Луи Повель - Мсье Гурджиев

• Название: Мсье Гурджиев
• Автор: Луи Повель
• Жанр: Самосовершенствование

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.

Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

---

Неподвижно лежа на койке, он обвел взглядом самых верных своих последователей, тех, кому теперь предстояло проповедовать его учение во Франции, в Америке и по всему свету. У них, наверное, появится еще больше «учеников», они будут обладать еще большими материальными возможностями. Что касается денег, тут, слава Богу, все всегда шло наилучшим образом, а пойдет еще лучше. Грех было жаловаться и на интерес публики.

— Ну и вляпались же вы, спокойно сказал умирающий и закрыл глаза.

ГЛАВА ВТОРАЯ Свидетельство м-ра Рома Ландау. Дама и фантастический насильник. В спальне Гурджиева. Пример ясновидения. Книга. И еще одна книга. Вопросы, на которые нет ответа. Бог Шива. Интеллидженс Сервис ничего не выясняет. Странный постскриптум. Оккультизм и нацизм

МИСТЕР Ром Ландау выпустил в Англии книгу, завоевавшую некоторый успех. В ней описываются встречи автора с кое-какими людьми, которые считаются «духовными учителями». Это Кайзерлинг, Бо Йен Ра, Стефан Георге, Рудольф Штайпер, Кришнамурти, Джордж Джеффрис, Фрэнк Бухман, Петр Успенский и Георгий Гурджиев.

Мне понравились слова, которыми заканчивается весьма скромное предисловие к этой книге, свидетельствующее о жизни, полностью посвященной поискам слов, способных вернуть смысл нашей жизни в этом мире, где все мы чувствуем себя потерянными:

«Смысл моих усилий — в поисках Бога. Пусть читатель решает сам, могут ли эти поиски быть кощунственными».

КНИГА м-ра Рома Ландау, переведенная на французский г-жой Терезой Обре, вышла в издательстве «Ковчег» под названием «Цель моих исканий — Бог». Приведем отрывок из нее, посвя­щенный Георгию Гурджиеву во время его пребывания в Нью-Йорке в 1930 году.

РАССКАЗ М-РА РОМА ЛАНДАУ, ИЛИ АПОЛОГИЯ СИГАРЕТЫ ДЛЯ НЕКУРЯЩЕГО

МНЕ давно уже хотелось познакомиться с Гурджиевым, и вот однажды, будучи в Нью-Йорке, я получил такую возможность. Я попросил у Ореджа рекомендательное письмо, но, поскольку в тот момент они почти не поддерживали отношений, он решил, что подобная рекомендация только повредит делу. В конце концов мне удалось заручиться поддержкой другого старого друга Гурджиева, который загорелся этой идеей и попросил меня позвонить ему дня через три. Когда я позвал его к телефону, он посоветовал мне связаться с секретаршей Гурджиева. Я спросил, следует ли мне сослаться па него самого.

— Ни в коем случае, — ответил он, — скажите лучше, что вы посоветовались с мистером Л.

— Но я незнаком с мистером Л., — возразил я.

— Тогда просто скажите, что мистер Л. вроде бы должен был сообщить о вас Гурджиеву и устроить вашу встречу с ним.

Я позвонил секретарше. Она, разумеется, ничего не знала о переговорах между мистером Л. и Гурджиевым, но посоветовала мне изложить все мои соображения в письменном виде и переслать ей, чтобы она передала их Гурджиеву. Так я и сделал, а через два дня она сообщила мне по телефону, что Гурджиев может принять меня в половине третьего в своей гостинице.

Накануне интервью я завтракал с видным американским литератором, который, как мне говорили, знал Гурджиева на протяжении многих лет. Я полюбопытствовал, что он думает о нем.

— Честно говоря, — ответил американец, — мне ни разу не довелось с ним беседовать, но я часто присутствовал на его лекциях и должен признаться, что этот человек представляется мне настоящей загадкой.

— Не кажется ли вам, что он подчас пользуется своими сверхъестественными способностями в целях, которые отнюдь нельзя назвать духовными?

— Это утверждение несправедливо. Все, что выходит за рамки нашего понимания, может быть частью духовной системы необычайной глубины и размаха. Не забывайте, что и госпожа Блаватская иной раз добивалась от своих учеников адекватных реакций, осыпая их бранью и всячески унижая. Вполне возможно, что Гурджиев прибегает к подобным методам.

Было время, когда Оредж и другие адепты Гурджиева пыта­лись вовлечь меня в свое движение. Я неизменно отказывался и должен сказать, что правильно делал: у меня нет с ними ничего общего.

— А верно ли, что Гурджиев резко переменился после авто­катастрофы?

— Мне кажется, так оно и есть. Он ведь долго находился на волосок от смерти, а столь трагический опыт не может пройти даром. Как вы, наверное, знаете, он только что выпустил свою первую книгу, которая меня просто поразила; ведь автор предстает в ней в новом обличье, более альтруистическом, менее материальном.

— А где можно достать эту книгу?

— Боюсь, что нигде. Издание не предназначено для продажи, Гурджиев рассылает экземпляры только тем, кого считает достойными такого подарка. Я получил от него эту книгу, но, признаться, с трудом осилил ее до конца, настолько чудовищным языком она написана.

— Вам доводилось встречаться с ним в последнее время?

— Да, я видел его этой весной, во время одного из собраний, и в тот день произошел забавный эпизод, о котором я вам сейчас расскажу. За столом рядом со мной сидела моя при­ятельница, известная романистка. Я указал ей на Гурджиева, занимавшего соседний столик, и спросил, знает ли она его. «Нет, а кто он такой?» — ответила она, покосившись в его сторону. Гурджиев перехватил ее взгляд и тут же принялся особым образом вдыхать и выдыхать воздух. Я давно освоился с фокусами такого рода и отдавал себе отчет, что ему взбрело в голову зачем-то прибегнуть к восточным дыхательным упражнениям. Через несколько мгновений я заметил, что моя приятельница побледнела и готова упасть в обморок. Обычно она великолепно владела собой, так что меня не на шутку встре­вожила ее реакция. Но тут ей стало лучше, и я не преминул спросить ее о причине внезапного недомогания. «Это черт знает что, — пробормотала она. — Кто бы мог подумать, что он способен на такое». Потом она рассмеялась и продолжала: «Стыдно сказать, но произошло вот что: я посмотрела на вашего «друга», и он перехватил мой взгляд. Перехватил и сам уставился на меня, да так пронзительно, что через какое-то время я ощутила боль в самом чувствительном месте — вы понимаете, о чем идет речь. Это просто гнусность!»

Мой друг в свой черед улыбнулся и добавил после небольшой паузы:

— Так что будьте осторожны. Человек, с которым вам предстоит встретиться, и впрямь наделен странными способностями. Не зря же он столько времени провел в Тибете!

— Слышали мы эти басни про Тибет, — отозвался я. — Но я не очень-то им верю. Все эти пророки и пророчицы, начиная с госпожи Блаватской, только и делают, что бахвалятся знаниями, полученными в Тибете. А вы уверены, что Гурджиев и в самом деле был там?

— У меня есть даже кое-какие доказательства. Несколько лет назад в Нью-Йорке был устроен прием в честь Гурджиева. На нем присутствовало немало знаменитостей, в том числе писатель Ахмед Абдулла, который сообщил мне, что никогда не видел Гурджиева и будет рад с ним познакомиться. Когда Гурджиев вошел в зал, Абдулла обернулся ко мне со словами: «А ведь я ошибся, я уже встречал этого человека. И знаете  ли вы, кто он такой на самом деле? Перед войной он был известен в Лхасе как агент русской секретной службы. В то время я тоже находился в Лхасе и мы некоторым образом противостояли друг другу». Отсюда можно заключить, что Гурджиев проник в самую сердцевину эзотерического знания. Кое-кто утверждает, будто разведывательная деятельность была призвана скрыть истинную цель его пребывания в Лхасе, которая заключалась в том, чтобы овладеть сверхъестественными методами тамошних лам. Другие, напротив, уверены, что все эти эзотерические исследования служили лишь ширмой для его политических махинаций. Как разобраться, кто тут прав, а кто не прав?

ГУРДЖИЕВ остановился в одной из самых фешенебельных гостиниц 57-й авеню. Когда администратор позвонил наверх, чтобы сообщить о моем визите, мне было предложено «подни­маться прямо к нему». Постучав, я вошел в небольшую, довольно темную комнату. У дверей меня поджидал рослый молодой человек с сигаретой в зубах.

— Благополучно ли добрались? — осведомился он. — Присядьте, пожалуйста, на минутку, хозяин сейчас подойдет.

Встречающий показался мне вполне приличным и хорошо воспитанным, но вид у него был такой затравленный, что не приведи Господь, хотя, разумеется, я не ручаюсь за свою объек­тивность. Я явился сюда с твердым намерением ничего не драматизировать, а только как следует наблюдать и получить как можно больше информации. История Гурджиева была драматична сама по себе. Что же касается молодого человека, то его вид не оставлял у меня никаких сомнений. Он был бледен, его вос­паленные глаза горели лихорадочным огнем, словно ему только что привиделся призрак. Он нервно курил, не сводя глаз со смежной комнаты. В открытый проем была видна кровать и несколько чемоданов. Комната, в которой мы находились, была, как ни странно для отелей такого класса, довольно скудно обставлена: всего-навсего несколько черных, изрядно потертых кресел, столик да камин. Хлопнула дверь, выходящая в коридор, и на пороге появился Гурджиев.