Ханс Фаллада - Кто хоть раз хлебнул тюремной баланды...

• Название: Кто хоть раз хлебнул тюремной баланды...
• Автор: Ханс Фаллада
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1990
• ISBN: 5-280-01198-3

В первый том Собрания сочинений известного немецкого писателя Ханса Фаллады (1893–1947) входят два романа: «Маленький человек, что же дальше?» (1932) и «Кто хоть раз хлебнул тюремной баланды…» (1934). Эти романы посвящены судьбам немецкой мелкой буржуазии, городского «дна». В них автор рассказывает о злоключениях «маленьких» людей в Германии накануне краха буржуазного демократизма и утверждения в стране фашистской диктатуры.

---

Нам хорошо памятен сатирический образ буржуа-верноподданного, созданный Генрихом Манном в его знаменитом романе «Верноподданный». Густав — иной тип немецкого верноподданного, менее однолинейный. Для Генрих-манновского Дидериха Геслинга преданность кайзеру — выгодное дело, она способствует его возвышению и обогащению. Иное дело Густав Хвкендаль; он по натуре скорей прижимист, чем щедр, но готов отдать все ради кайзера и фатерланда. Правда, четыре года спустя, он с нескрываемым презрением судит о Вильгельме II, который не оправдал надежд своих подданных, трусливо бежал в Голландию…

Густав — человек по-своему сильный, по-своему цельный. Но его непреклонность иной раз оборачивается упрямой жестокостью, его скрупулезная честность — казарменным педантством. Так обозначены в романе истоки семейной драмы; отец, искренне желавший вырастить детей порядочными и счастливыми, по сути дела морально изуродовал каждого из них. Вялый, во всем покорный отцовской воле старший сын Отто бессмысленно гибнет на фронте; Зофи, унаследовавшая от отца неумолимый властный характер, делает карьеру медсестры, а потом администратора частной клиники; Эрих, рано покинувший родительский дом, пускается в политические и финансовые авантюры и в конечном счете становится преступником крупного калибра. С уголовным миром связана и судьба его сестры Эвы, которая по слабоволию дает себя втянуть в кражу и попадает в рабскую зависимость от профессионального вора и сутенера Баста. И лишь младший из Хакендалей, Гейнц, оказавшийся было в дурной компании, находит в себе достаточно порядочности, чтобы выйти на честный трудовой путь; но на него, как на миллионы других, обрушивается беда — затяжная безработица и связанные с нею бесправие и бесперспективность.

Как видим, в истории Хакендалей Фаллада коснулся по преимуществу тех тематических областей, которые были им разработаны в предыдущих романах. Безработица, инфляция, быт городской бедноты, среда люмпенов и уголовников — все это было ему знакомо по личным жизненным впечатлениям. В романе «Железный Густав» вместе с тем немало нового, не только в живых картинах быта, но и прежде всего — в самом диапазоне повествования. Впервые у Фаллады жизнь «маленьких людей» дана с большим охватом времени и вписывается в историю страны. Действие не раз выплескивается из домов и квартир на улицы, — будь то в картинах воинственного возбуждения берлинцев в августе 1914 года, или — в эпизодах ноябрьской революции 1918 года, в зарисовках шествий рабочих и солдат. Но все-таки на всем протяжении романа народ по преимуществу не действующая сила, не субъект истории, а пассивный, страдающий ее объект.

Характерно авторское отступление, в котором переданы разговоры и размышления рядовых берлинцев. Почему растет преступность? Понятно почему, — ведь законы написаны давно, а теперь жизнь пошла другая, на заработную плату не проживешь, приходится подворовывать или покупать у спекулянтов. Народу безразлично, кто «сидит наверху», Шейдеман, Вирт или Куно, или кто еще, — так или иначе есть «бонзы» и «шиберы», которые наживают миллионы, и масса маленьких людей, которым жить не на что…

В романе сказалось, не могло не сказаться, мировоззрение Фаллады, его принципиальная отчужденность от политики, от борьбы классов. Но существенно, что романист с большой реалистической зоркостью запечатлел повседневный быт страны, движущейся навстречу катастрофе.

Понятно, что в романе социальная панорама страдает неполнотой. Коммунисты, ставшие к концу двадцатых годов внушительной политической силой в стране, для него как бы не существуют. С другой стороны, романист старательно избегает упоминаний о нацизме и даже вообще не касается правых групп или организаций, — тут нет ни одного персонажа, подобного, скажем, лейтенанту Фрицу из «Волка среди волков». Казалось бы, повествование о честном немце Густаве и его семье не содержало ничего такого, что могло бы рассердить идеологов гитлеровской Германии. И тем не менее — публикация романа натолкнулась на препятствия. Ведомству Геббельса оказалась неугодна общая критико-реалистическая направленность романа. От Фаллады потребовали, чтобы он приписал бодрый «хэппи-энд» а официальном духе, привел старого Хакендаля и его сына Гейнца в ряды национал-социалистского движения.

Что было делать писателю? Вовсе отказаться от намерения напечатать свой роман — или подчиниться требованиям цензуры? После мучительных раздумий он выбрал второе. В Доме-музее Фаллады в Карвице хранится рукопись «Железного Густава», где бисерным, малоразборчивым почерком писателя обозначены купюры и добавления. (После смерти Фаллады литературовед Гюнтер Каспар, проделав поистине гигантскую текстологическую работу, восстановил текст романа, каким он был до вынужденной «доработки», и «Железный Густав» появился в ГДР, а потом и у нас, в своем первоначальном виде.)

Моральная капитуляция, на которую пошел Фаллада, не спасла его от разносной критики. Фашистская прессе травила его, экранизация романа не состоялась. Писатель-реалист оставался на подозрении у власть имущих. Его силы были надломлены, он утратил веру в себя, впал в тяжелую депрессию. Его поместили в психиатрическую больницу тюремного типа в Штрелице. То. что он пережил в последние годы гитлеровской диктатуры, отражено в двух автобиографических повестях, — сами их названия говорят за себя: «Пьяница», «Кошмар». Во второй из этих книг, впрочем, отражено и начало духовного возрождения, которое Фаллада испытал после войны.

Последние месяцы войны герой повести «Кошмар», писатель Долль, проводит в состоянии уныния и горькой бедности. Он на грани полного духовного краха — не только из-за своих житейских невзгод, но прежде всего потому, что он чувствует свою причастность к национальной вине: как и миллионы других немцев, он пассивно терпел господство преступников, опозоривших Германию в глазах всего мира. Он встречает приход советских войск с грызущим чувством стыда — но и с надеждой. Так было и с самим Фалладой.

Девятого мая, в День Победы, советский военный комендант города Фельдберга созвал на митинг население города и его окрестностей. Деревня Карвиц примыкает к Фельдбергу, — Фаллада был тоже приглашен, и его спросили: согласен ли он выступить перед своими согражданами. Писатель никогда в жизни не выступал на собраниях, не произносил политических речей. Но тут он согласился. Говорил он экспромтом, однако текст его речи сохранился в сокращенной записи, которую сделал один из присутствовавших:

«Дорогие жители Фельдберга! Этой минуты я ждал двенадцать лет. Всем нам тяжко пришлось, — и все потому, что мы, множество маленьких Пиннебергов, не сумели вовремя понять, что к чему. Теперь все у нас пойдет лучше! У нас еще не хватает хлеба, не хватает молока для наших детей. Но если удалось, благодаря разумным и осмотрительным действиям Красной Армии, уберечь наш город от бессмысленного разрушения, то нам удастся также, приложив все силы, справиться с нынешними трудностями. Поблагодарим Советский Союз и примемся за работу, чтобы утолить наш голод. Поклянемся: пусть мы будем есть один черствый хлеб — только бы не было больше войны! Маленький человек — иди дальше! Научись жить по-новому, теперь это возможно, и мы все тебе в этом поможем»[7].

Через неделю советское военное командование предложило Фалладе стать бургомистром Фельдберга, — он согласился и с большим рвением принялся за работу. Но административная деятельность оказалась для него не только непривычной, но и физически непосильной. В августе его болезнь обострилась, и после пребывания в больнице он переехал в Берлин.

Фалладе хотелось возобновить литературную работу, и он получил эту возможность. Ему помог Иоганнес Р. Бехер, который, вернувшись из эмиграции, организовал и возглавил Культурбунд — Союз демократического обновления немецкой культуры. Бехер стремился объединить лучшие силы творческой интеллигенции, — не только тех, кто теперь возвращался в страну, но и тех, кто из нее не уезжал. По просьбе Бехера Фалладу привлекли к сотрудничеству в газете «Теглихе Рундшау», органе Советской военной администрации, выходившем на немецком языке. Там появилось несколько очерков и рассказов Фаллады, там были напечатаны и отрывки его повести «Кошмар». Писателя радовало, что ему оказано доверие, что ему представляется возможность участвовать в строительстве демократической немецкой культуры.

В конце повести «Кошмар» литератор Долль размышляет над своими новыми задачами, — ему хочется писать по-иному, не так, как он писал раньше. Ему хочется, чтобы его читатели извлекли уроки «из собственных страданий, крови, слез…». Самому Фалладе хотелось, пока силы его еще не оставили, создать большой роман, где отразилось бы то, что было пережито его народом в черные дни фашизма.