Луи Повель - Мсье Гурджиев

• Название: Мсье Гурджиев
• Автор: Луи Повель
• Жанр: Самосовершенствование

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.

Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

---

Психологи, естественно, питали к лекциям профессиональный интерес. Они понимали, что психоанализ никогда не даст полного объяснения всего человеческого поведения, что бы там ни провозглашали его основоположники, и надеялись найти в доктрине Успенского основы нового психологического направления, которое бы позволило им выйти за рамки психоанализа.

По многим причинам проект открытия «Института» в Берлине был отвергнут, и Гурджиев, по-видимому вдохновленный успехом Успенского, решил отправиться в Англию.

Русским в то время было трудно добиться разрешения жить в Лондоне. Делегация, состоявшая из нескольких заинтересованных психологов, издателя и друга светской дамы, отправилась в министерство внутренних дел, чтобы попросить для Гурджиева и его колонии разрешения на пребывание в Англии и открытие там «Института». Но министерство внутренних дел было в то время напугано русской революцией и в каждом русском видело большевика. В разрешении было отказано.

После этого отказа Гурджиев начал подыскивать для «Института» подходящее место во Франции. После многих злоключений его выбор остановился на Авонском Аббатстве, неподалеку от Фонтенбло, в тридцати милях от Парижа. Это был большой старинный дом, в котором когда-то жила любовница короля, а впоследствии адвокат Дрейфуса. У него-то и было куплено это владение. Оно состоит из самого Аббатства, большого сада и многих гектаров леса. Община расположилась там, а сам Гурджиев отправился в Лондон, чтобы проверять учеников, собранных Успенским. При этом он должен был казаться им очень странным типом, ибо обращался к ним на ломаном русском, но говорил при этом властным тоном и всячески подчеркивал свое превосходство. Тем не менее они сразу же увидели в нем выдающуюся личность, живущую в мире более высокого уровня сознания. Многие из них предали все что имели, отдали деньги в пользу «Института» и приготовились к тому, чтобы последовать за Гурджиевым в Фонтенбло. Среди них было два психоаналитика, располагавших хорошей клиентурой. Один издатель продал свою долю в газете, отдав деньги в пользу «Института». Другие тоже давали в соответствии со своими возможностями, что при наличии одного-двух состоятельных людей составляло приличную сумму. Потом, маленькими группками, постепенно они перебрались в «Институт». Все эти люди были убеждены, что находятся на пороге нового видения, способного возвысить их над уровнем обычного сознания, в результате чего они станут существами высшего порядка.

В конце 1922 года «Институт гармоничного развития Человека» открылся в Фонтенбло, в нем насчитывалось 60 70 учеников. Среди них примерно половину составляли русские из Тифлиса и Константинополя мужчины, женщины и дети. Были также русские из Берлина и Лондона, разорившиеся во время революции; привлеченные мистическими идеями, они при этом отдавали себе отчет в том, что жизнь в «Институте» будет ненамного слаще, чем жизнь русских эмигрантов в других местах. Остальные были в основном англичане. Если я не ошибаюсь, в колонии было только две француженки жены английского и русского учеников. По-видимому, истинные французы так и не услышали зова новой веры. Жители Авона признали «Институт» как источник дохода, но именовали его «сумасшедшим домом».

Среди англичан, так же как и среди русских, преобладали женщины, большинство из которых были «теософками». Среди мужчин выделялись издатель, два психоаналитика и два чиновника, Было еще несколько молодых людей, пациентов психоаналитиков, которым те предложили посетить «Институт».

Нескольких человек трудно отнести к какой-либо категории, как, например, светскую даму, которая в первые дни создания «Института» время от времени наведывалась туда и брала на себя простую и мало связанную с психикой обязанность приносить Гурджиеву в сад кофе. Но, увы! Попорхав этакой очаровательной бабочкой в строгих кулуарах Фонтенбло, она быстро утомилась и, в жажде новых впечатлений, полетела, как мне говорили, искать духовный комфорт в области кино. Членов колонии нередко навещали их друзья, к которым иногда присоединялись люди из кружка Успенского в Лондоне.

Во время моих визитов в «Институт» я, как правило, устраивал себе штаб-квартиру в Фонтенбло или Париже, но неоднократно останавливался и в самом Аббатстве, в комнате неподалеку от Гурджиева, где нам прислуживали труженики-колонисты. Меня часто торопили поскорее стать членом колонии, частично для собственного духовного здоровья (о котором всегда заботились мои друзья), частично чтобы я служил переводчиком между Гурджиевым и его английскими друзьями. Но я предпочитал оставаться нейтральным зрителем, сохраняя при этом контакт со всеми в «Институте», начиная с самого Гурджиева и кончая последним поступившим англичанином, постепенно набирая таким образом количество впечатлений и сведений, которые впервые излагаю здесь.

Вероятно, читатель хотел бы теперь получить краткое описание основных принципов, на которых базировался «Институт гармоничного развития Человека».

Нужно начать с того, что для меня, как и для всех других англичан, знакомых с «Институтом», именно Успенский, а не Гурджиев, был представителем этой философии. Тем не менее мы знаем, что Успенский перенял свои идеи у Гурджиева, а у последнего они сформировались во время долгих путешествий по Востоку.

Эта философия может быть описана с разных точек зрения. Я сконцентрирую свое внимание на теории, которая находит прямое выражение в работе «Института». Прежде всего, цивилизация, развивая определенные способности человеческой личности, полностью подавила или разрушила некоторые другие черты, причем самого высокого порядка. Наши способности, способности обычных людей, группируются вокруг трех центров: интеллектуального, связанного с мыслительной деятельностью, планированием и формулированием мысли; эмоционального, который ощущает, любит и ненавидит; и, наконец, физического, или инстинктивного, который действует, движет, творит. В каждом из нас один из этих центров преобладает. В человеке доминирует либо интеллектуальное, либо эмоциональное, либо физическое начало.

Что такое «я»? Каждая мысль, каждое чувство, каждый поступок это лишь механическая реакция, отвечающая на внешние обстоятельства. Это не я думаю, но что-то думает во мне. Это не я чувствую, но что-то вне меня определяет мои чувства. Это не я действую, но внешние условия требуют от меня определенного действия.

Человек подобен неуправляемому кораблю, блуждающему по житейскому морю, ведомому подводными течениями, увлекающими его и определяющими его курс.

Кого же среди людей можно назвать хозяином самого себя? Именно на этот вопрос и отвечает Гурджиев.

Во-первых, человек должен научиться познавать самого себя таким, как он есть, а он является лишь трехчастной машиной, полностью подчиненной обстоятельствам. Чтобы отдать себе в этом отчет, он должен наблюдать за собой в любых жизненных ситуациях, работает он или отдыхает, счастлив или несчастен, полон сил или устал. Вскоре он увидит, что не он сам контролирует свои действия и эмоции, но что их определяют внешние обстоятельства.

Когда же человек убедится в своей неспособности властвовать над собой, его задача начать работу по гармонизации своих трех центров, которые должны в равной мере участвовать во всем, что он делает. Когда ему это удастся, он будет «гармонизировал». Тогда у него выработается иммунитет против механического реагирования, и он будет ответствен за свои действия, перестанет быть игрушкой в руках внешних обстоятельств.

Поскольку путь, ведущий к этой цели, проходит прежде всего через наблюдение и познание себя, Гурджиев создает такие условия, при которых каждый сразу же сможет начать наблюдать за собой в самых различных обстоятельствах. При этом Гурджиев принуждает своих интеллектуалов к тяжелому физическому труду, с тем чтобы они могли наблюдать за собой в этих непривычных условиях, Если бы к колонии его учеников присоединился каменщик, Гурджиев, вероятно, предложил бы ему заняться чтением или просто ничегонеделанием, чтобы тот мог наблюдать за собой в этих новых, непривычных условиях. Начинает Гурджиев с того, что разрушает ваши привычки самые сильные механические сцепления, которым вы подчинены. Он говорит, что чем незначительнее привычка, тем труднее от нее избавиться. Ему удается помочь вам в этом. Выявляя присущие вам привычки, он заставляет вас их осознать.

Так, к примеру, издатель был заядлым курильщиком. Гурджиев сразу же отобрал у него табак. Если кто-то испытывает пристрастие к сладкому, его сразу же сажают на бессахарную диету или, наоборот, дают только очень сладкую пищу, так что в результате он от этого заболевает. Таким способом и, разумеется, многими другими, более тонкими, Гурджиев стремится отучить учеников от их привычек, чтобы они все в большей и большей степени становились хозяевами самих себя.