Андрей Кураев - Почему православные такие упертые?

• Название: Почему православные такие упертые?
• Автор: Андрей Кураев
• Жанр: Религиоведение

---

В 20-е годы была замечательная история. Русские эмигранты арендовали одну из квартир многоэтажного дома под храм - отдельное здание не было возможности купить. Вначале все было спокойно - тихое чтение псалтири, канона, акафиста... А затем пришла Пасха. А это ночная служба, все кричат: «Христос воскресе!». Соседям, конечно же, не дали спать всю ночь. И возмущенные соседи наутро начинают собирать подписи с требованием закрыть этот храм. Они собирают подписи у всех жильцов и вспоминают: еще в этом подъезде живет раввин, и это ж важно: раввин - сам духовное лицо, авторитетное в мэрии, поэтому ж надо, чтоб и он подписался. И вот эти организаторы протестной акции приходят к раввину, просят его подписать, а он говорит: «Не подпишусь». Его спрашивают: «Как? А вам разве не мешали этой ночью?» Он говорит: «Мешали». «Разве вы не слышали, как там кричали, орали?» «Слышал». «Ну и что, вы не будете протестовать против этого?» Мудрый раввин ответил: «Если бы я был уверен, что я нашел Мессию, я бы кричал еще громче». Вот это характерная черта иудаизма: если они будут уверены, что обрели Мессию, они будут кричать об этом на весь мир. И конечно, покажут это по телевидению. Поэтому я и говорю: смотрите НТВ - там вам покажут всю процедуру в режиме on-line.

Поэтому я не намерен искать Христа среди слушателей в этом зале. Тем более, что у меня есть опыт беседы с «Христом». Я целых три часа с ним беседовал - это товарищ Виссарион из Сибири. Это была интересная беседа, я ее описал в книге «Дары и анафемы», в главе «Устарел ли Новый завет». Это же любимый аргумент всех сект: как попы Ветхого Завета не узнали Христа и распяли, так и вы теперь отрицаете... дальше по желанию добавляется, кого: Рериха, Виссариона, Муна, Хаббарда и т.д., и т.п. Как говорится, по вкусу добавить, ненужное зачеркнуть...

БЕСЕДА О КОНСЕРВАТИЗМЕ

– Можно ли считать, что идеи консерватизма в стране хотя бы в какой-то мере победили?

– Один из критериев консерватизма в жизни – это стремление к многодетности. К естественным бракам. То есть – к бракам гетеросексуальным, а не гомосексуальным, с детьми не клонированными и не зачатыми в пробирке, без суррогатных матерей. К бракам многодетным. До тех пор, пока женщина, рождающая третьего ребенка, будет слышать в женской консультации, что она сумасшедшая, пока подружки за ее спиной будут крутить пальцем у виска – ни о каком возрождении консервативной системы ценностей даже говорить не приходится.

Другой показатель консервативного уклада жизни – отношение к прошлому. Здесь действительно можно говорить о том, что наследие Октября преодолевается. Современные люди готовы учиться у прошлого. Значит, истории возвращено право голоса. Это нормальная консервативная позиция. Как говорили английский консерватор Честертон и русский консерватор Семен Франк (они оба использовали один и тот же образ): мертвые должны участвовать в наших референдумах, и они голосуют, как обычные крестьяне – крестиками.

Третья черта консервативности – это отношение к государству, к власти. Здесь тоже намечаются перемены: мода ругать начальство потихонечку начинает уходить. Хотя среди московской интеллигенции до сих пор нужно гораздо меньше мужества для того, чтобы сказать что-нибудь критическое о государственной власти, нежели для того, чтобы ее поддержать.

И, наконец, четвертая составляющая консерватизма – вертикаль. Не вертикаль власти, а вертикаль совести. Религия. По замечательной формулировке Максима Соколова, консерватизм – это «Бог, родина, свобода». Бог – это то, что делает меня личностью. Это вертикаль, сверху смотрящая в глубину моей личностной совести. Родина – то, что делает меня частью человечества, это горизонталь. Вместе они создают крест. А крест только тогда значим, когда человек свободно берет его, а не по приказу.

И вот именно религиозная составляющая консерватизма в России наиболее слаба. Да, налицо массовый интерес к миру религии. Но (по крайней мере если судить по книжно-газетной продукции) интерес этот проходит мимо христианской традиции, мимо Православия. Это интерес к различной магии и оккультизму. И это плохо. Потому что в магии нет вертикали. В магии нечему служить по-настоящему. В ней нет личностного долга, нет дерзновения в свободном риске своей единственной и уникальной жизнью предстать перед Богом. Модные идеи «кармизма» и реинкарнации перечеркивают дивные строки Пастернака: «Сколько нужно отваги, чтоб играть на века – как играют овраги, как играет река….». Оккультизм – это уход от выбора, от решений, от ответственности. И вообще это технологическое мышление. Лозунг «Знание – сила» – это лозунг алхимиков. Человек, который живет в мире магии – это человек, который живет в мире машинной, по сути дела, цивилизации. Он надеется всем управлять, все подчинить себе. А консерватор должен позволить реке течь туда, куда она течет. Он должен уметь воздерживаться от фаустовского активизма. Он должен уметь служить тому, что считает Высшим себя.

– Если уж мы заговорили о традиционной семье – то одна из трудных тем сегодня, особенно с точки зрения консервативных ценностей – роль женщины в семье и обществе. Ни для кого не секрет, что во многих семьях женщина сейчас и мотор, и главный добытчик. Женщина делает карьеру, стремится работать, хочет себя в чем-то проявить. Это довольно неконсервативно. А есть ли в этом здравое зерно с точки зрения христианской?

– Если бы семья была по-настоящему консервативной и многодетной – этот вопрос и не стоял бы. Женщина просто не смогла бы никуда деться от своих малышей. Это было бы хорошо и для них, и для самой женщины. Потому что заставлять женщину жить по мужским правилам карьеры и бизнеса – это не очень человечно. А когда речь идет о малодетной или бездетной семье – какие могут быть причины заставлять женщину сидеть дома и не приложить свои силы где-то на стороне?

Но, конечно, с консервативной точки зрения мужчина-добытчик должен обеспечить своей семье возможность жить в теплой пещере и не выходить в мир, где гуляют тигры.

– Если человек последовательно придерживается либеральных ценностей – означает ли это, что он обречен противостоять Церкви?

- Сейчас настолько все запуталось… Дело не только в неясности формулы «либеральные ценности». Хуже то, что мы теперь не знаем, где у нас государство. Даже для Церкви это неясно. И неслучайно в Церкви в последние годы набирает силу антигосударственническая риторика – протесты против переписи населения, против введения новых паспортов, против присвоения налоговых номеров. Это ведь настоящая революция в церковной истории, только на нее почему-то не обращают внимания. Церковь, которая всегда поддерживала любые формы усиления государственной власти, сейчас в своем массовом сознании – а нередко даже на уровне официальных заявлений – начинает протестовать против наращивания электронно-сыскных мышц государства. И связано это не с пробуждением либерального мышления, а с тем, что государство теряет национальные черты, национальный статус. Государство все более и более превращается в колониальную администрацию, представляющую интересы «нового мирового порядка» на данной территории. Отсюда вопрос - в какой мере консерватор-патриот-христианин должен поддерживать действия колонизаторов. Одно дело – благословлять людей с оружием, когда это оружие в руках армии, защищающей границы страны, и совсем другое – когда МВД держит под ружьем большее количество людей, чем Министерство обороны. Получается, что сегодня «человек с ружьем» свое ружье обратил внутрь страны, а не за пределы ее границ. Выглядит это так, будто Россия не без наводки заокеанской метрополии собирается воевать со своим народом. Так должны ли мы приходить в восторг от подобной перспективы?

– Может ли Православная Церковь что-то заимствовать у католиков или протестантов?

– Сначала скажем, что Церковь растет из самой себя. Ей важней сохранить верность своему истоку и заимствовать у Христа, чем брать что-то со стороны. Очень точно это почувствовали православные японцы. В 1888 году, когда отмечалось 900-летие Крещения Руси, они направили в Синод приветственный адрес. В нем было сказано: «В нашей стране есть немало называющих себя христианами. Мы и наши отцы хорошо наблюдали за ними: одни из них и сами не знают, что они к своему учению завтра прибавят (католики), другие не знают, что они в своем учении завтра убавят (протестанты). Только то христианство, которое принесли к нам русские, сами взявшие его у греков, всегда одинаково, без прибавления и без убавления. И мы уверовали, что оно от Христа, и полюбили его»[61][61].

Но сказав это, не надо ставить точку. Консервативная позиция – позиция благоговения перед жизнью. Предпочтения органического неорганическому. Церковь – это живой организм, а живое всегда что-то вбирает в себя из окружающей среды. Как говорил классик консервативной мысли Честертон, разные вещи хранят, то есть консервируют, по-разному. Если я хочу сохранить листочек из осеннего сада, я его просто подбираю и кладу в книжку. Совсем иначе консервируют грибы: их надо как минимум сварить, то есть - изменить. Если я хочу сохранить рыбу, то её я должен выпотрошить, прокоптить или посолить. А если я хочу сохранить научную школу, то я должен каждый год её менять, набирать новых студентов, преподавателей, осваивать новые методики работы и т.д. И только тогда дух школы будет сохранён[62][62]. Поэтому не нужно думать, что сохранение церковных преданий — это работа с копировальным автоматом.