцати лет, и о том, как режим настаивал на дореволюционных (а в действительности — доколониальных) методах лечения, не уделяя должного внимания гигиене и диагностике. Во многих районах заболевшие люди получали меньше еды, чем те, кто мог работать. Реальные дела подменялись громкими словами. В разделе «Общая гигиена», к примеру, план предлагал «развить массовое движение за общую гигиену в каждой сфере», однако подробности при этом опускались.