Анатол Имерманис - Призраки отеля «Голливуд»

• Название: Призраки отеля «Голливуд»
• Автор: Анатол Имерманис
• Издательство: Дружба народов
• Жанр: Политический детектив
• Год: 1991
• ISBN: ISBN 5-285-00026-2

Роман латышского писателя входит в серию политических детективов «Мун и Дейли».

В основу романа «Призраки отеля „Голливуд“» положен реальный факт крушения в Испании в 1969 г. американского стратегического бомбардировщика с ядерными установками на борту.

---

— Меня зовут Мун. Я приехал сюда по поручению Джошуа Шривера. Можете зажечь свет…

— Не надо, — попросила она.

— У меня было намерение арестовать вас. Между прочим, я не прочь и сейчас это сделать. В тюрьме вы запели бы другую песенку.

Его прервал настойчивый стук в дверь, сопровождаемый властным голосом падре Антонио:

— Откройте, Эвелин! Побыстрее! Пора ехать! Самолет Малага — Рим вылетает через два часа.

— По техническим причинам дверь с этой стороны не открывается, — отозвался Мун вместо забившейся под одеяло хозяйки комнаты. — Потрудитесь пройти через номер Рамиро и соединительную дверь.

— Что это за штучки? — Священник появился на пороге подобно богу-мстителю из Старого завета. — Так вы держите наш уговор, Мун? Клянусь, вам когда-нибудь придется держать за это ответ! — процедил он сквозь зубы.

— Надеюсь, что только на том свете. Между прочим, вашу Куколку я не держу. Забирайте ее хоть к папе римскому, хоть к черту. Думаю, что она сама предпочтет последнего.

— Мисс Эвелин, вставайте! — Падре Антонио решил не терять времени на словесный диспут с Муном. — Рамиро, очевидно, уже снес свои вещи в машину. Давайте я возьму ваши чемоданы, а вы тем временем одевайтесь. Где ваш плащ? Давайте же! Не думайте, что его святейшество ради ваших капризов перенесет аудиенцию на другой день!

Священник шагнул к постели, но Мун схватил его за руку.

— Не торопитесь! Наш уговор был — информация за информацию. Поскольку я перед вами в долгу, то спешу расквитаться. Рамиро со своей женой только что уехал. Куколка уехала еще прошлой ночью. А эта вот молодая дама в ваших душеспасительных услугах не нуждается. Она уже давным-давно католичка, как все Шриверы.

— Это какой-то бред! Что он говорит? Эвелин, вы слышите? — прохрипел падре Антонио.

— Хотя вашему союзнику генералу Дэблдею и удалось кратковременно превратить Гвендолин Шривер в Эвелин, обратного чуда вы не добьетесь! — Мун быстро зажег стоявший возле кровати яркий торшер. — А ну-ка, мисс Гвендолин, представьтесь лично его преподобию!

— Да, я — Гвендолин, и катитесь вы все к…

Падре Антонио в ужасе перекрестился и, шатаясь, как-то бочком, странно изогнувшись, словно от страшного удара в солнечное сплетение, вышел из комнаты Куколки.

— А теперь мы можем поговорить по душам. — Мун закрыл за ним соединительную дверь. — И советую не употреблять крепкие словечки. Я за мирную беседу. Знаете ли вы, что за шантаж вам дали бы пять лет заключения? Да, вам, сообщнице гангстера Джона Краунена!

— Разве это преступление, что я влюбилась в него? — Голос Гвендолин задрожал. — Мама была против. Тогда я стащила у маркиза флакон с миндальной эссенцией. Я сказала, что это синильная кислота и, если мама не разрешит мне уехать с ним, я покончу самоубийством. Она выбила флакон из моих рук…

— И после этого меня в течение четырех дней преследовал этот проклятый запах, и мысль, что вы отравили своих родных. — Мун нервно закурил.

— Отравили? Что это за шутки? Генерал Дэблдей сказал мне, что они уехали. Я сразу догадалась, когда с деньгами вместо мамы пришел кто-то другой.

— А вы знаете, что на совести вашего Джонни могло быть убийство вашей матери и брата? Он бы сделал это не моргнув глазом. Но ему хотелось стать самостоятельным. Для начала хватило бы миллиона песет, а потом он заставил бы вас выйти замуж, чтобы пожизненно вытягивать деньги из вашего отца… А вы прельстились романтикой, которой не было и в помине. Играть в бандитов, тайком закупать продукты для пещерной жизни, красться в темноте за выкупом — это вам, должно быть, казалось пределом счастья. Когда вы решили столкнуть свою машину в пропасть, чтобы придать больше правдоподобности версии насильственного похищения, вам не приходило в голову, что эта инсценировка из дешевого детектива может напугать вашу мать до смерти? Вы хоть на минуту подумали о том, что она будет переживать, когда получит письмо, где вы сообщаете, что в случае неуплаты будете убиты? Нет, вы думали, какой это отличный трюк, когда перекрашивали волосы в Пуэнте Алсересильо, чтобы вас никто не узнал! Когда вы из Гвендолин Шривер превратились в Эвелин Роджерс, вам наплевать было на то, что на нее могут пасть ложные подозрения! Кто придумал этот трюк — вы или Краунен?

— Никто! Я сама не подозревала, что так похожа на Куколку. Я ведь ее терпеть не могла. А когда в парикмахерской посмотрела в зеркало, мне даже хотелось плюнуть себе в рожу.

— И все-таки вы не устояли, когда генерал Дэблдей предложил вам сыграть временно ее роль. А ну-ка зажгите свет! У вас не хватает смелости?

Мун повернул выключатель. Сейчас, когда Гвендолин Шривер уже не играла роль экстравагантной кинозвезды, она, даже если бы хотела, не сумела бы обмануть его.

— Я не виновата… — начала она сбивчиво рассказывать. — Когда я приходила за деньгами, за мной погнался вертолет. Там был майор…

— Майор Мэлбрич? — спросил Мун.

— Да, так его зовут. Он сказал, что если я не соглашусь, то меня арестуют… Ночью меня доставили сюда, в гостиницу. Потом из Малаги вернулась машина Куколки. В ней были специалисты по гриму и платья, много платьев. Генерал инструктировал меня всю ночь, а утром я уже как Эвелин Роджерс вышла из отеля для участия в празднике.

— Все понятно, — проворчал Мун. — Понятно со всех точек зрения. На ваше счастье, или скорее несчастье, вы и Эвелин Роджерс представляете собой тот штампованный стандарт американской красоты, по которому массовый потребитель соизмеряет свои мечты. Разница была только в цвете волос да в кое-каких несущественных мелочах. Этим и воспользовался генерал Дэблдей для своего грандиозного, никем не замеченного очковтирательства. Да и вам самой это показалось забавным.

— Неправда! Меня шантажировал генерал Дэблдей. И особенно этот мерзкий майор. Он запугивал меня, пока не превратил в куклу, на которую можно надеть любую тряпку. Чем они лучше Джонни. Он, по крайней мере, занимался честным грабежом, рискуя при этом собственной шкурой.

— Они поступали точно так же, как вы по отношению к своим родным. Так что не вам возмущаться основным законом нашего с вами мира — ради выгоды можно продать и отца родного. К тому же роль куклы, на которую надевают золотые тряпки голливудского идола, вам отнюдь не претила. Для вас это была отличная возможность доказать Куколке, что вы ничуть не хуже ее.

— Да! — Гвендолин вскочила с кровати. — Если уж на то пошло, да! Я сама мечтала сниматься в кино! Отец запретил — для его дочери это, мол, неподходящее занятие. А быть наследницей богатого человека, и только — подходящее? Это самая бессмысленная и отвратительная профессия на свете. К тому же отец меня постоянно ограничивал в деньгах. Даже в лотерею приходилось играть… — Гвендолин неожиданно расплакалась. — Когда человек так несчастен, как я, ему не помогут никакие будущие миллионы. — Стряхнув с оставшихся от маскарада наклеенных нейлоновых ресниц круглые, почти детские слезинки, она робко спросила: — Вы не расскажете отцу? Он в состоянии лишить меня наследства.

— Про ваше романтическое приключение, которому место в уголовной хронике? Рассказал бы, существуй хоть малейшая надежда, что после этого мистер Шривер даст вам работу продавщицы или уборщицы в одном из своих многочисленных магазинов. Но в лучшем случае он приставит к вам трех гувернанток и двух телохранителей. Уж лучше собственноручно надавать вам пощечин.

— Я уже и так достаточно наказана. Это было так страшно, когда волна потянула меня на дно… Я ведь совершенно не умею плавать.

— Именно это обстоятельство окончательно подтвердило мои подозрения, что это вы, а не Эвелин Роджерс.

— Значит, не Джонни предал меня? — не очень логично спросила Гвендолин.

— Вы про Джона Краунена?

— Ну да. Когда он не вернулся, я подумала было, что его арестовали. Все время боялась, как бы он не проговорился.

— И, несмотря на это, продолжали свою пещерно-гангстерскую эпопею? — Мун даже немного удивился. — Ну и характер у вас! Видать, одна лишь профессия богатой наследницы помешала вам избрать другую.

— По крайней мере, более честную. — Гвендолин упрямо тряхнула головой. Уже на половину покосившаяся башня-прическа окончательно рухнула, рассыпавшись по плечам целым потоком длинных, крашеных, но в отличие от Куколки собственных волос. — Вам что-нибудь известно о Джонни? Скажите мне правду! — умоляющим голосом прошептала Гвендолин. Эти резкие переходы от строптивой и вспыльчивой женщины к вымаливающему подарок ребенку были для нее типичны.

— Скажу, но сперва ответьте мне на один вопрос: где дневник Рола?

— Понятия не имею.

— Вы когда-нибудь читали его записи?

— Раз или два, после этого Рол стал его прятать.

— Надо ли это понимать так, что он доверял дневнику секреты, в которые не хотел вас посвящать?