Александр Андреев - Оккультисты Лубянки

• Название: Оккультисты Лубянки
• Автор: Александр Андреев
• Издательство: Издатель Быстров
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2006
• ISBN: 5-9764-0023-Х

Два человека из разных миров сошлись на Лубянке, в учреждении с грозным наименованием НКВД, с одной целью: поставить научно-оккультные поиски на государственную основу — найти дорогу в Шамбалу, овладеть «древней наукой» и поставить ее на службу первому в мире государству рабочих и крестьян.

Первый — Глеб Бокий — стоял у истоков большевизма и в то же время был тайным оккультистом, крупным чекистом-контрразведчиком, организатором и руководителем будущего ФАПСИ и системы государственной тайны в СССР и одновременно членом засекреченного масонского сообщества. Второй — никому не известный, загадочный профессор-оккультист доктор Барченко. Они хотели восстановить связь времен. Они верили. Они мечтали основать социализм на принципах древнего буддизма. Но вместе с тысячами других ученых оказались не нужны власти. Так был создан миф о Шамбале, и Шамбала из Счастливой страны буддистов превратилась в зловеще-мрачную силу, представляющую прямую угрозу для великой советской империи.

---

Партийная работа Глеба Ивановича Бокия закончилась 10 марта 1918 года, когда он был назначен заместителем председателя Петроградской чрезвычайной комиссии (ПЧК).

Глава пятая Революционер становится чекистом

В марте 1918 года столица переехала из Петрограда в Москву, вместе с правительством туда выбыла и Всероссийская чрезвычайная комиссия (ВЧК). В Петрограде же сформировалась своя Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией при Петроградском совете рабочих и солдатских депутатов (ПЧК) во главе с председателем. Исполнительный орган комиссии получил название — Президиум.

Комиссия разместилась на Гороховой, 2, где до этого функционировала ВЧК.

На пост первого председателя ПЧК был рекомендован Моисей Соломонович Урицкий, а его заместителем стал Глеб Иванович Бокий — «так приказала партия».

Что же являлось основанием для направления Бокия на работу в Чрезвычайную комиссию?..

Если во время подготовки и проведения вооруженного восстания в октябре 1917 года партия доверила Бокию стать членом Военно-революционного комитета (а комитет, как известно, до создания ВЧК и занимался подавлением контрреволюции и борьбой со спекуляцией и саботажем), то, вроде бы, закономерен переход его, Бокия, в структуры ПЧК. Тем более, что, еще будучи секретарем Петроградского комитета РСДРП(б), он был инициатором создания отряда по оказанию помощи чекистам. Высокой партийной должности, к которой Бокий тяготел, он был лишен и стал лишь заместителем председателя ПЧК.

Сомнению не подлежит, что росле Октябрьской революции при назначении на руководящие посты предпочтение отдавалось лицам, возвратившимся из эмиграции. Другими словами, «западники» захватили власть после октября 1917 года, а тех, кто был на месте, внутри страны, они старались превратить в «статистов», исполнителей порой грязной работы. Искусством управления государством «западники» не владели, к тому же, длительное время находясь в эмиграции, были оторваны от действительности. Их теория стала проверяться на экспериментах.

Революционер, «сгорающий тихим, иногда почти невидимым огнем», Бокий приступил к выполнению очередного задания партии, все еще веря, что «освещает путь в будущее». То, что Бокий подвергался арестам 12 раз, не вызывало уважения с его стороны к политическому сыску, т. е. охранному отделению, где он, вероятнее всего, столкнулся с негуманным обращением. Затаил ли он обиду, нашло ли это отражение в его деятельности в ЧК? С полной уверенностью, на основании архивных данных, можно сказать: Бокий был незлопамятным и нежестоким человеком.

Бокий участвовал в разработке и создании структуры комиссии, занимался хозяйственными вопросами, разборами конфликтных ситуаций среди сотрудников. Он был объективен и на своем месте помог некоторым людям восстановить справедливость. Разобравшись в деле снятого с поста председателя Гатчинской ЧК Серова, Бокий добился его восстановления в должности.

Еще один пример из деятельности Бокия того времени, приведенный историком В. Барановым в статье «Все ли дозволено Юпитеру». Оказывается, Бокий по просьбе Горького и вместе с ним боролся за спасение от гибели великого князя Гавриила Константиновича. И происходило это сразу после кровавого дня 17 июля 1918 года — трагедии в доме Ипатьева в Екатеринбурге, когда была расстреляна царская семья. С помощью Бокия царского троюродного брата удалось извлечь из заточения.

А произошло это так. Когда великий князь Гавриил Константинович был арестован, его жена пошла на прием к Урицкому, тот отказался освободить князя и заявил, что Гавриил Константинович арестован «за то, что он Романов. За то, что Романовы 300 лет грабили, убивали и насиловали народ, за то, что я ненавижу всех Романовых, ненавижу всю буржуазию и вычеркиваю их одним росчерком пера… Я презираю их, как только возможно. Теперь наступил наш час, и мы вам мстим, и жестоко!»

После убийства Урицкого, Бокий, став председателем ПЧК, разрешил перевести Романова в частную клинику, откуда вскоре ему было разрешено переехать на квартиру писателя Максима Горького. Потом Гавриил Константинович и его жена получили разрешение на выезд в Финляндию.

О расстреле великих князей, находившихся в Петрограде, имеется такая информация. «В ночь с 27 на 28 января в Петропавловской крепости по приговору Чрезвычайной комиссии расстреляны: великие князья — Павел Александрович, Дмитрий Константинович, Георгий Михайлович и Николай Михайлович.

Вечером 27 января около 6 часов все они были доставлены на Гороховую, 2, где некоторое время находились в одном помещении. Там с них был снят допрос, подробности неизвестны.

Есть серьезные основания предполагать, что допрос происходил в весьма варварской форме и было применено физическое воздействие. В последнее время великие князья чувствовали себя достаточно крепко в физическом отношении, между тем в крепость их привезли в полуобморочном состоянии.

По прибытии в крепость великих князей выносили поодиночке из автомобиля и затем расстреливали. На ногах имел силы держаться великий князь Николай Михайлович, остальные расстреляны в лежачем положении. Расстрел производила местная воинская часть. Похоронены они на месте расстрела» (материалы любезно предоставил доцент РГПУ им. Герцена А.В. Смолин, который, находясь в США, получил их в архиве Стэнфордского института).

И в заключение приведем версию расстрела великих князей из книги Ф.И. Шаляпина «Маска и душа». Он пишет:

«Горький, который в то время, как я уже отмечал, очень горячо занимался краснокрестной работой, видимо, очень тяготился тем, что в тюрьме с опасностью для жизни сидят великие князья. Среди них был известный историк великий князь Николай Михайлович и Павел Александрович.

Старания Горького в Петербурге в пользу великих князей, по-видимому, не были успешными, и вот Алексей Максимович предпринимает поездку в Москву к самому Ленину. Он убеждает Ленина освободить великих князей и в этом преуспевает. Горький, радостно возбужденный, едет в Петербург с бумагой. И на вокзале из газет узнает об их расстреле! Какой-то московский чекист по телефону сообщил о милости Ленина в Петербург, и петербургские чекисты поспешили ночью расстрелять людей, которых уже утром ждало освобождение… Горький буквально заболел от ужаса». Указание ПЧК о расстреле великих князей дал Зиновьев.

Примечателен еще такой факт. 19 мая 1918 года «Петроградская правда» поместила воззвание некоего «Главного штаба народной расправы». Содержание этого листка сводилось к призывам «убивать большевиков и жидов». После этого были арестованы 42 человека, ордера на обыск и арест которых утвердил председатель ПЧК Урицкий. Вскоре 36 арестованных были освобождены. При этом 25 из них вышли на свободу по постановлениям, подписанным Бокием (дело о «Главном штабе народной расправы» подробно описано мною в книге «Питерские прокураторы»).

Он все-таки оставался лишь «вечно вторым» — заместителем — и не принимал в то время участия в решении глобальных вопросов, в том числе и в кадровой политике.

Когда Бокий приступил к исполнению обязанностей председателя ПЧК, по его совету Петроградский комитет партии рекомендовал на работу в комиссию Н.К. Антипова, А.Н. Сергеева, В.А. Васильева и Е.Д. Стасову. Все были введены в Президиум ПЧК.

Николай Кириллович Антипов был назначен начальником отдела по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией, после отъезда Бокия из Петрограда он становится заместителем председателя ПЧК, потом председателем этой комиссии. С 1919 года Антипов на руководящей партийной и советской работе.

Анатолий Николаевич Сергеев (Комаров) возглавил иногородний отдел ПЧК, с 1920 года — на различных партийных и государственных должностях в Петрограде и других городах СССР.

Более подробные сведения есть о Василии Александровиче Васильеве. В автобиографии он так описывает начало своей политической деятельности: «Революционная работа захватила меня в 1905 году. Участие в манифестации, во время которой я получил удар нагайкой по правой руке, а также потеря отца сильно подействовали на меня, и я стал искать способы организованной революционной борьбы с буржуазией». С его отцом произошло вот что: «Во время манифестации 9 января 1905 года отец мой был избит жандармами и вскоре умер».

До высылки из Петрограда в 1915 году Васильев дважды подвергался арестам за распространение нелегальной литературы и прокламаций, участие в забастовках и демонстрациях. Он не прекращал политической деятельности и на Украине, во время ссылки. Возвратился в Петроград после Октябрьской революции и активно включился в работу. Будучи командиром красногвардейского отряда, он в одном из боев с белогвардейцами получил ранение.

В сентябре 1918 года Петроградский комитет партии направляет. Васильева на работу в ПЧК. Так он стал членом Президиума, занимался проведением красного террора. В начале 1919 года по рекомендации Ф.Э. Дзержинского Васильев назначается начальником активной части Особого отдела ВЧК в Москве. Васильев участвовал во многих чекистских мероприятиях, в том числе и ликвидации заговора «Национального центра».