Рик Риордан - Огненный трон

• Название: Огненный трон
• Автор: Рик Риордан
• Жанр: Детская фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-53791-4

Древние боги Египта развязали войну в современном мире, их цель — выпустить на свободу владыку хаоса могущественного змея Апофиса, стремящегося истребить все живое. Единственный, кто способен предотвратить грядущую катастрофу, — бог солнца Ра. Чтобы возродить великое божество и возвести его на огненный трон, требуется особое магическое искусство, секрет которого недоступен для простых смертных. Но не стоит забывать, что в четырнадцатилетнем Картере Кейне и в его двенадцатилетней сестре Сейди живут души богов Египта, поэтому шанс остановить мировое зло пусть небольшой, но есть…

---

После истории с отцом Баст вышла из тела Маффин. Когда требовалось, она становилась компаньонкой в наших с Картером путешествиях (взрослые всегда подозрительно относятся к ребятам нашего возраста, путешествующим самостоятельно). Случалось, брала на себя обязанности поварихи. (Кстати, если она вам предложит какое-нибудь блюдо с «Фрискис», ни за что не соглашайтесь.)

А по Маффин я скучала. Иногда даже с трудом удерживалась, чтобы не почесать Баст за ухом. Правда, теперь никто не спит у меня на голове. При всей миниатюрности Баст это было бы… тяжеловато.

Баст окончила произносить заклинание. Пламя погасло. Мои пальцы сами собой разжались, и свиток упал мне на колени.

— Слава богу, — пробормотала я.

— Ты хотела сказать, богине, — поправила меня Баст. — Думаю, ты устала от этого огня. И потом, сила Ра — неподходящее средство для городской иллюминации.

Я огляделась. Над крышами больше не плясали языки белого пламени. Бруклин выглядел почти нормально, если не считать массы красно-синих мигалок полицейских машин и толп возбужденных жителей. Впрочем, жители тоже вели себя вполне нормально: боялись и строили разные домыслы. Им же никто ничего не объяснил.

— Как ты сказала? Сила Ра? Я думала, что свиток — всего лишь ключ. Так это… настоящая «Книга Ра»?

Конский хвост Баст встал почти вертикально и заходил взад-вперед. Совсем как у кошки, которая чем-то встревожена. Я догадалась, почему Баст так завязывает свои волосы. Иначе они бы торчали в разные стороны, а ее голова была бы похожа на морского ежа.

— Свиток… часть книги, — не слишком охотно ответила богиня кошек. — Помнишь, я тебя предупреждала. Сила Ра почти не поддается управлению. Пытаться разбудить этого бога — опасное занятие. В следующий раз его огонь может оказаться менее милосердным.

— Но ведь Ра — твой господин. Неужели ты не хочешь, чтобы он пробудился? — спросила я.

Баст опустила глаза. Я поняла, что сморозила чушь. Конечно, Ра был ее господином. В незапамятные времена он сделал Баст своей защитницей. Но потом не кто иной, как Ра, отправил ее в тюрьму, чтобы сдерживать натиск своего главного врага Апофиса. Это позволило Ра удалиться, так сказать, с чистой совестью. Эгоист он, уж если хотите знать мое мнение.

Благодаря нашим родителям Баст вышла из заточения. И одновременно… дезертировала со своего поста, нарушив приказ. Понятно, что сейчас ее обуревали смешанные чувства по поводу встречи с Ра.

— Давай отложим этот разговор до утра, — дипломатично предложила мне Баст. — Тебе нужно отдохнуть. И потом, свиток можно разворачивать лишь при свете дня, когда легче справиться с силой Ра.

От папируса все еще шел пар.

— Говоришь… легче справиться? Я снова не запылаю?

— Сейчас можешь спокойно к нему прикасаться, — заверила меня Баст. — После нескольких тысяч лет заточения свиток сделался очень восприимчивым к любой энергии: магической, электрической, эмоциональной. Я снизила порог восприимчивости. Так что больше он не вспыхнет.

Я осторожно взяла свиток. Баст оказалась права. Папирус не прилип к моим пальцам и не заставил светиться городские крыши.

— Ложись спать, — посоветовала Баст, помогая мне подняться. — Я скажу Картеру, что с тобой и со свитком все в порядке. И потом… — Она улыбнулась. — Тебе обязательно надо выспаться. У тебя завтра особый день.

«Да, — с грустью подумала я. — Особый день. О котором никто не помнит, кроме моей кисы».

Картер по-прежнему был занят дрессировкой грифона. У того из клюва торчали шнурки кроссовок брата. Похоже, грифон не собирался их отдавать.

Почти все из двух десятков наших учеников стояли возле Жас, пытаясь ее разбудить. В том числе и Уолт. Почувствовав мой взгляд, он ненадолго поднял голову и тут же снова склонился над Жас.

— Ты права. Пойду-ка я спать, — сказала я Баст. — Тут и без меня обойдутся.

Моя комната — прекрасное место, куда можно скрыться вместе со своим паршивым настроением. До этого у меня была другая комната, в мансарде лондонского дома, где живут мамины родители. Иногда я скучала по прежней жизни, по подругам Лиз и Эмме и всему остальному. Но по сравнению с той комнаткой эта казалась просто дворцом.

Начну с того, что здесь у меня был балкон, выходивший на Ист-ривер. Плюс громадная кровать, персональная ванная и гардеробная, где непостижимым образом появлялась разнообразная новая одежда. (Если что-то пачкалось, оно само стиралось и чистилось.) Добавьте к этому встроенный холодильник, стилизованный под старинный комод, а в холодильнике — приличный запас моего любимого напитка «Рибена» (в Штатах его не делают, приходится заказывать в Англии) и шоколадных конфет. (Должны же у девчонки быть маленькие радости!) Ну и конечно, крутой музыкальный центр. У стен комнаты — магическая звукоизоляция. Я могла хоть среди ночи запустить музыку на полную громкость и не бояться разбудить дражайшего братца в комнате по соседству. На комоде стоял старенький кассетник, подаренный мне бабушкой и дедом почти сразу, как я у них поселилась. Кассетник морально устарел, да и внешний вид у него оставлял желать лучшего. Спросите, зачем я тащила его сюда из Лондона? Наверное, по причине своей сентиментальности.

Я не стала запускать кассетник. Включать музыкальный центр тоже не хотелось. Ограничилась своим айподом. Пролистала папки, нашла озаглавленную «Когда грустно». Как раз под мое настроение.

Подборка начиналась с альбома молодой английской певицы Адели. Альбом назывался «19». Когда же я слушала его в последний раз?

Я стала вспоминать… и в глазах защипало. Эти песни я слушала в тот самый день, когда отец с Картером прилетели в Лондон, а потом мы отправились в Британский музей… Кто бы мне сказал тогда, что моя жизнь так круто изменится!

Адель умеет хватать за сердце. Поет так, будто у нее самой сердце разрывается. Песня была про парня, которого она любила, а тот ее почти не замечал. Ну что еще ей сделать, чтобы у него проснулась любовь к ней?.. Сейчас я воспринимала эту песню не так, как в Лондоне. А в ту пору я думала о нашей семье. О маме, которой не стало, когда я была совсем маленькой. Об отце и Картере. Они путешествовали по всему свету. Им и без меня было хорошо. Две встречи в год, а остальное время живи с дедом и бабушкой, терпи стариковское занудство и все такое.

Тогда я многого не знала. Оказалось, все гораздо сложнее. Отец не просто так оставил меня в Лондоне. Мамины родители были очень злы на него и считали именно его виновным в смерти их дочери. Однажды дед бросился на отца с лопатой. Они с бабушкой наняли юристов, задавшись целью лишить отца родительских прав. Но и это было лишь одной из причин. Главная причина крылась совсем в другом. Зная о наших с Картером магических способностях, отец не хотел, чтобы мы мешали друг другу, пока не подрастем и не научимся управлять собственной силой. Честно говоря, эти месяцы сблизили нас с братом. Мы не потеряли отца безвозвратно, хотя не могли звонить ему и слать электронные письма. Наш отец стал теперь богом Нижнего мира, мира мертвых. А мама… я видела ее призрак. Это тоже что-то значит.

Песня Адели разбудила во мне прежнюю боль и злость. Совсем как накануне Рождества. А я-то думала, что справилась со всем этим.

Мой палец застыл над кнопкой ускоренной перемотки. Нет, дослушаю до конца. Древний папирус я бросила на комод, рядом с кассетником. Туда же отправился мини-Картер и моя сумка с магическими принадлежностями. Я полезла в сумку за посохом и только сейчас вспомнила, что его уничтожил грифон.

— Поганая тварь с куриными мозгами, — пробормотала я.

Я открыла дверцу своего необъятного гардероба. С внутренней стороны она была густо обклеена фотографиями. В основном прошлогодними снимками: моими и моих подруг. С одного из них таращились три физиономии: моя собственная, а также физиономии Лиз и Эммы. Это мы кривлялись в фотоавтомате на Пикадилли. Неужели еще в прошлом году мы были такими детьми? Сейчас я бы ни за что не стала корчить рожи.

А ведь завтра я могла бы увидеться с Лиз и Эммой. Бабушка с дедушкой звали меня приехать. Я собиралась слетать в Лондон… а тут эта «бомба» Картера. «У нас остается всего пять дней, чтобы спасти мир». Куда поедешь после таких слов? И что вообще нас ждет через пять дней?

Картинок, не имевших отношения к моей лондонской жизни, было две. Одна (тоже снимок) запечатлела меня, Картера и нашего дядю Амоса накануне его отъезда в Египет на… как бы подобрать слово поточнее? Когда человек едет за помощью к магам, чтобы избавиться от последствий одержания злым богом. Отдыхом это никак не назовешь.

Вторая картинка — репродукция, изображающая Анубиса. Думаю, вы такую видели: человеческая фигура с головой шакала. Это бог похорон, смерти и всего такого. В искусстве Древнего Египта его встретишь повсюду. Вот он ведет души умерших в Зал суда. Вот склоняется над весами, на одной чаше которых лежит сердце скончавшегося, а на другой — «перо истины».