Джадд Биасиотто - Как стать... элитой

• Название: Как стать... элитой
• Автор: Джадд Биасиотто
• Жанр: Биографии и Мемуары

В книге собрана бесценная коллекция крайне увлекательных и информативных лекций д-ра Биасиотто, которые он читал по всему миру с 1985 по 1995 гг.

Прочтение этой книги заставит вас взглянуть на свою жизнь по-новому. Каждая глава наполнена вдохновляющими историями из жизни, которые расширяют наше представление о том, что значит быть человеком, и учат нас тому, что сострадание, мужество, любовь и внутренняя сила могут быть частью нашей повседневной жизни

---

Прошло четыре часа после начала экскурсии и, когда у меня от храмов уже стало рябить в глазах, они все стали казаться мне одинаковыми. Поэтому, я решил погулять самостоятельно, чтобы посмотреть, что ещё есть в Китае, кроме храмов. Я прошёл, должно быть, не более трёх миль, когда неожиданно я понял, что я потерялся. Хотя, я не совсем потерялся. Дорога просто разделялась на две и я не мог вспомнить, по какой я спустился. Моя главная проблема заключалась в том, что если я выберу не ту дорогу, то не поспел бы на встречу с другими лифтерами. Мне нужен был какой-нибудь транспорт — причём срочно. Конечно, в Китае ни у кого нет автомобиля — они просто не могут позволить себе такую вещь. Но почти у каждого есть велосипед. Поэтому, я стал искать кого-нибудь, кто мог был мне дать на время велосипед. Удача улыбнулась мне — я увидел молодую девушку-крестьянку, она проходила мимо, и у неё был старый побитый велосипед. Я знаю, что я скажу банальную вещь, но за все три дня пребывания в Китае я не встречал более красивой женщины, чем та девушка. У неё были чёрные как уголь глаза цвета ламповой сажи, красивая оливкового цвета кожа и тело, как у проститутки с 12-ой улицы.

После того, как я её остановил, я попытался объяснить ей на китайском мою дилемму. Я подумал, что если мне удастся сочинить какую-нибудь слезливую историю, то она даст мне велосипед в аренду по более дешёвой цене. К моему удивлению, как только она поняла, что я потерялся, он слезла с велосипеда и дала его мне. Ещё более удивительным был тот факт, что она отказалась брать от меня какие-либо деньги в обмен на велосипед. Мне было стыдно забирать у неё велосипед вот так, без денег, но у меня просто не было времени, чтобы уговаривать её. Поэтому, я запрыгнул на её велосипед и поехал искать других лифтеров. К счастью, я выбрал правильную дорогу и встретился с ними как раз в тот момент, когда они выходили из очередного храма, построенного в честь … ну, неважно кого. После того, как я объяснил им, что произошло со мной, мы договорились, что мы встретимся в ближайшем ресторане, когда я верну велосипед.

Пока я ехал на велосипеде обратно, я начал думать о том, что сделала для меня эта крестьянка. Я нисколько не сомневался в том, что кроме велосипеда у неё больше ничего не было. Ну, может быть, дом. Если у неё был дом. И вот к ней подходит иностранец, которого она до этого в глаза не видела, и она отдаёт ему одну из своих главных драгоценностей. Она не имела никаких гарантий, что я верну этот велосипед ей. Более того, что она могла сделать, если я не верну его ей? Ничего. Она полностью доверилась мне. Чем больше я думал об этом, тем больше убеждался, что то, что она отдала мне свой велосипед, было, на самом деле, поразительным актом доверия и доброты. Мы можете, к примеру, представить себе, чтобы кто-нибудь в Америке отдал кому-нибудь свой велосипед или машину — а тем более иностранцу? Давайте скажем правду — если иностранец спросит в Америке у прохожих, сколько времени, то большинство американцев просто пройдут мимо, не ответив ему. Чёрт, да большинство американцев просто пройдут мимо, даже если время будет спрашивать американец. Что же, я подумал, что если она отнеслась ко мне с такой добротой, то я сделаю для неё тоже самое. Я решил, что я дам ей 200 йен за то, что она позволила мне воспользоваться своим велосипедом. В нашей валюте это обозначает примерно 60 долларов — это примерно трёхмесячная зарплата крестьянина в Китае.

Когда я вернулся к ней, я обнаружил, что девушка сидит на обочине дороги и ждёт меня. После того, как я поблагодарил её, я вытащил из бумажника 200 йен и протянул ей. Она тут же вернула мне деньги обратно, покачала головой и подарила мне такую улыбку, что я абсолютно растаял. Я попытался снова дать ей деньги, но она снова отказалась от них. Я знаю, что это звучит глупо, но когда я стоял там и смотрел на неё, то я просто физически ощущал, как она излучает любовь и тепло. Я также понял, что деньги в той ситуации были неуместны. Дар — это то, что даётся от сердца, даётся без ожидания получить взамен похвалу или награду. Её акт доброты был её даром мне — и я всегда буду дорожить им.

Так и должно быть заведено в жизни. Мы должны относиться друг к другу так, как хотим, чтобы другие относились к нам. Мы должны тянуться друг к другу, относиться друг к другу с состраданием и с любовью. Как я сказал, мы нужны друг другу. К сожалению, в Америке всё по-другому. Судя по всему, мы больше не предполагаем наличие добра друг в друге. Люди вступают в отношения и, вместо того чтобы сделать жизнь друг друга лучше, они разрывают друг друга на части, пытаясь самоутвердиться за счёт друг друга. Это — не любовь. Это — эгоизм и комплекс неполноценности, вырывающийся наружу. А стоит кому-то преуспеть в чём-то — Бог ему в помощь. Мы тут же набрасываемся на него и пытаемся очернить его репутацию. Успех другого для нас хуже горькой редьки. Лео Ростен сказал: "Жестоки лишь слабые; лишь от сильных можно ожидать доброты." Ростен прав — лишь слабые, неуверенные люди всегда торопятся бросить камень в другого.

А расизм? Что это вообще такое? Я знаю, что вряд ли я найду много сторонников со своей точкой зрения, но я твёрдо убеждён в пользе смешения рас. А самое главное, я верю в то, что о человеке нужно судить по его характеру, а не по цвету его кожи. Мне глубоко противна любая форма расизма, будь то расизма «чёрных» или расизма «белых». Мы все — братья и сёстры, дети Бога. Мы должны тянуться друг к другу, любить, рисковать и верить в людей. Если мы поступаем иначе, то мы никогда не сможет реализовать всё то величие, заложенное в нас Богом, и все его дары нам.

Я хочу рассказать вам одну прекрасную историю о человеческом мужестве и любви. История эта про моего отца. Я знаю-знаю, что вы сейчас думаете: "О, нет! Только не очередная история про "моего великого отца". Ну что же… вообще-то, это именно такая история. Не поймите меня неправильно. Мне не стыдно хвастаться своим отцом. Каждый сын должен быть уверен, что его отец — самый великий. К сожалению, часто это не так, но, поверьте мне, именно так и должно быть. Я верю, что я — очень объективный человек. Я много поездил по нашей стране, у меня была возможность побывать и в других странах. Конечно, я встречался с тысячами людей, но, могу честно сказать, что не встречал ещё человека лучше, чем мой отец — а я ведь встречал поистине великих людей. Мой отец — прекрасный, удивительный человек. Всегда настроенный позитивно, всегда улыбающийся и всегда двигающийся вперёд. Он — человек дела, а не мечтатель. Слушатель, а не мыслитель. Лидер, а не ведомый. Честный, трудолюбивый, умный и сильный. Он представляет собой просто поразительную силу. В нём сосредоточено всё, чем я когда-либо хотел стать.

История, которую я вам собираюсь рассказать, не имеет ничего общего с моей любовью к моему отцу и моей привязанностью к нему. Она, скорее, про любовь моего отца к другому человеку — с чёрной кожей. Это случилось примерно 35 лет назад. Если моя память мне не изменяет, мой отец был одним из лучших питчеров в Америке. Не подумайте, что эти слова — всего лишь хвастливое заявление гордого сына. Я говорю о фактах. В те годы, когда он играл, процент его побед был свыше 95. Ему ничего не стоило забить 16 или 17 мячей за игру. А когда дело доходило до подачи "непринимаемого мяча", то я не думаю, что с моим отцом мог кто-нибудь сравниться, кроме Великого Эдди Фейнера. В одном сезоне он подал 21 непринимаемых мяча. Неудивительно, что в начале каждого сезона моего отца раздирали на части разные команды, которые хотели, чтобы он играл за них. Часто бывало, что другие команды нанимали его поиграть за них на турнирах, проходящих по выходным дням. Вот какой он был хороший игрок.

Если и был в целом штате Пенсильвания питчер, который мог обыграть моего отца, то им был, безусловно, Оди Тредформ. В этом даже есть какая-то ирония, потому что именно мой отец научил Оди подавать мяч. Фактически, Оди всегда честно говорил, что если бы не мой отец, он никогда бы не стал питчером. На самое главное, Оди, который, кстати, был чернокожим, был самым лучшим другом моего отца. Поймите, что сейчас речь идёт о 50-х гг., в то время общество смотрело косо на чёрных и белых, которые водили между собой дружбу. Самое смешное, что когда дело доходит до спорта, то люди меньше обращают внимания на расовые предрассудки. Так как Оди был одним из лучших питчеров в стране, многие команды, состоящие целиком из белых людей, пытались пригласить его к себе. Но, как правило, Оди играл в той же команде, где и мой отец. В общем, история такова, что однажды на одном турнире, проходящем в уик-энд, мой отец и Оди играли за команду Allentown Patriots. Patriots были сильнейшей командой, они и до сих пор являются таковой. Как бы там ни было, в первой же игре мой отец подал 1–2 мяча, которые и обеспечили победу. Оди сыграл не хуже.

После второй игры вся команда решила устроить пикник и пообедать. Когда мы подошли к павильону, все уже сидели за столами, кроме Оди, моего отца и меня. Мы сели под большим дубом и начали есть. Когда мы закончили нашу трапезу, Оди встал и пошёл на поле, чтобы посмотреть, как там играют. Через несколько минут после того, как Оди отошёл от нас, один из игроков подошёл к моему отцу и сказал: "Мы все знаем, что Оди — хороший парень, но ему нужно научиться знать своё место. Когда ниггер играет с нами — это одно, но это не значит, что он может есть с нами." Я не уверен, что слова были именно такими, но, можете не беспокоиться, смысл был таким. Я точно помню, что он использовал слово «ниггер», потому что именно тогда я впервые услышал это слово. Я могу не помнить, что сказал ещё тот человек, но точно запомнил, что ответил мой отец. Он пришёл в бешенство. Сначала он дал знать этому игроку со всей определённостью, что он не собирается слушать такую чушь. Он также дал понять ему, что Оди — не только великий питчер, но и прекрасный человек, и что он считал за честь, что Оди считает его своим другом. Мой отец затем подошёл к павильону и сообщил всей команде, что Оди — не просто его хороший друг, но и человек, которым он восхищается и которого он любит. И если это не нравится кому-то, то он с радостью соберёт свои вещи и пойдёт домой.