Лия Симонова - Круг

• Название: Круг
• Автор: Лия Симонова
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1990
• ISBN: 5-08-001816-X

В книге рассказывается о беспокойной жизни подростков одного из старших классов, у которых трудно складываются отношения с учителями и родителями, да и между собой они не могут найти общего языка, не умеют правильно оценивать свои поступки, что приводит к беде.

---

Когда «неотложка» уехала, не приняв еще окончательного решения, Виктория Петровна поняла, что в школу она не вернется…

16

Надежда Прохоровна, ожидая Анатолия Алексеевича из больницы, нервничала и с горечью думала о том, что не сумела отвести беду. Не оставалось больше надежды, что все образуется.

Она заранее знала, что произойдет дальше, и знать это ей было скучно и тоскливо.

Скоро, очень скоро школа наполнится людьми, посторонними и безразличными. Приедут районные руководители народного образования, инструкторы райкома комсомола и, не исключено, райкома партии. Непременно появится корреспондент газеты, где все еще «на контроле» находится письмо Клубничкиной. И родители учеников всех классов объединятся и станут шуметь на классных собраниях, возмущаясь школьными порядками и беспорядками. А Киссицкие, вполне вероятно, подадут в суд…

Как же скверно устроена жизнь, если силы и желание вмешаться возникают только тогда, когда уже надо расследовать и наказывать. И совсем редко для помощи и сочувствия?!

В окна светило жаркое солнце. Но Надежду Прохоровну знобило, и щеки горели.

Странная все же выдалась эта осень. То не переставая лили дожди, проносились быстрые злые ветры, то, почти тут же, по-летнему обжигало солнце. Там, наверху, шла не видимая глазу борьба…

Надежда Прохоровна родилась осенью и осень любила больше всех времен года. Осенью издалека приходили ветры. Они несли с собою ощущение простора, пространства, вольности. Появлялось желание натянуть парус…

Этой осенью ветры сплетались и путались, и это только усиливало беспокойство.

Она слышала, как ребята из класса, который доставлял ей столько неприятностей, осуждали ее за то, что она пытается все утрясти, уравновесить, боится действовать, потому что родилась под знаком Весы.

Что же, возможно, дети правы, и мы действительно зависим от знаков Зодиака. Но есть и вполне земные причины ее поведения. Весы в ее душе постоянно колеблются, выбирая между страхом и правдой. И началось это давно, ох как давно, еще в ее школьные годы…

Тогда в одночасье ее подружка, ее Маринка, объявлена была врагом, дочерью врага народа, врача-убийцы, убийцы в белом халате.

Это не укладывалось в голове, от этого можно было сойти с ума. От нее требовали отречься, заклеймить, растоптать. И не было ни жалости, ни пощады, ни защиты, ни пути, чтобы отступить…

Она металась в бреду. Родители спрятали ее в больницу. Уберегли от великого испытания, но не от дальнейшей жизни…

Ужас тех страшных дней юности с неизменным постоянством возвращается к ней во снах, душит по ночам, преследует. Прошлое не улетучивается, не пропадает, накатывает снова и снова.

«Мы упрекаем детей в жестокости, — с беспредельно нарастающим бессилием думала Надежда Прохоровна, — но мы же столько лет возвышали жестокость в подвиг, если нам казалось, что она для пользы дела. Мы требуем от них сострадания, но разве мы не внушали всем, что жалость унижает, и не оправдывали беспощадность во имя великой цели?.. Прошлое мстит нам в наших детях…»

Она встала, прошлась по кабинету, из красной леечки полила цветы и глянула на себя в зеркало на стене. Лицо ее было землисто-серым, под глазами темнели пятна, а руки беспомощно висели вдоль тела…

17

…Возвратившись из больницы, Анатолий Алексеевич нашел Надежду Прохоровну в ее кабинете. После пережитого им волнения его поразило спокойствие директора школы. Она держалась, как всегда, величественно и по-прежнему царственно улыбалась. Нет, по внешнему виду он никогда не мог угадать, что на самом деле происходит с этим человеком. То ли новому директору школы не ведомы внутренние бури, то ли за внешним «все хорошо, ничего не случилось» спрятаны глубоко тревоги и сомнения?..

Надежда Прохоровна почувствовала его немые вопросы, или интуиция подсказала ей его мысли, но притча, еще одна притча, соответствующая моменту, как всегда, была уже наготове:

— В результате аварии девушка застыла в шоке с высоко поднятыми руками. Руки онемели, и ничто, казалось, не заставит их опуститься. И все же нашелся врач, который понял, как избавить девушку от недуга. Он вывел ее перед огромной аудиторией, заполненной студентами, попросил подняться на табурет, чтобы все ее видели. Рассказал о том, что с ней произошло, и… неожиданно резким движением задрал подол ее платья. Девушка вскрикнула и… опустила руки, чтобы придержать подол. Чувство стыда, совестливость, это же воспитывалось веками! Это стало инстинктом, цепью безусловных рефлексов… Мы нарушили эту цепь. Все безусловное мы превратили в условное, в условности… — Она замолчала, потупилась.

В наступившей тишине Анатолий Алексеевич услышал радио. Приемник на стене директорского кабинета никогда не выключался, вполголоса доносил он звуки внешнего мира.

Цып-цып-цып, мои цыплятки, —

пели звонкие и радостные голоса детского хора, —

Цып-цып-цып, мои касатки,
Вы пушистые комочки,
Мои будущие квочки…

А из сознания пробивались иные, ранящие душу голоса:

«Отец прав. Только он и прав. Нельзя жить без веры…»

«Зачем жить, если ничем не заниматься всерьез!..»

«Чему я должен служить — Идеалам или Добру?..»

«Я устал от трудностей. Я хочу жить легко. Петь и танцевать. Я же молодой!..»

«Это я Спящая красавица, позор семьи? Это они, они мой позор! Это они заснули, кто только их разбудит?!»

«Нельзя так зависеть от других людей. Нужно черпать силы в себе. Я верю только в свои силы!»

Анатолий Алексеевич провел рукой по лицу, точно хотел освободиться от тяготивших его раздумий. Надежда Прохоровна заметила это, сказала нерешительно:

— Медицина смелее нас. А педагогика консервативная наука. Она, похоже, бессильна перед быстро бегущим временем. Может, вам, молодым, удастся все лучше, чем нам?..

Ему показалось, что она еще раз таким вот образом настаивает на том, чтобы он взял на себя обязанности завуча школы. Виктория Петровна неожиданно для всех заявила, что ее больное сердце отказывается биться в унисон с новым, для нее непонятным, и собралась на пенсию.

Анатолию Алексеевичу не приходило в голову, что директор школы смотрит на него с надеждой, потому что в нем видит единственную возможность осуществить свои неосуществленные желания.

Молодой учитель не догадывался, что Надежда Прохоровна искренне надеется, что ему, идущему на смену, не придется, как ей, страдая, улыбаться торжественно, на всякий случай. И постоянно застегивать мундир на все пуговицы — от случайных взглядов, стремящихся проникнуть в больную душу…

Они сидели рядом, и каждый думал о своем, но, по существу, оба они думали об одном и том же.

В институте, где Анатолий Алексеевич продолжал учиться в заочной аспирантуре, ему предложили написать диссертацию на тему: «Личность и коллектив в условиях реформы средней школы».

Новому времени нужны были новые идеи и новые люди. Он был молод. Но был ли он новым?..

Он не переставая размышлял о том, что в «новых», молодых, таких как он, и даже его учениках живет, и бог весть сколько будет жить, прошлое. И мечту его ничем не снять, не вытравить. Даже если очень постараться начать новую жизнь с понедельника…

Теперь больше чем когда-либо он нуждался в опоре, в поддержке матери, в ее трезвом и мудром взгляде на жизнь. Но ее уже не было.

В тягостные часы бессонницы он пытался вызвать из небытия ее лицо, ее глаза, не позволяющие лукавить. И однажды всплыл в памяти и прочно обосновался в сознании мамин рассказ о замкнутом круге.

…Хоронили Сталина. С друзьями-студентами оказалась мама на улицах. Улицы были забиты людьми. Люди суетились, бежали, как безумные, догоняя впереди бегущих, чтобы встать в затылок, след в след тем, кто, казалось, ближе к цели.

Менялись улицы, площади, а они все шли и снова возвращались на прежние места. Наконец длинный строй вроде обрел порядок. Шли степенно, в цепи, с надеждой и верой.

Тут у мамы развязался шнурок на ботинке. Она отошла в сторону, и когда подняла голову, то увидела, что люди идут по кругу. По кругу, у которого нет ни начала, ни конца.

Всю жизнь не давал ей покоя этот круг. Ей казалось, что она не сумела из него вырваться…

Анатолий Алексеевич обнаруживал и в себе то же бессилие.

Что принесет он детям, заменив Викторию Петровну?

Что нового скажет своей диссертацией, если не поймет, как выбраться из страшного круга, в котором так тесно переплелись мертвые и живые?..