Пауль Тиллих - Систематическая теология. Том 3

• Название: Систематическая теология. Том 3
• Автор: Пауль Тиллих
• Издательство: Университетская книга, 2000.
• Жанр: Философия
• Год: 2000
• ISBN: 5-7914-0023-3

Пауль Тиллих (1886–1965) — немецко-американский христиански мыслитель, философ культуры. Основные проблемы творчества Тиллиха христианство и культура: место христианства в современной культуре духовном опыте человека, судьбы европейской культуры и европейского чловечества в свете евангельской Благой Вести. Эти проблемы рассматривг ются Тиллихом в терминах онтологии и антропологии, культурологии и ф» лософии истории, христологии и библейской герменевтики. На русски язык переведены «Теология культуры», «Мужество быть», «Динамика веры «Христианство и встреча мировых религий» и другие произведения, воше; шие в том «Избранное. Теология культуры». Москва, 1995 (Серия «Лик культуры»). «Систематическая теология» — одно из наиболее фундаментал' ных произведений Пауля Тиллиха

---

; сущностной структуры жизни. Если она стоит вне спасения (сколь бы фрагментарным ни было спасение), то и сама жизнь оказывается вне спасения. В этих выводах становится очевидной манихейская опасность трансцендентального видения истории.

И, наконец, эта теория интерпретирует символ Царство Божие как тот статический супранатуралистический строй, в который индивиды попадают после смерти. Этим замещается то понимание этого символа, которое присуще авторам Библии, — понимание Царства Божия как той динамической силы на земле, о пришествии которой мы молимся в Молитве Господней и которая, в соответствии с библейским мышлением, борется с демоническими силами, имеющими власть как в церквах, так и в империях. А если так, то трансцендентальный тип исторической интерпретации неадекватен, поскольку из спасительных процессов в истории он исключает как культуру, так и природу. По иронии судьбы это случилось именно в том типе протестантизма, который — следуя самому Лютеру — обладал наиболее положительным отношением к природе и более других способствовал художественной и когнитивной функциям культуры. Однако все это оставалось без решающих последствий для современного христианства вследствие присущего лютеранству трансцендентального подхода к политике, социальной этике и истории.

Именно разочарование в прогрессивистской, утопической и трансцендентальной интерпретациях истории (а также отрицание неисторических типов) и побудило религиозных социалистов начала 1920-х годов попытаться найти такое решение, в котором избегались бы эти неадекватности и которое было бы основано на библейском профетизме. Эта попытка была предпринята в терминах реинтерпретации символа Царство Божие.

4. Символ «Царство Божие» как ответ на вопрос о смысле истории

а) Характеристики символа Царство Божие. — В главе, посвященной трем символам неамбивалентной жизни, мы описывали отношение символа «Царство Божие» к символам «Духовное Присутствие» и «Вечная Жизнь». Мы обнаружили, что каждый из них включает два других, но что, вслед-

символ Духовного Присутствия в качестве ответа на амбивалентности человеческого духа и его функций; символ Царство Божие — в качестве ответа на амбивалентности истории и символ Вечной Жизни — в качестве ответа на амбивалентности универсальной жизни. И все-таки коннота-ции символа Царства Божия являются более объемлющими, чем конно-тации двух других символов. Таково следствие двоякого характера Царства Божия. Оно имеет внутренне-историческую и надисторическую стороны. В качестве внутренне-исторического оно соучаствует в динамике истории; в качестве надисторического оно отвечает на вопросы, имплицитно заключенные в амбивалентностях динамики истории. В первом качестве оно проявляется через Духовное Присутствие, а в последнем оно тождественно Вечной Жизни. Это двойное качество Царства Божия делает его самым важным и самым трудным символом христианской мысли и — даже более — одним из наиболее критичных в отношении как политического, так и церковного абсолютизма. В силу такой его критичности церковное развитие христианства и сакраментальный акцент двух вселенских церквей отодвинули этот символ в сторону, и в наши дни, после того как он был использован (и отчасти секуляризован) движением социального евангелизма и некоторыми разновидностями религиозного социализма, этот символ вновь утратил часть своей силы. Это стоит отметить ввиду того, что проповедь Иисуса началась с вести «приблизилось Царство Божие», и того, что христианство молится о его пришествии в каждой Молитве Господней.

Его возрождение в качестве живого символа может произойти в результате встречи христианства с азиатскими религиями, в особенности — с буддизмом. Хотя великие религии Индии и претендуют на то, что они способны принять любую религию как частичную истину в свою само-трансцендирующую универсальность, однако кажется невозможным, чтобы они могли принять символ Царства Божия в каком-либо подобии его изначального смысла. Символический материал взят из тех сфер (личностной, социальной и политической), которые в фундаментальном опыте буддизма радикально трансцендированы, тогда как они являются сущностными и никогда не опускаемыми элементами христианского опыта. Последствия этого различия для религии и культуры на Востоке и на Западе являются всемирно-историческими, и, судя по всему, в христианстве не существует другого такого символа, который указывал бы на предельный источник различий так же ясно, как символ «Царство Божие» (особенно когда он противопоставляется символу «нирвана»).

Первая коннотация Царства Божия — политическая. Это согласуется с преобладанием политической сферы в динамике истории. В ветхозаветном развитии этого символа Царство Божие является не столько той сферой, в которой правит Бог, сколько самой по себе контролирующей силой, которая принадлежит Богу и которой он будет облечен после победы над своими врагами. Но хотя царство как сфера и не находится на первом плане, оно в то же время и не отсутствует и тождественно горе Сион, Израилю, народам или Вселенной. Позднее в иудаизме и в Новом Завете сфера божественного правления обрела большее значение, став преображенными небом и землей, новой реальностью в новую эпоху истории. Она возникает в результате возрождения старого в том новом

творении, в котором Бог является всем во всем. Политический символ преобразуется в символ космический, но не утрачивает при этом своей политической коннотации. Слово «царь» в этой и многих других симво-лизациях божественного величия не привносит в символический материал какую-то особенную конституциональную форму, которой должны противодействовать другие конституциональные формы, такие, как демократия: ведь «царь» (в противоположность другим формам правления) с древнейших времен по праву символизировал высший и наиболее освященный центр политического контроля. А если так, то его применение к Богу представляет собой повсеместно понимаемую двойную символизацию.

Вторая характеристика Царства Божия — социальная. Эта характеристика включает идеи мира и справедливости — но не по контрасту с политическим качеством и, следовательно, не по контрасту с властью. Таким образом Царство Божие осуществляет утопическое ожидание царства мира и справедливости, в то же время освобождая их от их утопического характера добавлением прилагательного «Божие», поскольку через это добавление имплицитно признается невозможность земного осуществления. Но даже и в этом качестве социальный элемент в символе является постоянным напоминанием о том, что нет священного без святости того, чему следует быть — без безусловного нравственного императива справедливости.

Третий элемент, подразумеваемый Царством Божиим, — это элемент персоналистический. В противоположность тем символам, в которых целью существования является возврат к предельному тождеству. Царство Божие придает вечный смысл отдельной личности. Та трансисторическая цель, к которой движется история, является не угасанием, но осуществлением человечности в каждом человеческом индивиде.

Четвертой характеристикой Царства Божия является его универсальность. Это царство состоит не из одних только людей; оно включает осуществление жизни во всех измерениях. Это согласуется с многомерным единством жизни: осуществление в одном измерении подразумевает осуществление во всех измерениях. Таково качество символа «Царство Божие», в котором индивидуально-социальный элемент трансцендируется, хотя и не отрицается. Павел выражает это в символах «Бога, являющегося всем во всем» и «Христа, вручающего власть над историей Богу» в тот момент, когда динамика истории уже подошла к своему концу.

б) Имманентный и трансцендентный элементы в символе «Царство Божие». — Для того чтобы символ «Царство Божие» служил как позитивным, так и адекватным ответом на вопрос о смысле истории, он должен быть одновременно и имманентным, и трансцендентным. Любая односторонняя интерпретация лишает символ его силы. В разделе, который был посвящен неадекватным ответам на вопрос о смысле истории, мы обсуждали утопическую и трансцендентальную интерпретации и приводили примеры их обеих из христианско-протестантской традиции. Это указывает на то, что простое использование символа «Царство Божие» еще не гарантирует адекватного ответа. Хотя его история и дает все элементы ответа, однако та же самая история показывает, что каждый из этих элементов ставляется важным указать на возникновение этих элементов в основополагающем развитии идеи Царства Божия.

В пророческой литературе акцент является внутриисторически-поли-тическим. Судьба Израиля является проводником откровения для пророческого понимания характера и действий Яхве, а будущее Израиля видится как победа Бога Израиля в борьбе с его врагами. Гора Сион станет религиозным центром всех народов, и хотя «день Яхве» является прежде всего днем суда, он является также и осуществлением в историке-политическом смысле. Но и это еще не все. Видения суда и осуществления включают в себя тот элемент, который с трудом можно было бы назвать внутренне-историческим или имманентным. Именно Яхве побеждает в битве с врагами, бесконечно превосходящими Израиль по численности и силе. Именно святая гора Бога, несмотря на свою географическую незначительность, и будет тем местом, куда придут поклониться все народы. Истинный Бог, Бог справедливости, побеждает сосредоточение отчасти политических, а отчасти и демонических сил. Тот Мессия, который принесет новый эон, — это человек со сверхчеловеческими чертами. Мир между народами включает природу, так что наиболее враждебные друг другу виды животных будут мирно жить друг подле друга. Эти трансцендентные элементы в преимущественно имманентно-политической интерпретации идеи Царства Божия указывают на ее двойственный характер. Царство Божие не может появиться в результате одного лишь внутренне-исторического развития. В политических восстаниях иудаизма в течение римского периода этот двойственный характер пророческого предвосхищения был почти забыт, что привело к полному разрушению национального существования Израиля.