Александр Андреев - Оккультисты Лубянки

• Название: Оккультисты Лубянки
• Автор: Александр Андреев
• Издательство: Издатель Быстров
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2006
• ISBN: 5-9764-0023-Х

Два человека из разных миров сошлись на Лубянке, в учреждении с грозным наименованием НКВД, с одной целью: поставить научно-оккультные поиски на государственную основу — найти дорогу в Шамбалу, овладеть «древней наукой» и поставить ее на службу первому в мире государству рабочих и крестьян.

Первый — Глеб Бокий — стоял у истоков большевизма и в то же время был тайным оккультистом, крупным чекистом-контрразведчиком, организатором и руководителем будущего ФАПСИ и системы государственной тайны в СССР и одновременно членом засекреченного масонского сообщества. Второй — никому не известный, загадочный профессор-оккультист доктор Барченко. Они хотели восстановить связь времен. Они верили. Они мечтали основать социализм на принципах древнего буддизма. Но вместе с тысячами других ученых оказались не нужны власти. Так был создан миф о Шамбале, и Шамбала из Счастливой страны буддистов превратилась в зловеще-мрачную силу, представляющую прямую угрозу для великой советской империи.

---

Информация Беседовского и Агабекова во многом достоверна. Однако лишь за время работы Спецотдела в некоторых областях до 1930–1935 года. Без страха и совести, лишь бы завоевать доверие «хозяев» на Западе, они раскрывали секреты, сочетая их с компрометацией высокопоставленных советских чиновников.

В последнее время в российской печати появилось много очерков о работе Спецотдела, в том числе и ни на чем неоснованных вымыслов и догадок.

Ниже приводятся некоторые из них, в том числе, более или менее правдивого характера.

Т.И. Грекова — автор ряда книг по истории тибетской медицины в России, уделяет немало внимания Г.И. Бокию. При встрече Татьяна Ивановна Грекова рассказала мне, что материалы о Бокие она нашла в опубликованных в нашей печати книгах, очерках и тд., но официальными данными не располагает. Она, например, пишет, что Бокий в своей работе привлекал шаманов, медиумов, гипнотизеров и других неординарных людей. Для проверки их способностей была оборудована якобы специальная черная комната. Особый интерес Бокия вызывали исследования в области телепатии — умение читать мысли противника было заветной мечтой чекиста, который считал это вполне реальным. Такое предположение укладывалось в его, по мнению Грековой, представление о мире как единой информационной системе. Важно лишь найти к ней ключ. По инициативе Бокия работы финансировались достаточно щедро, причем проводились они обычно под крышей других учреждений и были тщательно засекречены. Например, энергетическая лаборатория А.В. Барченко существовала на базе Политехнического музея, Московского энергетического института, а потом под эгидой Всесоюзного института экспериментальной медицины (ВИЭМ). Тесное общение с мистиками безусловно накладывало отпечаток на поведение самого Бокия. В подразделениях Спецотдела велись и другие научно-технические исследования, например, отрабатывалась техника управляемых взрывов на расстоянии, была изобретена специальная бумага для шифровальных книг, которая мгновенно сгорала, стоило поднести к ней горящую папиросу.

Далее Грекова пишет: «7 июня 1937 года Бокия вызвал Ежов и потребовал у него сведений, порочащих некоторых членов ЦК. Существует версия, что компроматы на всю партийно-правительственную верхушку заносились в специальную «черную книгу», которая хранилась у Бокия. Он отказался передать эту книгу Ежову. Для человека, стоявшего у истоков ВЧК, обладателя значка «Почетный чекист» под номером 7, не боявшегося спорить и с Лениным, поступок логичный и естественный. Что, кроме презрения, мог испытывать он к непрофессионалу, страдающему к тому же постыдной с точки зрения настоящего мужчины слабостью? Ежов был гомосексуалистом, точнее бисексуалом и уж кто-кто, а начальник СПЕКО (Спецотдел) знал это во всех подробностях. Участь Бокия была решена — его арестовали здесь же, в кабинете наркома. Постановление об аресте оформили задним числом».

Ежов Николай Иванович (1895–1940), из питерской рабочей семьи, с начальным образованием, член ВКП(б) с 1917 года, с 1935 года секретарь ЦК партии и председатель Комиссии партийного контроля, в 1936–1938 годах нарком НКВД СССР, затем нарком водного транспорта, кандидат в члены политбюро ЦК ВКП(б) с 1937 года, арестован в 1939 году. В последнем слове 2 февраля 1940 года на заседании Военной коллегии Верховного суда СССР он зайвил:

«Я долго думал, как пойду на суд, как я должен буду вести себя на суде, я пришел к убеждению, что возможность бороться за жизнь — это рассказать все правдиво и по-честному.

Вчера еще в беседе с Берия он мне сказал: «Не думай, что тебя обязательно расстреляют. Если ты сознаешься и расскажешь все по-честному, тебе жизнь будет сохранена».

После этого разговора с Берия я решил, лучше смерть, но уйти из жизни честным и рассказать перед судом только действительную правду.

На предварительном следствии я говорил, что я не шпион, что не террорист, но мне не верили и применяли ко мне сильнейшие избиения.

Я в течение 25 лет своей партийной жизни честно боролся с врагами и уничтожал врагов.

У меня есть и такие преступления, за которые меня можно и расстрелять, и я об них скажу после, но тех преступлений, которые мне вменены обвинительным заключением по моему делу, я не совершал, и я в них не повинен…

Никакого заговора против партии и правительства я не организовывал, наоборот, все зависящее от меня я принимал к раскрытию заговора. В 1934 году, когда я начал вести дело «О кировских событиях», я не побоялся доложить в Центральный Комитет о Ягоде и других предателях ЧК…

Я почистил 14 000 чекистов, но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил. У меня было такое положение. Я давал задание тому или иному начальнику отдела произвести допрос арестованного и в то же время сам думал: «Ты сегодня допрашивай его, а завтра я арестую тебя». Кругом меня были враги народа, мои враги. Везде я чистил чекистов…

Я понимаю и по-честному заявляю, что единственным поводом для сохранения своей жизни признать себя виновным в предъявленных обвинениях. Но партии никогда не нужна была ложь. Все то, что я говорил и сам писал о терроре на предварительном следствии — «липа». Прошу одно — расстреляйте меня спокойно, без мучений-Передайте Сталину, что умирать я буду с его именем на устах». (Лексика сохранена. — В.Б.).

Военная коллегия Верховного суда Союза ССР приговорила Ежова к расстрелу.

Ежов был расстрелян через два дня (4 февраля 1940 года).

Бокию было предъявлено обвинение в принадлежности к масонской ложе «Единое трудовое братство», осуществлявшей шпионаж в пользу Англии. Мартинизм, а именно это направление представляла упомянутая ложа, существовал в России с конца века. Русские мартинисты тяготели к загадкам психической деятельности: гипнозу, телепатии, ясновидению. Их интересы были направлены на Восток, где в недоступных Гималаях, согласно мистическому учению, лежала таинственная страна Шамбала, и в немалой степени влияли на советскую внешнюю политику.

Наиболее крупными фигурами среди лиц, проходивших по бумагам НКВД в качестве членов ложи, кроме самого Бокия, были знаменитый художник Н.К. Рерих и его жена, Е.И. Рерих, участник Центрально-Азиатской экспедиции Рерихов (1927–1928 гг.) врач-психиатр К.Н. Рябинин, руководитель секретной нейроэнергетической лаборатории А.В. Барченко, стоявший во главе ложи, замесштель наркома иностранных дел Б. Стомоняков, скульптор С.Д. Меркуров, крупный партийный работник И.М. Москвин.

На допросе обвиняемый признался, что стал масоном еще в 1909 году. Ложа, в которую он входил, якобы была создана известным мистиком Гурджиевым, эмигрировавшим после революции на Запад Преемником Гурджиева стал доктор Барченко. Кроме того, Бокий сознался, что возглавлял антисоветский спиритический кружок, члены которого занимались предсказанием будущего.

В показаниях арестованных вслед за своим начальником сотрудников СПЕКО упоминается организованная Бокием «Дачная коммуна», члены которой, мужчины и женщины, совместно пьянствовали, практиковали коллективные помывки в бане, пели похабные песни. Словом, вне работы вели себя абсолютно непристойно. Как известно, Гурджиев в эмиграции организовал «Институт гармонического развития человека», члены которого пытались разными способами проникнуть в глубины «собственного я», в том числе и путем участия в «сессиях» — попросту, коллективных пьянках. Возможно, что употребление алкоголя, снимающего охранительные психические барьеры, действительно практиковалось и в коммуне Бокия, бывшего в определенной степени последователем Гурджиева. Ну, а женщины? Говорят, что Глеб Иванович умел быть обаятельным и пользовался у них успехом, к тому же, как многие туберкулезники, вероятно, отличался повышенным половым влечением. Не исключено, что признание в занятиях коллективным сексом было самооговором под воздействием следователя. Может быть, Ежову хотелось представить начальника СПЕКО, знавшего все обо всех, разложившимся развратником?

Обвинительное заключение было построено с учетом специфики работы Бокия. Кроме спиритических предсказаний и использования магии его обвинили в более земных антисоветских деяниях: передаче секретных кодов НКВД и Генштаба английской разведке, связях с Троцким, которые он осуществлял с помощью специально оборудованной радиостанции и подготовке убийства Сталина путем взрыва Кремля. Вину свою Бокий признал.

15 ноября 1937 года особая тройка НКВД вынесла ему «расстрельный» приговор, приведенный в исполнение в тот же день.

Грекова считает, что Бокий вовсе не был английским шпионом, но как подтвердила проверка, осуществленная Прокуратурой Союза в 1956 году, к масонам отношение имел. В заключении Прокуратуры, правда, об этом сказано достаточно уклончиво: занимался изучением структуры и идейных течений масонства. Каковы были его истинные цели и планы, мы вряд ли узнаем в ближайшие годы. Слишком много опасных тайн связано с масонством, в том числе и касающихся методов внутрипартийной борьбы. И использование с этой целью не только рациональных, но и иррациональных приемов, например, инволютивной магии, отнюдь не миф. Кое-какие факты уже стали достоянием печати.