Камилла Лэкберг - Железный крест

• Название: Железный крест
• Автор: Камилла Лэкберг
• Жанр: Детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-53520-0

Двое подростков, желая тайком посмотреть коллекцию реликвий Второй мировой войны, проникают в дом чудаковатого историка и находят его убитым. Кому в тихом шведском городке Танумсхеде помешал старик, посвятивший жизнь разоблачению нацистских преступников? Этот вопрос интересует полицию, но еще больше — писательницу Эрику Фальк, ведь именно у покойного историка она пыталась узнать, как среди доставшихся ей в наследство вещей оказалась награда Третьего рейха — Железный крест — и почему мать всю жизнь хранила запачканную кровью детскую рубашку. Бывшая подруга матери, ныне душевнобольная старуха, не может помочь Эрике, лишь бормочет что-то о старых костях, которые должны лежать спокойно… Но в течение двух месяцев внезапная смерть уносит других свидетелей юных лет матери.

---

Франц Акселем откровенно восхищался.

— Брат у тебя что надо! Эх, будь я немного постарше…

— И что? — ехидно спросила Бритта. Она еще не простила Францу «фитюльку». — И что бы ты сделал, будь ты постарше? Да ты бы никогда не решился… А что сказал бы твой отец? Он если кому-то и стал бы помогать, то только немцам.

— Заткнись! — Франц столкнул Бритту с колен. — Люди болтают неизвестно что. Все это сплетни и больше ничего. Охота слушать!

Эрик, которому всегда выпадала в компании роль миротворца, резко встал.

— Слушать — это мысль. Пошли к патефону. У меня новые пластинки Каунта Бейси.

Эрик терпеть не мог ссор.

~~~

Она всегда любила аэропорты. Самолеты взлетают и приземляются, люди с чемоданами, сумками, кто-то улетает в отпуск, кто-то по делам. Полные надежд взгляды, встречи и проводы…

Внезапно пришло воспоминание — тоже аэропорт. Много-много лет назад. Толпа людей, тревожный гомон, краски, запахи. Мать судорожно сжимает ее руку и старается сохранять спокойствие, но Паула не столько видит, сколько угадывает ее волнение. Сумка, которую они упаковывали и распаковывали много раз, — все должно быть правильно. Они улетали, чтобы не возвращаться. Она помнит, как тепло было в аэропорту и как холодно, когда приземлились. Раньше она никогда даже не думала, что может быть настолько холодно. И аэропорт был совсем другой — полупустой, мрачноватые цвета в серой гамме… Никто не говорил громко, не жестикулировал, не смотрел прямо в глаза. Все люди, казалось, спрятались в своих коконах. На контроле служащий, тоже не глядя в глаза, странным голосом на странном языке что-то им сказал, они не поняли, и тогда он жестом велел — проходите, проходите. И мать так и не отпускала ее руку…

— Это, должно быть, он. — Мартин показал на старика, проходящего паспортный контроль: высокий, седой, в светло-бежевом плаще.

Элегантный, машинально отметила Паула.

— Пошли. — Они дождались, пока старик пройдет контроль. — Аксель Франкель?

Тот кивнул.

— А я собирался сразу ехать в отдел… — устало сказал Аксель.

— Мы решили вас подвезти. — Мартин дружелюбно посмотрел на старика. — Чем сидеть там и ждать…

— Спасибо, весьма кстати. Я не очень люблю общественный транспорт.

— У вас есть багаж? — Паула невольно посмотрела на багажный конвейер.

— Нет-нет, ничего, только ручная кладь. — Он катил за собой небольшой чемоданчик на колесах. — Люблю путешествовать налегке.

— Искусство, которым я так и не овладела, — засмеялась Паула так заразительно и дружелюбно, что Аксель, несмотря на очевидную усталость, улыбнулся ей в ответ.

По дороге к машине они успели обсудить погоду в Фьельбаке и в Париже.

— Удалось вам… узнали что-нибудь новое? — спросил Аксель, когда машина тронулась. Голос его слегка дрожал.

Паула, устроившаяся рядом на заднем сиденье, покачала головой.

— Нет, к сожалению. Мы надеялись на вашу помощь. Например, может быть, вы знаете кого-то, кто ненавидел Эрика? Хотел отомстить ему за что-то?

Аксель задумался ненадолго.

— Нет… и в самом деле нет. Брат был очень мирным человеком. Даже странно предположить, что кто-то…

— Что вы знаете о его взаимоотношениях с группой под названием «Друзья Швеции»? — Мартин посмотрел в зеркало заднего вида и встретился взглядом с Акселем. — Мы, естественно, просмотрели его корреспонденцию. Франц Рингхольм…

Аксель потер переносицу. Паула и Мартин напряженно ждали ответа.

— Это сложная история… Ее корни в далеком прошлом.

— Время у нас есть, — сказала Паула, давая понять, что они ждут продолжения.

— Мы друзья детства. Знакомы, можно сказать, с пеленок. Но… как бы вам сказать… дороги разошлись. Мы выбрали один путь, Франц — другой.

— Он правоэкстремист? — спросил Мартин, и опять их взгляды встретились. — Я имею в виду, Франц?

Аксель кивнул.

— Не знаю точно, в какой степени, но Франц всю жизнь вращался в этих кругах. Собственно, он и основал это движение — «Друзья Швеции». Конечно, он много вынес из семьи, этого следовало ожидать, но в то время он таких симпатий не выказывал. Во всяком случае, открыто… Люди меняются.

— И почему это общество… или организация… или движение, называйте, как хотите, — почему они считали, что Эрик им чем-то опасен? У меня сложилось впечатление, что он никакой политической активности не проявлял. Занимался историей Второй мировой, научный интерес, не более.

— Это не так легко расставить по полкам. — Аксель вздохнул. — Нельзя изучать нацизм и оставаться совершенно вне политики. Многие сегодняшние нацисты уверены, что концлагерей никогда не было и что каждая попытка доказать обратное — вражеская акция, направленная против них… Я же сказал вам — сложная история.

— А вы сами? — Паула пристально уставилась на старика. — Вы тоже этим занимались? Вам тоже угрожали?

— Конечно… Причем занимался куда интенсивнее, чем Эрик. Я работал с центром Симона Визенталя.

— Центр Симона Визенталя? — полувопросительно произнес Мартин.

— То есть вы принимаете участие в выслеживании бывших нацистов и помогаете предать их суду? — Паула, оказывается, была лучше информирована.

— Среди всего прочего — да. Центр сохраняет все документы. Вы можете поговорить с ними и получить доступ к любым материалам. — Аксель протянул Пауле визитную карточку, которую та сунула в нагрудный карман.

— А «Друзья Швеции»? Вы что-нибудь от них получали?

— Нет… не знаю… Нет, насколько мне помнится — нет. Но проверьте на всякий случай в центре. У них сотни миллионов единиц хранения.

— Франц Рингхольм, как он вписывается в картину? Вы сказали, что дружили с детства?

— Он скорее дружил с Эриком. Я на несколько лет старше, так что и друзья у меня были постарше.

— Но Эрик был с ним близок? — Карие глаза Паулы буквально сверлили старика.

— Да, хотя много лет после этого они не встречались. — Акселю тема разговора была очевидно неприятна. — Подумайте сами — прошло шестьдесят лет! Даже если ты еще не впал в слабоумие, воспоминания становятся все более расплывчатыми. — Он слегка улыбнулся и постучал указательным пальцем по лбу.

— Все-таки не шестьдесят… Письма Франца написаны совсем недавно.

— Не знаю, не знаю… В конце концов, у меня своя жизнь, у брата — своя. Я же не мог досконально знать, с кем он переписывается и о чем. Не забудьте, что мы поселились в Фьельбаке постоянно всего три года назад. Впрочем, как сказать — постоянно… не совсем. У Эрика есть… была квартира в Гётеборге, а я езжу по всему миру. Но этот дом — он как порт приписки. Если меня спрашивают, где я живу, я отвечаю: в Фьельбаке. Но на лето я поселяюсь в квартире в Париже. Не выношу всей этой связанной с туристами суеты. А все остальное время… Можно сказать, мы живем очень спокойной жизнью, мой брат и я… простите, жили. — Голос его дрогнул. — К нам никто, кроме уборщицы, не приходит.

Паула и Мартин переглянулись. Он еле заметно кивнул и вырулил на скоростное шоссе. Спрашивать, собственно, больше было не о чем. Всю оставшуюся дорогу они старались говорить о чем-то не важном — у Акселя был такой вид, что он вот-вот потеряет сознание.

— Вы… вы уверены, что у вас не будет психологических трудностей, если вы вернетесь к себе?

Аксель вышел из машины и постоял немного, глядя на большой белый дом.

Потом покачал головой.

— Нет. Это мой дом. Мой и Эрика.

Он пожал им руки и направился к крыльцу, катя за собой чемоданчик. Паула долго смотрела ему в спину.

Ей показалось, что от него исходят флюиды одиночества.

— Ну что, получил вчера на орехи? — Карин, посмеиваясь, толкала коляску с Людде так быстро, что Патрик начал задыхаться.

— Да… можно и так сказать. — Он вспомнил вчерашний день.

Эрика встретила его мрачнее тучи. Он, конечно, мог ее понять. Весь смысл его отпуска заключался именно в том, чтобы дать ей возможность поработать. Но все равно, считал Патрик, она явно перегнула палку. Он же не развлекаться пошел, а сделать необходимые для дома дела. И откуда ему было знать, что именно вчера Майя неожиданно проснется? Днем она всегда спит без задних ног после прогулки. И уж во всяком случае Эрика могла бы и не дуться до вечера. Но к счастью, Эрика была не злопамятна — утром она, как всегда, чмокнула его в нос. Что было — то прошло. Но рассказать ей, что он нашел компанию для прогулок, Патрик не посмел. Потом расскажет. Не то чтобы Эрика стала ревновать его к бывшей жене, но… потом, когда расклад будет получше. Тогда и расскажу, решил он.

— А Эрика не возражает, что мы встречаемся? — Карин словно угадала его мысли. — Мы, конечно, давным-давно расстались, но положение все-таки слегка щекотливое.

— С чего бы ей возражать? — Патрику не хотелось признаваться в своей трусости. — Все спокойно. У Эрики с этим проблем нет.