А. Немировский - Мифы и легенды народов мира т. 1 Древняя Греция

• Название: Мифы и легенды народов мира т. 1 Древняя Греция
• Автор: А. Немировский
• Издательство: Мир книги
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: ISBN 5-8405-0582-Х

М68 Древняя Греция / А. И. Немировский.- М.: Литература, Мир книги, 2004.- 496 с. Художник И. Е. Сайко

Мифы и легенды народов мира – величайшее культурное наследие человечества, интерес к которому не угасает на протяжении многих столетий. И не только потому, что они сами по себе – шедевры человеческого гения, собранные и обобщенные многими поколениями великих поэтов, писателей, мыслителей. Знание этих легенд и мифов дает ключ к пониманию поэзии Гёте и Пушкина, драматургии Шекспира и Шиллера, живописи Рубенса и Тициана, Брюллова и Боттичелли. Настоящее издание – это попытка дать возможность читателю в наиболее полном, литературном изложении ознакомиться с историей и культурой многочисленных племен и народов, населявших в древности все континенты нашей планеты.

В данном томе читатели смогут ознакомиться с мифологией Древней Греции, оказавшей сильнейшее влияние как на развитие античной культуры, так и на формирование общечеловеческой цивилизации в целом.

ББК 63.3(0)3

ISBN 5-8405-0582-Х

УДК 931 ББК 63.3(0)3

---

Тем временем из храма с метелкой в руках вышел служитель, юноша небесной красоты. Креуса, почувствовав к нему симпатию, решила довериться незнакомцу.

– Не знаю, как начать, – молвила она, потупившись. – Я пришла по просьбе подруги. В юности ее тайно полюбил Аполлон, и она родила от него младенца. Опасаясь позора, девушка положила младенца в корзину и…

– Старая история! – перебил юноша. – Твоя подруга не первая и не последняя. Сколько раз согрешившие девы сваливали вину или оплошность на бога.

– Не знаю, как другие, – сурово возразила Креуса, – но моя подруга не лгунья! Я ей верю, как самой себе. Если тебя не затруднит, передай этот складень пифии.

– Я охотно помогу твоей подруге, если она сама боится гнева Аполлона.

Взяв складень, юноша исчез в храме, но пробыл там совсем недолго. По его бледному лицу Креуса сразу поняла, что случилось ужасное. Складень был выжжен, словно через него прошла молния.

В это же мгновение появился жрец, до того принявший у Креусы барана.

– Убирайся отсюда, нечестивица, вместе со своим бараном! – бросил он ей сурово. – Бог отверг твою жертву.

Просители и просительницы набросились на Креусу, но юноша защитил ее и вывел из святилища.

– Как твое имя? – спросила Креуса, прощаясь с ним. – Я хочу за тебя молиться.

– Молись Аполлону, ведь я его раб, – ответил юноша.

Возвратившись в Афины, Креуса со слезами на глазах

объяснила супругу, что ее жертва не принята.

– Что ж! – решил царь. – Придется мне отправиться в Дельфы самому. Народ ждет и требует.

Ксуф вернулся через несколько дней и не один. С ним был юноша, в котором Креуса сразу же признала своего спасителя.

– Ты – царица! – вырвалось из его уст. – Что же в Дельфах ты не назвала своего имени?

– Теперь я понимаю, почему твоя жертва не была принята! – воскликнул Ксуф. – Ты не назвала своего имени! Я же назвал себя и получил ответ…

– Какой? – вскрикнула Креуса.

– Благоприятный, – ответил Ксуф, замявшись. – В свое время он станет тебе известен. А пока мне надо готовиться к походу. Мой юный друг Ион останется с тобой. Позаботься о нем, как мать.

– Так у тебя есть имя, раб Аполлона, – удивилась Креуса. – Почему же и ты его не назвал?

– Ион – имя, которое мне дал твой супруг, – ответил юноша. – Это было в тот день, когда он меня впервые увидел в Дельфах.

Креуса задумалась. «Почему Ксуф не сообщил об ответе оракула? Зачем я должна заботиться об Ионе, как о сыне? Каким образом юноша согласился принять имя от человека, которого видел впервые?»

Странное появление в Афинах Иона удивило не одну Креусу. Через некоторое время в царский дворец пожаловал старый афинянин, друг покойного отца Креусы, и, оставшись с нею наедине, поделился своими подозрениями: юноша, которого Ксуф привел в Афины, его сын, рожденный от какой-то рабыни и отведенный в Дельфы до совершеннолетия.

Сопоставив рассказ старого афинянина с отказом Ксуфа сообщить ответ оракула, а также с его необыкновенной заботой об Ионе, Креуса приняла подозрения за истину. С горечью вспомнила царица о бедах своей семьи – о похищении Орифии, смерти матери, добровольном принесении себя в жертву Хтонией, о том, что и она вышла замуж не по любви. «Почему, – думала она, – жертвовать должны только мы, а чужаки будут этим пользоваться?»

Сиракузская декадрахма с изображением Аретузы

– Пусть этот юноша умрет! – проговорила она в ярости и передала старцу яд.

Через несколько дней в храме состоялся пир. Старец, пытавшийся отравить Иона, был пойман на месте преступления. Напуганный, он признался, что губительное зелье ему вручила Креуса.

Предупрежденная служанками, царица бежит в Дельфы и там припадает к алтарю Аполлона. Ион, догоняя ее, врывается в храм с намерением убить отравительницу. Но его останавливает пифия, решившая именно в это время открыть юноше тайну его рождения. Она передает Иону корзинку, в которой его принесли в Дельфы.

Креуса сразу узнает корзинку и безошибочно указывает, что в ней находилось. Теперь и она сама, и Ион, и все присутствующие понимают, что младенец, рожденный от Аполлона, не погиб, а воспитан в храме своего отца. Креуса и Ион бросаются друг другу в объятия. Выясняется также, какое предсказание было дано в Дельфах Ксуфу: он получил оракул, что первый, кто ему встретится при выходе из храма, – его сын. И дал он ему имя Ион, что по-гречески означает «идущий» [171].

Так Ион по воле Аполлона оказался в Афинах и после смерти приемного отца стал царствовать. Афиняне придавали этому мифу большое значение. Имя «ионийцы» получили те жители Афин и Пелопоннеса, которые переселились в Малую Азию и основали на ее побережье великие города Милет, Эфес, Колофон и другие. Возник особый ионийский диалект греческого языка. Время переселения предков ионийцев в Малую Азию недостаточно ясно. Оно могло происходить в то время, к которому греки относили жизнь Иона, то есть еще до Троянской войны или вскоре после нее. Во всяком, случае афиняне считали ионийцев своими родственниками, и, когда в 500 г. до н. э. Милет поднял восстание против персов, они послали ему на помощь свои корабли. Это послужило поводом для греко-персидских войн.

Кефал и Прокрида

Я знаю, еще не воспета

Аттической сказки заря.

Богиня несет над Гиметом

В свой розовый терем царя.

Но верен земной он подруге,

И сходит на землю он вновь -

Изведавший смертного муки

Лишь смертную ищет любовь.

Когда-то на покрытом лесами Гимете жила счастливая чета охотников – Кефал, сын Дейона, и Прокрида. Был Кефал божественно красив, но сам об этом не догадывался до тех пор, пока им, поднявшимся на утес, не залюбовалась богиня Эос. Подхватила она юношу, завернула в свое росистое покрывало и унесла в розовый терем, на край света. Эос была прекраснее всех богинь, кроме Афродиты, и любила она Кефала так, как ни одного из богов и смертных. Но юноша не был счастлив и все время умолял Эос отпустить его в Аттику, к верной Прокриде.

– Знаю я этих верных! – засмеялась богиня. – Много раз видела я, как, дрожа от утренней прохлады, любовники торопливо покидали жен, чьи мужья в море или в лесу, на охоте. Приходилось мне также видеть, как эти же жены встречали своих мужей и клялись им в любви.

– Есть и такие! – согласился Кефал. – Но ты не знаешь мою Прокриду. Она будет верна мне всю жизнь, а я, несчастный, изменяю ей не по своей воле.

– Что ж, неблагодарный, испытай верность своей жены! – воскликнула Эос. – Я изменю твою внешность. Прокрида тебя не узнает, и ты сможешь сам удостовериться, как жены обманывают мужей.

Вручила Эос Кефалу богатые дары и доставила его к дому на Гимете, изменив внешность. Прокрида неохотно отозвалась на стук, но, услышав, что чужеземец заблудился и повредил ногу, впустила в дом, дала поесть и удалилась. Уже в первую ночь Кефал слышал, как супруга в соседней комнате всхлипывала, повторяя его имя. Хотел он открыться, но победило любопытство, не раз губившее смертных жен и мужей. Кефал восторгался Прокридой, уверяя, что в мире нет ее прекраснее. Он убеждал ее, что красота быстротечна и если супруг вернется через несколько лет, то уже не будет любить как прежде. Он доказывал, что охотник, знающий лес как свои пять пальцев, не мог исчезнуть бесследно.

Но Прокрида и слушать не хотела соблазнителя, твердя одно и то же:

– Я люблю Кефала и останусь ему верна, жив он или мертв.

Тут бы раскрыться Кефалу и заключить подругу в объятия, но он решил испытать последнюю приманку. Развернув свой мешок, Кефал выложил перед нею на стол дары Эос – ожерелье, сверкающее драгоценными камнями Востока, витые золотые браслеты, чеканные серебряные кольца.

Загорелись у юной охотницы глаза. Она сорвала со своей прекрасной шеи ожерелье из желудей священного дуба и потянулась к драгоценностям.

Тут-то Кефал, приняв свой настоящий облик, и воскликнул:

– Вот как ты мне верна, Прокрида!

Лицо Прокриды стало алее, чем у Эос. Она пошатнулась, но, овладев собой, выбежала из дому, оставив Кефала, не ожидавшего такого развития событий. Сев в Фалероне на торговое судно, Прокрида через день оказалась на Крите. В это время царь Минос, проклятый супругой своей Пасифаей, серьезно заболел, и придворные спрашивали всех приезжающих, не знают ли они снадобий. Прокрида, выросшая на Гимете, славившемся целебными травами, предложила царю зелье, принесшее ему исцеление. Минос по-царски отблагодарил чужестранку, подарив ей охотничьего пса Лайлапа, быстрее которого не было во всей ойкумене, и волшебное копье, не дающее промаха.

Вернувшись в Аттику, Прокрида остригла свои прекрасные волосы, оделась в мужскую одежду. Вскоре на Гимете распространился слух о юном охотнике, его удивительной собаке и метком копье. Кефал захотел посмотреть на эти чудеса. При виде Лайлапа глаза у него загорелись, и он стал умолять юношу отдать собаку за любую цену.