Пауль Тиллих - Систематическая теология. Том 3

• Название: Систематическая теология. Том 3
• Автор: Пауль Тиллих
• Издательство: Университетская книга, 2000.
• Жанр: Философия
• Год: 2000
• ISBN: 5-7914-0023-3

Пауль Тиллих (1886–1965) — немецко-американский христиански мыслитель, философ культуры. Основные проблемы творчества Тиллиха христианство и культура: место христианства в современной культуре духовном опыте человека, судьбы европейской культуры и европейского чловечества в свете евангельской Благой Вести. Эти проблемы рассматривг ются Тиллихом в терминах онтологии и антропологии, культурологии и ф» лософии истории, христологии и библейской герменевтики. На русски язык переведены «Теология культуры», «Мужество быть», «Динамика веры «Христианство и встреча мировых религий» и другие произведения, воше; шие в том «Избранное. Теология культуры». Москва, 1995 (Серия «Лик культуры»). «Систематическая теология» — одно из наиболее фундаментал' ных произведений Пауля Тиллиха

---

Если мы зададимся вопросом о мотивирующей силе нравственного императива, то ответом на него в свете Духовного Сообщества будет не закон, но Духовное Присутствие, которое в отношении к нравственному императиву является благодатью. Нравственный акт, акт личностного самоконституирования во встрече с другими личностями, основан на соучастии в трансцендентном единстве. Это соучастие делает нравственный акт возможным. Своим Духовным воздействием сложившееся ранее трансцендентное единство созидает актуальное единство центрированной личности с самой собою, с встречаемым миром, с основанием себя и мира. Именно то, что единство это «сложилось ранее», и характеризует Духовное воздействие как благодать: нравственную личность и сообщество не создает ничто, кроме того трансцендентного единства, которое проявляет себя в Духовном Сообществе как благодать. Самоустановление личности как личности без благодати предоставляет личность амбивалентностям закона. Мораль в Духовном Сообществе детерминирована благодатью.

И тем не менее единство религии и морали остается и фрагментарным (поскольку оно имеет пространственные и временные границы), и предварительным (поскольку оно не объемлет всей совокупности отношений «лицом к лицу»). Даже если личность и сообщество охвачены благодатью и подлежат воздействию Духовного Присутствия, они все-таки не являются личностью и сообществом в их осуществлении. И все-таки это — критерии нравственного самоустановления в религиозных и секулярных личностях и группах. «Этика Царства Божия» — это мера этики в церквах и в обществе.

Единство религии с культурой и моралью подразумевает единство культуры с моралью. Это прежде всего относится к тому содержанию, которое мораль получает от культуры. Безусловный характер нравственного императива не создает содержания императива. Этическое содержание является продуктом культуры: ему присущи все относительности культурной созидательности. Его относительность имеет только один предел, которым является акт конституирования личностного «я» во встрече «лицом к лицу», и это уже привело нас к большему, чем просто абстрактное признание, — к той многомерной любви, которая утверждает другого в акте воссоединения. В ней нравственный императив и этическое содержание действуют вместе и конституируют теономную мораль Духовного Сообщества. Любовь постоянно подвержена изменениям, в то же время оставаясь тождественной самой себе как любви. В Духовном Сообществе нет иных скрижалей с заповедями, кроме Духовного Присутствия, которое созидает любовь и может созидать еще и те свидетельства, в которых запечатлена мудрость любви (такие, например, как Десять заповедей). Однако свидетельства эти не являются книгами этического закона. В каждое мгновение любовь выносит приговор их действительности и их применимости к частному случаю. Таким образом мораль одновременно и зависит от динамики культурной созидательности, и не зависит от нее посредством любви, созданной Духовным Присутствием. Новое Бытие объединяет мораль и культуру посредством соучастия в трансцендентном единстве неамбивалентной жизни.

Однако это единство, хотя оно и неамбивалентно, все-таки фрагментарно и предварительно, что объясняется конечностью тех индивидов и групп, которые являются его моральными агентами. Всякое моральное решение, если оно продиктовано Духом, исключает иные возможные решения. Это означает не то, что действие любви амбивалентно, но то, что всякий акт любви фрагментарен и может только предварять предельное — то есть всеобъемлющее — осуществление. Тем не менее это единство морали и культуры является критерием морально-культурной ситуации во всех религиозных и секулярных сообществах. В то же время именно сокрытая в них Духовная сила нацелена на разрешение тех амбивалентно-стей, которые возникают вследствие экзистенциального разделения морали и культуры.

Культура дает морали содержание, а мораль придает культуре серьезность. Недостаток серьезности по отношению к культурной созидательно-сти был впервые назван Кьеркегором «эстетизмом». «Эстетизм» — это отстраненность по отношению к творениям культуры, которые оцениваются только с точки зрения доставляемого ими удовольствия, не сопряженного с эросом по отношению к самому по себе творению. Эту позицию не следует смешивать с тем элементом игры, который присущ созиданию и восприятию культуры. Игра — это одно из наиболее характерных выражений свободы духа, и в свободном игрании есть такая серьезность, которая не преодолевается серьезностью необходимого труда. Там, где имеется серьезность, там имеется и неосознанная или осознанная сила безусловности нравственного императива. Культура, которая в своем созидательном труде эту ориентацию утрачивает, становится поверхностной и саморазрушительной, а та мораль, которая в противовес этому утверждает себя как «уход в серьезность», отрицает свою собственную серьезность через пустоту личностного и общественного самоконституирования так же, как это происходит в случае культуроборческого морализма. В обоих случаях именно недостаток объединяющей любви и порождает этот конфликт. В Духовном Сообществе эстетической отстраненности не существует, а существует серьезность тех, кто ищет опыт предельного в бытии и смысле посредством всякой культурной формы и задачи. Серьезность нравственной самоинтеграции и богатство культурного самосозидания объединены в Духовном Присутствии, которое является ответом на самотрансцендирующую устремленность в культуре и морали. В Духовном Сообществе нет места конфликту между тем безответственным удовольствием, которое доставляют формы культуры и виды культурной деятельности и, с другой стороны, той позицией морального превосходства над культурой, которую занимают во имя серьезности. Однако в нем имеет место та напряженность, из которой вырастает конфликт, ибо, хотя в теономии Духовного Сообщества и существует подлинное единство культуры и морали, но существует оно фрагментарно и предварительно. Пределы человеческой конечности препятствуют всеобъемлющей серьезности и всеобъемлющему культурному эросу. Однако даже в этих границах единство нравственной серьезности и культурной открытости является критерием для отношения морали к культуре во всех религиозных и секулярных группах. Именно Духовная сила ведет борьбу со всеми теми амбивалентностями, которые возникают в результате разделения морали и культуры.

Это описание Духовного Сообщества показывает, что оно является таким же явленным и сокрытым одновременно, как и Новое Бытие во всех его выражениях. Оно в той же степени и явлено, и сокрыто, как центральное явление Нового Бытия во Иисусе как во Христе; оно в той же степени и явлено, и сокрыто, как то Духовное Присутствие, которое созидает Новое Бытие в истории человечества и опосредованно — в универсуме как в целом. Именно поэтому мы и пользуемся термином «Духовное Сообщество», поскольку все Духовное явлено в сокры-тости. Оно открыто лишь вере как состоянию схваченности Духовным Присутствием. Как это мы уже говорили прежде: только Духом познается Дух.

III. Божественный Дух и амбивалентности жизни

А. Духовное Присутствие и амбивалентности религии

1. Духовное Сообщество, Церковь и церкви

а) Онтологический характер Духовного Сообщества. — Термин «Духовное Сообщество» использовался для того, чтобы отчетливо охарактеризовать тот элемент в понятии церкви, который Новый Завет называл «телом Христовым», а Реформация — «церковью невидимой или Духовной». В предыдущем обсуждении этот элемент иногда именовался «невидимой сущностью религиозных сообществ». Подобное положение подразумевает, что Духовное Сообщество — это не группа, существующая наряду с другими группами, но скорее сила и структура, присущая этим группам и действующая в них, то есть в религиозных сообществах. Если они сознательно основаны на явлении Нового Бытия во Иисусе как во Христе, то группы эти называются церквами. Если же у них имеются иные основания, то они называются синагогами, храмовыми конгрегациями, мис-териальными группами, монашескими группами, культовыми группами и движениями. В той мере, в какой они детерминированы предельной заботой, Духовное Сообщество в своей сокрытой силе и структуре действенно во всех таких группах. На языке Нового Завета проявление Духовного Сообщества в христианской церкви описывается следующим образом: церковь в Новом Завете названа греческим словом ecclesia — собранием тех, кто призван ото всех народов апостолами (apostoloi), вестниками Христа, в сообщество eleutheroi — тех, кто стали свободными гражданами «Царства Небесного». «Церковь», «собрание Бога» (или Христа) имеется в каждом из тех городов, где Весть была успешно воспринята и где возникла христианская koinonia, или христианское сообщество. Однако существует и всеобъемлющее единство этих местных общин в Церкви вселенской, благодаря чему отдельные группы становятся церквами (местными, областными, национальными, или, после раскола вселенской Церкви, — деноминационными). Вселенская Церковь, равно как и входящие в ее состав отдельные церкви, видится в двойном аспекте «тела Христова», с одной стороны (Духовная реальность), и, с другой стороны, — социальной группы индивидуальных христиан. В первом смысле им присущи все те характеристики, которые в предыдущих главах мы приписали Духовному Сообществу, а во втором смысле — все те амбивалентности религии, культуры и морали, которые мы уже обсуждали в связи с амбивалентностями жизни вообще.