Майя Улановская - История одной семьи

• Название: История одной семьи
• Автор: Майя Улановская
• Издательство: Инапресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003

Для нее это «Дело» до сих пор не закрыто. При аресте им — членам «Союза борьбы за дело революции» — было от 16 до 21. Трое из них — Евгений Гуревич, Владлен Фурман и Борис Слуцкий — были расстреляны, остальные получили по 25 или 10 лет лагерей.

Свои воспоминания Майя Улановская начала писать в начале 70-х годов, в 1973 году они были опубликованы анонимно в «Вестнике РСХД» (Русского студенческого христианского движения). А в 1982 году в Нью-Йорке вышла книга «История одной семьи».

---

Эти откладывания наводят меня на размышления. Я думаю, что тут готовится фокус. Ходят упорные слухи, что к 22 апреля или к 1 мая готовится амнистия. Возможно, что «законники» используют этот случай, чтобы «спасти лицо» — подведут детишек под амнистию, избавив себя от необходимости высказаться по существу этого сильно пахучего дела. Ты, конечно, не упустишь времени начать хлопоты о своём воссоединении с Маюшкой. Это на всякий случай — я почти уверен, что она выйдет «под чистую», и очень вероятно, что наша разбросанная по всей географии семья снова соберётся вместе.

Рад, что ты не оставляешь усилий по своему политическому просвещению Я тоже. Рекомендую почитать выступление нового секретаря польской партии и, конечно, выступление тов. Хрущёва на съезде молодых строителей. Очень поучительно! Чтение газет — это, пожалуй, для меня сейчас единственная форма просвещения и самообразования, остальное как-то надоело — не могу сосредоточиться. Последние события, видимо, отозвались на нервах, несмотря на все мои усилия сохранить холодную голову. Многие истины, которые мне раньше казались самоочевидными, сейчас раздражают и воспринимаются, как глубокомысленная чепуха. Особенно — классики. Ну, что значит «первобытный коммунизм»? Ты — девушка учёная, и, может быть, мне это разъяснишь. Первобытные охотники не владели никаким имуществом, если не считать привязанного лыком или жилами к палке острого куска камня или самодельной дубинки. Что же у них было общим, если у них ничего не было? Каким образом классовая борьба может являться всем содержанием истории человечества, если в первобытном обществе и много позднее не было классов? Почему рабство относится к начальному этапу развития человеческого общества, если в США оно было отменено только в 1863 году, а в России в 1861? И отменено ли оно? Кто вообще установил эти законы «развития»?

Ты по всяким гимназиям училась и должна бы мне это разъяснить, но я боюсь, что ты только плюнешь и скажешь: «Мне бы твои заботы».

На отсутствие писем — не жалуюсь. Пишут исправно, и я всё время занят писанием ответов. Но старые друзья не беспокоят, и я не очень плачу об этом.

До скорого, теперь уже уверен, свидания. Целую тебя крепко, крепко, твой А.

23.4.56

Здравствуй, родная!

Подтверждаю получение твоего письма от 9.4. и спешу поделиться своими новостями. Только что сдал все бумажки на получение паспорта. Дней через 8-10 он, может быть, будет готов, и я немедленно отправлюсь за билетом в Москву. В начале следующего месяца, если не будет задержек, выеду. Нас предупредили, что за нами сохраняются все ограничения, предусмотренные для нашего брата, но об этом я стараюсь не думать — там видно будет. Итак, мы скоро увидимся и наговоримся досыта.

Вполне разделяю твое отвращение к «заклятым брехуньцам», сиречь, оголтелым оптимистам. Это тип, к сожалению, распространённый, но сдвиги, несомненно, имеются, хотя разница между одним носителем благодати и целым клиром сама по себе — небольшая.

Я тоже начал внимательно следить за газетами. Под руководством одного моего приятеля, понимающего толк в этом деле, я перестал проходить мимо перечисления участников всякого рода совещаний, сравнительного их расположения на фотографиях и присутствия на завтраках и обедах. Особенно интересны похождения братишки Моше Пьяде[220] — бойкий старичок!

Елена Яковлевна выехала в Москву и оттуда в Краснодар. В прошлом письме я допустил неточность — квартиры ей не вернули. Я с ней провозился три дня, помогал укладывать вещи, возить их на вокзал и проч. и даже запустил свою корреспонденцию. У себя в кабинете она женщина властная, спокойная, но вне своей специальности курица — суетливая и склонная к панике. Слава Богу, она уехала.

От Маюшки тоже получил письмецо. Она — славная, и мы с тобой, конечно, счастливейшие из родителей. На полное её обеление я не рассчитываю, и, в лучшем случае, ей придётся поселиться где-нибудь в глуши. Там-то мы и поселимся, я думаю, вместе. Но лучше не гадать о будущем — там видно будет.

Письмо её подруге Нюсе я написал и вчера получил его обратно с пометкой: адресат выбыл. Что сие означает — не знаю.

Иринка продолжает пребывать у Н. и Веры[221] По-видимому, там — никаких осложнений. Во всяком случае, ей остаётся уже недолго — как-нибудь доживёт до получения диплома. Она у нас молодец.

Очень сочувствую твоему одиночеству, но конечно, это лучше, чем если бы хорошие люди стали прибывать. Поскучай ещё немного, теперь уже, может быть, недолго. Маюшка намекает, что твоё дело усиленно пересматривается. Я считаю это весьма вероятным.

У нас тут гостит один любопытный человек[222]. Он тоже бывший чего-то, грамотный инженер и вообще — неглуп. Но весь вечер вчера он с большим увлечением и знанием дела рассказывал мне о Талмуде, и на мой прямой вопрос, верующий ли он еврей, ответил утвердительно. Мой приятель, у которого я его встретил[223] — человек с астрономическим стажем революционной деятельности, слушал его с увлечением и поддакивал. Это тоже знамение времени. Или безвременья?

Хочу увидеть Москву, потереться между людьми и понять, что происходит.

Будь здорова, родная, береги себя — ты нужна и мне, и детям, и другим.

Целую крепко, и до скорого свидания. Твой Алёша.

Мои лагерные стихи

Сон в тюрьме

Приснилось мне, что мы с тобою
Толпой врагов окружены,
Что мы измучены борьбою,
Что мы на смерть обречены.

Ты ранен, истекаешь кровью,
Надежды нет тебя спасти,
А я с бессильною любовью
Тебе шепчу: прости, прости.

Я чувствую, как под рукою
Всё тише, тише сердца стук.
С какой мучительной тоскою
Я на тебя гляжу, мой друг.

Я холодеющие руки
Хочу дыханием согреть,
Хочу, чтоб не было разлуки,
Хочу с тобою умереть.

Но смерти лишних жертв не надо,
И нет ей дела до любви.
Отняв последнюю отраду,
Смерть приказала мне: Живи!

Я пробудилась, но рыданья
Я долго не могла унять,
И миг последнего свиданья
С невольным страхом стала ждать.

Тот миг настал, и до могилы,
Пока на свете я живу,
Мне не забыть того, что было,
И не во сне, а наяву.

Но я переживу все муки,
Я буду долго-долго жить,
Чтоб взять потом оружье в руки,
Чтобы убийцам отомстить.

Я не знаю, жив ты или нет,
Но сегодня злой осенний ветер
Мне принёс безжалостный ответ,
Что тебя давно уж нет на свете.

Умные, чудесные глаза
Смертный холод замутил, быть может,
И моя горючая слеза
Твой глубокий сон не потревожит.

Сердце беспокойное молчит,
И замолк навеки голос милый,
Только злобно вороньё кричит
Над твоей безвременной могилой.

Молитва

О Боже, я в тебя не верю,
Не славлю мудрого Творца,
И для меня закрыты двери
В страну, где счастью нет конца.
Закрыты двери в край забвенья,
Где нет ни горя, ни утрат,
Где людям радость утешенья
Дарит Твой мудрый, кроткий взгляд.
Душе усталой, одинокой,
Слабеющей в мирской борьбе,
Так сладок веры сон глубокий.
Молитва жаркая к Тебе.
О Боже, дай блаженство веры,
Неверью моему прости
И дух, измученный без меры,
Направь по верному пути.

Молитва безбожника

Я хочу умереть, я хочу умереть,
Чтоб не думать, не знать, не смотреть,
Чтоб рабыней не быть, палачам не служить,
Не страдать, не терзаться — не жить.
Дай мне, Господи, силы покончить с собой,
Не могу я бороться с судьбой,
Я разбита и смята в неравной борьбе,
Не нужна ни другим, ни себе.
Не желаю простить, не могу отомстить,
Я способна лишь злобу таить,
И бессильная злоба терзает меня,
Разрастается день ото дня.
Нет надежды на волю, и нечего ждать,
Путь простит меня бедная мать,
Пусть простит и поймёт, пусть поймёт и не ждёт,
И дочь свою пусть не зовёт.
Путь умрёт в моём сердце немая тоска
По тебе, мой замученный друг,
Пусть укроет меня гробовая доска
От земных, нескончаемых мук.
Не судьба, дорогой, быть с тобою вдвоём,
Разошлись наши в жизни пути.
Укрепи меня, Боже, в решенье моём,
Дай мне силы из жизни уйти.

По дороге на работу