Мэри Маргарет Кей - Индийская принцесса

• Название: Индийская принцесса
• Автор: Мэри Маргарет Кей
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-41488-8

Впервые на русском языке! Одна из величайших литературных саг нашего времени, стоящая в одном ряду с такими шедеврами, как «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл и «Поющие в терновнике» Колин Маккалоу.

Судьба, казалось, навеки разлучила британского офицера Аштона Пелам-Мартина и его возлюбленную, индийскую принцессу Анджули. После того как Анджули и ее сестра Шушила стали женами правителя княжества Бхитхор, Аш вернулся к месту военной службы. Ему предстоял долгий отпуск, который он хотел провести с верным другом, молодым лейтенантом Уолли Гамильтоном. Однако события стали развиваться самым непредсказуемым и зловещим образом. Аш узнал, что правитель Бхитхора находится на пороге смерти, а по старинной индийской традиции жен умершего властелина должны сжечь заживо на его погребальном костре… Охваченный ужасом Аш мчится спасать любимую, еще не зная, какой дорогой ценой достанется ему это сокровище.

«Далекие Шатры» – одна из тех книг, которые читаются на одном дыхании, и хочется, чтобы она никогда не кончалась. Расставание с ее героями подобно расставанию с любимым другом.

---

– Не говори мне ничего, о чем говорить не хочешь, – быстро сказал Сарджи. – Я все равно не передумаю.

– Не знаю. Возможно. Но может, и передумаешь, а потому будет лучше, если ты узнаешь о цели моей поездки, прежде чем решить, помогать мне или нет. Дело касается обычая, который твои соотечественники соблюдали на протяжении многих веков. Нас может кто-нибудь подслушать?

Сарджи удивленно поднял брови, но коротко ответил:

– Нет, если мы выйдем в сад.

Он провел друга в сад, где розы, жасмины и лилии увядали на жаре, и здесь, вне пределов слышимости для любого праздношатающегося слуги, выслушал историю о молодом британском офицере, которому два с лишним года назад поручили эскортировать двух принцесс Каридкота на бракосочетание в Бхитхор, историю о невзгодах и вероломстве, с которыми они столкнулись по прибытии туда, и о страшной участи, ожидающей обеих.

История была неполной и не вполне точной. Аш не счел нужным упоминать о своей прежней связи с княжеством Каридкот, а поскольку он не собирался рассказывать о своих отношениях со старшей принцессой, он привел не главную причину собственного желания возвратиться в Бхитхор, а второстепенную: ему необходимо лично убедиться, что принимаются меры к тому, чтобы жены раны не стали сати, когда рана умрет. Сарджи же, будучи индусом, едва ли пожелает участвовать в такой истории, ведь обычай сати свято чтился веками и даже в настоящее время, вероятно, приветствуется жрецами и соплеменниками Сарджи как похвальное деяние.

Кроме упомянутых упущений, поведанная Ашем история ни в чем не отступала от истины и включала рассказ о безуспешном разговоре с полковником Помфретом, комиссаром и начальником полиции, а также о телеграммах, оставшихся без ответа.

– Теперь ты понимаешь, почему я должен сам поехать туда, – в заключение сказал Аш. – Я не могу просто сидеть здесь и надеяться на лучшее, прекрасно зная, как медленно и осторожно порой действует радж и как неохотно в последнее время он вмешивается в дела правящих князей. Представители раджа потребуют доказательств и пальцем о палец не ударят, пока их не получат. Но в данном случае доказательством станет лишь горстка пепла и обугленных костей, а тогда они уже не смогут ничего поправить, ибо даже они не в силах воскресить мертвых… Как только разожгут погребальный костер, будет слишком поздно принимать какие-либо меры – они разве что посадят в тюрьму нескольких человек, наложат штраф на княжество да извинятся за свою нерасторопность, что нисколько не поможет бедным девушкам… Сарджи, ведь это я доставил их двоих в Бхитхор! Ты скажешь, у меня не было выбора, но мне-то от этого не легче, и, если они сгорят заживо, я до конца жизни не избавлюсь от чувства вины. Однако для тебя это не причина вмешиваться в дело, и если ты предпочтешь остаться в стороне… я имею в виду, как индус…

– Вздор! – сказал Сарджи. – Я не фанатик, чтобы желать возвращения жестокого обычая, который был запрещен законом еще до моего рождения. Времена меняются, друг мой, а с ними меняются и люди, даже индусы. Разве твои христиане в Билайте по-прежнему сжигают на кострах ведьм или собратьев-христиан, которые поклоняются тому же самому Богу на другой манер? Я слышал, что раньше у вас был такой обычай, но не слышал, чтобы он сохранился до наших дней.

– Конечно нет. Но…

– Но ты думаешь, что мы, жители этой страны, не способны на подобный прогресс? Это не так, хотя на многие вещи мы смотрим иначе, чем твои соплеменники. Я не принудил бы к самосожжению ни одну вдову, если бы только она сама не желала этого больше всего на свете, ибо любила мужа так сильно, что не в силах жить без него и потому предпочитает добровольно последовать за ним. Этому, признаюсь, я не стал бы препятствовать. В отличие от твоих соплеменников я не считаю себя вправе запрещать мужчине или женщине самоубийство, если они хотят расстаться с жизнью. Наверное, здесь дело в том, что мы дорожим жизнью не так сильно, как вы, которые, будучи христианами, живете на земле лишь один раз, тогда как мы – великое множество. Мы умираем и рождаемся сто тысяч или тысячу тысяч раз, а возможно, и больше – кто знает? Поэтому мы не видим ничего страшного в том, чтобы сократить одну из своих жизней по собственному желанию.

– Но самоубийство – преступление, – сказал Аш.

– Для твоего народа, но не для моего. И это моя страна, а не твоя. И моя жизнь тоже принадлежит мне. Но вот замышлять смерть другого человека – значит совершать убийство, которого я не оправдываю. Я виделся и разговаривал с хакимом из Каридкота, он показался мне хорошим человеком, совершенно не склонным ко лжи, и я готов поверить, что двум рани Бхитхора действительно грозит опасность сгореть на погребальном костре против своей воли. Посему я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе и ему, а также рани. Ты только скажи мне, что тебе нужно.

Манилал, прибывший в полдень, был встречен шикари Буктой и отведен к хозяину дома и мужчине, которого он признал не сразу, чему не приходилось удивляться. Сарджи и Букта основательно потрудились над внешностью Аша, а сок грецкого ореха, примененный должным образом, является превосходным красителем, пусть и недолговечным. Аш также сбрил усы, и теперь никому не пришло бы в голову, что он не соотечественник Сарджевана. Спокойный индиец из среднего сословия, чьи родители или предки родом из горной местности, где у людей кожа светлее, чем у жителей более жарких областей страны, и чье платье изобличает в нем человека умственного труда с хорошим положением в обществе. Возможно, вакил (законовед) или хаким из крупного города вроде Бароды или Бомбея.

Манилал, всегда флегматичный и невозмутимый, на сей раз ахнул от удивления и с разинутым ртом уставился на Аша, словно не веря своим глазам.

– Ай-ях! – наконец выдохнул он, потрясенный до глубины души. – Просто замечательно. И все-таки… все-таки дело не только в костюме и бритве. Однако что все это значит, сахиб?

– Ашок, – с ухмылкой поправил Аш. – В этом платье я ношу другое имя, и теперь я не сахиб.

– И что са… что Ашок собирается делать? – спросил Манилал.

Аш рассказал, и Манилал выслушал с явным сомнением, а потом осторожно заметил, что из этого может выйти толк, но сахиб – Ашок – должен принимать в соображение, что бхитхорцы недоброжелательны, недоверчивы и склонны в любом чужаке подозревать шпиона. Особенно в нынешних обстоятельствах.

– Они и в лучшие-то времена недолюбливают чужаков, – сказал Манилал. – А если рана умрет, они без раздумий перережут глотку всем нам, коли посчитают, что мы мешаем им сделать то, что они хотят.

– То есть устроить тамарш. – Последнее слово Аш произнес с таким отвращением, словно оно имело мерзкий вкус. – Ты имеешь в виду, что они с нетерпением ждут чудесного представления с участием двух высокородных красивых женщин, которых приведут с открытыми лицами на площадку для сожжения и сожгут заживо у них на глазах.

– Совершенно верно, – невозмутимо согласился Манилал. – Возможность увидеть лицо умирающей рани мало кому выпадает больше одного раза в жизни, и потому для многих это действительно будет великим тамаршем. Но для других – для большинства – это станет священным событием, которое возвышает всех при нем присутствующих. По этим двум причинам бхитхорцы придут в ярость, если кто-нибудь попытается предотвратить сати, и лишь отряд хорошо вооруженных солдат или полицейских сможет удержать их. Но один человек, или два, или три ничего не смогут сделать. Только понапрасну лишатся жизни.

– Знаю, – спокойно сказал Аш. – Я уже все хорошо обдумал. Я еду туда, потому что должен. Но никто не обязан ехать со мной, и мой друг, присутствующий здесь сирдар, знает это.

– Он также знает, – вставил Сарджи, – что ни один человек, имеющий такого коня, как Дагобаз, не пустился бы в путешествие без слуги или саиса. Я могу выступить в роли одного или другого, а при необходимости – обоих сразу.

Аш рассмеялся:

– Ну вот видишь? Сирдар едет по собственной воле, и я не в силах помешать ему, как ты не в силах помешать мне. Что же касается Букты, он просто покажет нам тайные тропы в Бхитхор, чтобы мы добрались туда быстро и не заблудились в горах или не наткнулись на солдат, охраняющих главную дорогу, которые могут остановить нас, допросить и даже развернуть обратно. Как только мы выйдем на последний участок пути, нужда в услугах Букты отпадет и он сможет благополучно вернуться обратно. Ты же, разумеется, должен отправиться в Бхитхор той же дорогой, какой приехал, – пусть все видят твое возвращение. Тебе не следует возвращаться тайно.

– А вы? – спросил Манилал, все еще сомневаясь. – Что вы будете делать, когда доберетесь до города?

– То ведомо лишь богам. Откуда мне знать, пока я не оценил ситуацию, не поговорил с хакимом-сахибом и не узнал, какие меры предпринял сиркар?