Кэтрин Людвиг Янсен - Мария Магдалина

• Название: Мария Магдалина
• Автор: Кэтрин Людвиг Янсен
• Издательство: М.: Вече, 2007.— 512 с. : ил.
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9533-1942-3

Автор исследует происхождение и становление культа Марии Магдалины, рассматривая как средневековые проповеди, так и реакцию тех, кто слушал их из уст монахов нищенствующих орденов. В более широком смысле книга представляет собой исследование религиозной средневековой культуры, где на примере образа известной святой открывается богатый символический мир позднего Средневековья. Автор пытается объяснить, почему в этот период Мария Магдалина стала — после Девы Марии — самой почитаемой святой, а также раскрывает всю палитру социальных значений образа равноапостольной святой Марии Магдалины.

_{Печатается с разрешения Литературного агентства «Синопсис»© ООО «Издательский дом «Вече», 2007}

---

В 1295 году, пятнадцать лет спустя после inventio, Карл II, теперь уже король Неаполя и граф Прованса, поручил доминиканскому ордену заботу о раке святой Марии Магдалины в церкви Святого Максимина. К 1315 году монахи выпустили «Книгу гудес святой Марии Магдалины», где были описаны все случаи чудесного заступничества и исцеления, совершенные святой в ее прованском святилище[125]. То, что последнее чудо, записанное в книгу, свидетельствует о бессилии находящихся в Везеле мощей, вовсе не случайность: этот провансальский реестр должен был как послужить доказательством связи Прованса с заступницей Марией Магдалиной, так и подчеркнуть то, что Бургундия перестала являться центром чудес.

Через несколько лет доминиканцы из церкви Святого Максимина, желая оповестить об истоках, находящегося под покровительством короля учреждения в Провансе, сочинили еще более изумительную легенду об обретении Карлом Салернским мощей Марии Магдалины. В ней рассказывалось о том, как в 1279 году, в канун праздника святой Марии Магдалины, Карл Салернский, попавший в плен во время Сицилийской вечерни и потерявший всякую надежду на избавление, вручил себя милости своей святой покровительницы. Той ночью, когда к нему в видении явилась Мария Магдалина, герцог обратился к ней с мольбой, прося вызволить его из барселонской тюрьмы, и через несколько минут он чудесным образом перенесся в Нарбонн. За чудесное спасение Мария Магдалина велела ему отправиться в церковь Святого Максимина и выкопать ее бренные останки, покоящиеся вопреки легендам не в Везеле. Их будет легко отыскать по надписи на древней табличке (сохранившейся в деревянном ящике), гласившей: «Здесь покоится тело блаженной Марии Магдалины». Также она сообщила герцогу, что он отыщет следующие важные реликвии: noli те tangere, частица плоти, по-прежнему прилегающая к ее черепу в том месте, где воскресший Христос прикоснулся к нему, когда явился ей в саду в утро первого дня Пасхи; амфору с кусочками пропитанной кровью земли, собранными ею под крестом на Голгофе; ее волосы, ставшие прахом, и, наконец, растущий из ее языка зеленый побег. Затем она повелела герцогу известить об этой находке весь христианский мир, чтобы усилить приток паломников к месту поклонения ей в Провансе, а также построить церковь и монастырь и предоставить его в распоряжение ордена проповедников. Ее выбор пал на доминиканских монахов, поскольку они, следуя по ее стопам, являлись новыми апостолами Христа. И наконец она пожелала, чтобы каждый год праздновали translatio ее мощей и чтобы для этого религиозного праздника была учреждена церковная служба.

Текст «Доминиканской легенды», прилагаемой к «Книге гудес святой Марии Магдалины», был составлен вскоре после 1458 года, спустя полтора века после описываемых в ней событий. Она должна была продемонстрировать божественную связь событий, неотвратимо соединивших вместе: святую Марию Магдалину — сначала доверенное лицо Господа Бога Иисуса Христа, а затем проповедницу христианской веры в Провансе; анжуйскую династию правителей Прованса и Неаполитанского королевства ревностных поклонников этой святой; и доминиканский орден, монахи которого в то время были блестящими проповедниками и наставниками в христианской вере на юге Франции, чей монастырь был основан королевским домом и находился под покровительством Марии Магдалины[126]. Так история, подтвержденная легендой, связала святую и политику. Чего здесь, однако, недостает, так это исторической точности. Хотя сомневаться в том, что Карл Салернский обнаружил в 1279 году какие-то останки, принадлежащие, как он полагал, святой Марии Магдалине, не приходится, однако у него не могло быть видения, когда он сидел в арагонской тюрьме, так как Сицилийская вечерня разразилась в 1282 году, а Карл попал в плен лишь в 1284 году, спустя уже пять лет после обнаружения ее мощей. И данное обстоятельство наводит на определенные размышления.

Впрочем, историческая точность не является сильным местом произведений агиографической литературы. Жития святых должны были быть «верны с этической точки зрения, а не фактической», как заметила Элисон Годдард Эллиотт[127]. Более того, предназначение агиографии состояло в укреплении веры, а также обслуживании интересов особых, по выражению Брайана Стока, «текстуальных общин»[128]. Мы уже имели случай убедиться, что тексты эту роль как раз и выполняли. Гностики создали собственный образ «знающей» Марии Магдалины; Папа Григорий Великий, отвечая на тревожащие, касающиеся личности Марии Магдалины вопросы, объединил в ее образе несколько новозаветных Марий; монахи-затворники на юге Италии создали образ аскетичной, предающейся созерцанию святой; церковные власти Везеле сотворили заступницу, обратившую Галлию в христианскую веру; анжуйская династия установила духовные отношения с защитницей, мощи которой должны были заботиться о благе анжуйского дома, а прованские доминиканцы сотворили образ Марии Магдалины, чудеса которой в их обители превзошли совершенные в Везеле и благодаря покровительству которой они становились новыми апостолами христианства.

Обзор источников по истории культа Марии Магдалины показал, как к середине пятнадцатого столетия трансформировалась историческая фигура Марии Магдалины, превратившись в легендарную чудотворицу и святую заступницу. На протяжении столетий под влиянием интересов текстуальных общин биография Марии Магдалины пополнялась новыми фактами, и ее образ претерпевал соответствующие изменения. Кроме того, болезненный вопрос о власти внутри церкви — кому она должна принадлежать: духовидцам или церковной бюрократии — приобрел аспект, касающийся проблем пола, воплотившись в фигурах Марии Магдалины и Петра. Данный вопрос, хотя и поставленный гностиками, по существу не относился к их ведению. Это была центральная проблема христианства. Достаточно будет сказать, что спор о власти между священником и мистиком, олицетворенным в фигуре Марии Магдалины, не исчез вместе с гностицизмом. В следующей главе, а также в главах 6 и 9, мы убедимся, что в период позднего Средневековья споры вокруг того, обладала ли Мария Магдалина апостолической властью, отражали разногласия, существовавшие по этому вопросу внутри христианской Церкви. Эти проблемы, воплощенные в фигурах Петра и Марии Магдалины, никуда не делись; лишь в более поздний период Средневековья были найдены способы их искусно обходить.

На предыдущих страницах я обсуждала различные жанры средневековых источников, во многих случаях принадлежавших перу доминиканцев, рассказывающих о Марии Магдалине: хроники Бернара Ги, «Золотую легенду» Иакова Ворагинского, составленную доминиканцами «Книгу гудес святой Марии Магдалины» и «Доминиканскую легенду», излагающих историю основания находящегося под королевским покровительством женского монастыря Святого Максимина в Провансе. Тот факт, что авторами многих источников являются доминиканцы, способен, пожалуй, привести к выводу, что орден проповедников культивировал особые отношения со святой Марией Магдалиной, как, впрочем, францисканский и августинский ордена. Так оно и было. В следующих трех главах мы рассмотрим то, как нищенствующие ордена, начиная с тринадцатого столетия, формировали свой собственный образ Марии Магдалины и в процессе символического отказа от пола старались подражать ей в апостолической миссии, созерцательном аспекте и твердости веры. Именно рассмотрением этого образа Марии Магдалины, созданного нищенствующими орденами, мы сейчас и займемся.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ МАРИЯ МАГДАЛИНА ГЛАЗАМИ МОНАХОВ НИЩЕНСТВУЮЩИХ ОРДЕНОВ

ГЛАВА ВТОРАЯ АПОСТОЛИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ (VITA APOSTOLICA)

Святые — это те, кто, ведя созерцательную жизнь,

также обращается и к деятельной жизни.

Святой Антоний Падуанский[129].

В 1274 году на Втором Лионском соборе Папа Григорий X упрекнул белое духовенство за их непрестанные нападки на нищенствующие ордена:

Если бы вы вели такую же жизнь, как они, и

так же предавались размышлениям, как они, вы добились бы

того же. Они исполняют одновременно две роли — Марфы и Марии.

Как Мария, они сидят у ног Господа, и, как Марфа, они во всем служат ему[130].

Женщины, авторитет которых Папа Римский использовал для защиты монахов нищенствующих орденов, — это сестры из селения Вифания, описанные в Евангелии от Луки (гл. 10:38–42). В этом отрывке говорится, как взволнованная Марфа, заботясь об угощении, суетилась вокруг очага, тогда как ее сестра Мария, евши у ног Иисуса, погрузилась в раздумья. На языке средневековых метафор Марфа и Мария олицетворяли два образа жизни — деятельную и созерцательную[131]. Марфа являлась символом деятельной мирской жизни, полной забот, а Мария — созерцательной, возвысившейся до мистического союза с Богом[132].