Майя Улановская - История одной семьи

• Название: История одной семьи
• Автор: Майя Улановская
• Издательство: Инапресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003

Для нее это «Дело» до сих пор не закрыто. При аресте им — членам «Союза борьбы за дело революции» — было от 16 до 21. Трое из них — Евгений Гуревич, Владлен Фурман и Борис Слуцкий — были расстреляны, остальные получили по 25 или 10 лет лагерей.

Свои воспоминания Майя Улановская начала писать в начале 70-х годов, в 1973 году они были опубликованы анонимно в «Вестнике РСХД» (Русского студенческого христианского движения). А в 1982 году в Нью-Йорке вышла книга «История одной семьи».

---

Хазары были очень богатым государством. Они вели торговлю с Востоком (Иран, Индия, Китай и проч.), с Византией и её колониями на Чёрном море и со славянскими племенами на северо-западе. Известно, что хазарские каганы-цари переписывались с еврейскими учёными в Кордове, в Испании. Известно о существовании хазарского города Самбрей на реке, которую хазары, как добрые евреи, называли Самбатион, в честь еврейской легендарной реки, протекающей на краю света, вечно кипящей и швыряющей камнями. Это был крупный торговый центр. Однако археологи тщетно искали этот город на Тереке. Никаких следов Самбрей там не обнаружили, и непонятно, с кем и чем бы там торговали. Между тем, мы знаем, что хазары вели оживлённую торговлю со славянскими племенами, выменивая у них мёд, воск, пушнину. Там, на грани лесов, хазары устроили торговую факторию на берегу реки Самбатион (Днепровские пороги). Эта фактория постепенно разрослась в город, самоуправляющийся, как все хазарские города и названный хазарами Самбрей. Рассказывая мне всё это, старик уснащал свою речь цитатами из разных источников и своими соображениями по поводу этих цитат. Но это было больше месяца тому назад и, кроме того, я не умею так плавно и последовательно излагать свои мысли. Мне это показалось очень правдоподобным. Любопытный факт — в «Повести временных лет» имеется «Похвальное слово великому кагану Киевскому князю Владимиру [Святому], написанное митрополитом Иларионом.» Учти, что Владимир Святой княжил много позже, и Хазарского царства уже, пожалуй, не было, но еварейский титул каагана имел ещё большую ценность

Всё это несколько расходится с концепцией Грекова, согласно которой славяне «спокон века» жили в Восточной Европе. Кстати, это утверждение сильно противоречит современным данным геологии, согласно которым последний ледниковый период закончился не так давно. Усиленное таяние льдов, покрывавших почти всю Европу, началось всего 11–12 тысяч лет назад. Во время ледникового периода жизнь человека возможна была разве на самой южной оконечности Испании и, может быть, на южном берегу Крыма.

Я не помню, что я писал тебе 17.7., и боюсь повторяться. Но ты сама виновата — ты просила написать ещё. Теперь пеняй на себя.

Ты помнишь, конечно, подвиги норманнов. Они многократно грабили Англию, захватили большой кусок Франции (будущая Нормандия), проникали в Средиземное море, разграбили даже Египет, не говоря уже об Италии. Папа Римский учредил даже особую молитву о спасении от норманнской опасности. Но главной целью норманнов была самая богатая страна мира — Византия. Но тут они оказались бессильными: поперёк узенького Босфорского пролива стоял византийский флот с греческим огнём. Обойти этот флот не было возможности и победить его — невозможно. Тогда норманны решили попытать счастья с севера, со стороны Чёрного моря. Туда они пробрались, вероятно, по Северной Двине и Днепру. В теперешней Тамани, где находился славянский город Тьму-Таракань, они устроили свою базу, и с большим успехом стали грабить греческие колонии и саму Византию. Не Киев, а Тьму-Таракань была, по-видимому, первой базой варягов. Киев был захвачен много позже.

В древних источниках встречается одна странность. Описывая поход Игоря из Новгорода в Киев, упоминаются места, которых Игорь физически не мог встретить на этом пути — он встречаются не на север от Киева, а на юге, между Чёрным морем и Киевом. Да и не мог Игорь прийти из Новгорода, потому что города этого тогда ещё не существовало. Он был построен много позже и назывался сначала Норгольм.

Но я вижу, что совершенно безнадёжно рассказать об этом в одном письме. Если вам ещё не надоело — я напишу ещё в следующем. Моя затея поделиться с вами рассказами старика не дала мне возможности написать Сусанне отдельно и поблагодарить её за записку. Сделай это ты за меня. Целую крепко, твой Алёша.

18.8.55

Родная моя, здравствуй!

Из твоего только что полученного письма от 7.8. я узнал, что в пути — ещё три, и что в одном из них, вместе с припиской Сусанны, — её фото. На фото мне фатально не везёт. Одно письмо с припиской от 30.7. я получил, но фото в нём не нашёл. Сусанна там горячо заступается за Ирину, находит, что ты чрезмерно требовательна к ней, и делает не совсем лестные для «её поколения» сравнения с образованностью Ирины. Если ты имеешь в виду это письмо, то фото пропало.

Ирина, как я тебе уже писал, прислала из Черновиц очень хорошее письмо, но ни фото, ни стихов Маюшки в нём не было. Вот тебе случай проявить свою хвалёную строгость!

Впрочем, я сейчас довольно хорошо осведомлён о московских делах нашей старшей дочери. Она нашла простой и остроумный способ мне их изложить. Несмотря на то, что я был подготовлен вашими с нею письмами, это изложение вызвало у меня яростный приступ антирелигиозных чувств.

А вообще мы с ней переписываемся исправно, хотя это для меня — не легко. Она пережила страшное и ещё не совсем отошла. Её единственный эскейп — поэзия, а что я понимаю в поэзии? Но это у неё пройдёт — она из добротного материала.

Меня очень растрогали твои воспоминания о доме, домашних и домашних мелочах. Только брось уж оплакивать нашего Черкеса[194], он недаром жил на свете, его щенки — уже взрослые псы, ни в чём не уступающие своему родителю.

Гревса в нашей библиотеке нет, а в городской я ещё не записан.

Перечитываю Белинского. Очень хороша его статья о «Борисе Годунове» Пушкина. В своей трактовке Бориса Пушкин, не мудрствуя лукаво, следовал общепринятым тогда взглядам казённых историков — Карамзина и проч. В результате получилась трагедия больной совести человека, который для достижения трона не остановился перед убийством сына своего благодетеля. Всё это вздор. Царевич вообще не был убит — он умер во время припадка падучей, упав на свой нож.

Трагедия Годунова[195] заключалась в том, что он был, хотя и очень умный и способный политический деятель для нормального времени и в нормальных обстоятельствах, но действовать ему пришлось, когда требовалось нечто большее — нужен был человек, который бы мог круто повернуть от пути, взятого Грозным. На это его не хватило. Он устранил внешние, уж очень коловшие глаза проявления опричнины, убрал Малюту Скуратова, собачьи головы у опричников, их чрезмерные и скандальные подвиги, но продолжал на них же опираться и пользовался их полной поддержкой. Дворянство, т. е. также опричники, окончательно утвердились в стране. Юрьев день отменил не Иван Грозный, а Годунов, и «Смутное время» было не чем иным, как несколько запоздалой революцией против господства дворян и за «старину», т. е. за более счастливые для крестьянства, городского купечества и связанного с ним боярства, порядки.

Долго ли продлится похолодание? Думаю, что будут ещё тёплые дни, но на резкие изменения, по-моему, рассчитывать нельзя.

Ты переоцениваешь культурный уровень моих сожителей. За редким исключением, они во многом уступают моим товарищам по Джездам, Джезказгану и проч. Но я занял больше половины письма историческими экскурсами и переписывать его не хочется — поздно. Напишу через 3–4 дня.

Целую тебя и жму руку С. Горжусь Маюшкой и люблю её подруг и друзей.

Твой А.

9.9.55

Здравствуй, родная моя!

Получил твоё письмо от 24.8 и очень обрадовался, так как на старости лет я, кроме всего прочего, становлюсь ещё и мнительным и легко начинаю воображать. От Иринушки я тоже получил всего два письма со времени вашего свидания, но на днях прибыло письмо от моего друга В.П., как обычно посвящённое нашей младшей дочери. Я хотел тебе его переслать целиком, но оно очень большое и напечатано на машинке на толстой бумаге. Ограничусь цитатами, которые тебя как маму должны интересовать. «При просмотре вытащенных ею фотографий выхватил из общей кучи одну, которую она неуклонно сдвигала в сторону (может быть, провокационно — она обезьяна из породы хитрых), на каковой был изображён молодой человек и за ним — упомянутая обезьяна. Юноша оказался студентом 4-го курса Черновицкого мединститута, микробиологом, работающим над вирусами и собирающимся не далее, как в будущем году, совершить великое открытие. В отличие от подавляющего числа Александров Македонских, он очень недурно учится и, кажется, вообще паренёк неплохой, во всяком случае, не пижон. Судя по фотографии, юноша очень интеллектуальный, но он, по-видимому, не такой „пламенный правдоискатель“, как Ирина… Были прочитаны отрывки из писем Виктора, разумеется, чрезвычайно высокого штиля, посвящённые исследованиям, которые он ведёт и вообще Наукам (с большой буквы). Дела материальные у неё неважнецкие. Собирается поступать медсестрой на полставки». Далее идут объяснения, почему В.П. не может ей сейчас материально помочь.

Не знаю, как ты, но я нисколько не обеспокоился и даже — совсем напротив. Но планы совместной работы и учёбы — мне меньше нравятся, уж очень она слабенькая.