Луи Повель - Мсье Гурджиев

• Название: Мсье Гурджиев
• Автор: Луи Повель
• Жанр: Самосовершенствование

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.

Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

---

Вот я и получил желанную передышку. Силы иссякли, но и путь завершен. Теперь можно передохнуть. Действительно, я немного устал. Так было спокон века работающий всегда мечтает об отдыхе, надо же перевести дух. «Я славно поработал», думает про себя усталый человек.

Он осознал очевидность! Все религии начинаются с работы.

«НУ И ГОВНЕЙШЕСТВО ЖЕ ВЫ!»

НИКТО не способен понять современного чудотворца. В чем, собственно, его заслуга? Он основал религию? Создал учение? Установил обряд? Да не в этом суть. Он может прикинуться кем угодно в зависимости от клиента, части света, времени года: философом, гимнастом, знахарем, драматургом, дельцом. Почему бы и нет? Ведь все в жизни, да и сама жизнь это всего лишь своего рода упражнение.

Начать с того, к чему призывает современный чудотворец. Его призыв поймет и новичок, но не тот, кто уже занимался йогой. Современному чудотворцу вовсе не важно, к какому богу обращаться. Он призывает, по сути дела, воззвать к нашему же собственному прошлому к прежним порывам страсти, мигам прозрения. Он дает к ним ключ, но вот как этим ключом распорядиться? Современный чудотворец даже не потрудился объяснить, что это за такой закон, которому он советует подчиниться, кем он дан, из какой науки следует. И почему сам он так уверен, что все религии, несмотря на внешние различия в ритуале, догматике, произрастают из одного корня, что существует единый закон, которому подвластны все от европейца-христианина до индуса-политеиста, от дервиша до бенедиктинского монаха.

Но каково же ваше учение? Надо ли в кого-то верить в Иегову, в Христа? Следует ли примкнуть к какой-либо Церкви, отрешиться от мирского?

Но современный чудотворец морочит свою паству. Не раскрывает же алхимик секрет философского камня. Он не призывает обратиться к высшим силам, равнодушен к любой религии. Все он отмел, осталась вполне прозаическая практика, внятная и точная методика. Учение? Еще чего. И вообще поменьше слов. Если он и говорит, то на каком-то лоскутном жаргоне, мешая английские, французские и русские слова. От речей и разъяснений один соблазн. Нет ничего более ложного, чем слова. Современный чудотворец действует куда более изощренно. А если какой-нибудь непоседа уж очень донимал его расспросами, он ему спокойно сообщал: «Вы вонючка». Старожилы относились к этому спокойно. Новичок возмущался. Чудотворец повторял с милой улыбкой: «Понимаете? Вы вонючка». Ну и ну. Уж и слова не скажи, ведь хотел как лучше. То-то и дело, что как лучше. Современный чудотворец, охваченный священным гневом, в бешенстве топорщил усы: «Неужели не поняли? Вы полный идиот, самое вонючее дерьмо». Пауза. Бедняга не знает, как поступить смириться или обидеться. Совсем не хочется представать в дурацком виде. Но, собственно, перед кем? Перед собой, перед другими? Так и те уже успели удостоиться подобного определения, усвоили его. Они помалкивают. Возможно, как раз теперь-то они и поняли, что современный чудотворец прав. Когда такое говорят тебе, то кажется, что это просто по злобе, а когда другому то вроде все так и есть. Пауза устраивала всех. Современный чудотворец использовал ее, чтобы подыскать еще более точное определение. Это ему было не просто, так как он не владел в совершенстве ни одним языком, от каждого отщипывал по кусочку. Приходилось попросту выдумать нужное слово. Почему бы и нет, слова придумывают и для менее возвышенных нужд. «Ну и говнейшество же вы!» уточнял современный чудотворец.

Пророк-сквернослов оглядывает свою паству. Дело ведь не в том надоедале. Его вспышка потрясла всех. Не остался равнодушен ни христианин, который обрел здесь прежнее и даже еще более пошлое смирение, ни безбожник, которому никогда еще не приходилось слышать подобного, ни скептик, который разучился удивляться, следовательно, уж ему-то стоило прочистить уши. Не надо всем им сочувствовать. Это «дерьмо» не пища для мазохиста. Слово произнесено не для того, чтобы кого-либо унизить, а затем, чтобы вызвать эхо в пустотах человеческого духа. Над чем тут потешаться? Над слабостью, присущей любому человеческому существу, над его ничтожеством? Это ли способно вызвать отвращение? Это ли унизительно? Можно только с предельной ясностью осознать, сколь бессилен человек сам по себе, без Божьей помощи, понять вопль Рембо: «Земля тебя душит, Крестьянин…»

Современному чудотворцу пустословие чуждо. У него подлинный дар к языкам.

НАБОЖНЫЙ МАЛЬЧИК, КАКОВЫМ Я БЫЛ ПРЕЖДЕ, ПОМОГАЕТ МНЕ РАБОТАТЬ

ОЖИДАНИЕ затягивается. Когда же конец нашим мученьям? Колени сводит, копчик застрял между двумя острыми паркетинами. Постоянные судороги превратили тело в хорошо темперированный клавир. Мы отдались на волю волн. Кто повелевает этими водами? Луна, конечно же, не солнце. Только благодаря ей эта река неуклонно несет свои вязкие воды в солено-горьких канальцах. Мои псевдомыслишки замерли, ороговели. Они мерцают, как жемчужины среди пустынного пейзажа. Так хирург, разрезая кожу, обнажает орган, который собирается оперировать. Раз впрыснул стимулятор. Раз зажал сосуды, по которым струится жизнь. Она первична, у нее свои цели, и она их осуществляет посредством нас. Кто же тогда мы сами? Всего лишь какой-то осадок в коконе своего одиночества? Нам говорят: ни с чем себя не отождествляйте. Вот вы взобрались на скамеечку, чуть приподнялись над мирским, одолели внешнее. Но внутренне вы замкнуты накоротко, надо еще разомкнуть это замыкание. Пускай вы проявили мужество, пусть ваши устремления были благородны, поиски бескорыстны. Но не была ли то всего лишь попытка создать видимость истинного бытия? А теперь перед вами разверзся ад, пустыня духа. Вы как утопающий, как приговоренный перед казнью. Поймите, вы ничто. И надо оставить все надежды.

Мне уже приходилось испытать подобный ужас. Он всплывает из глубин моей памяти, из детских впечатлений. Нет, я не об ужасах великой войны, когда бомбежки были еще не самым страшным испытанием. Мне пришлось его ощутить с небывалой силой в восемь лет, когда я подошел к забору деревенского садика, рукотворной преграде, отделяющей садик от окрестных холмов. За забором простирался чуждый и страшный мир. Я как бы погрузился в небытие, и мне почудилось, что я с воплем ужаса лечу в бездну, из которой нет возврата. Вот что всплыло из глубин памяти. Нет ответов, одни вопросы. Я пытался задавать их своему деду учителю. Мы избегаем подобных вопросов, уповаем лишь на Бога, подающего хотя бы призрачную надежду. Взываем к Тому, Кого именуем Предвечным, и к собственной бессмертной Душе… Свершая свой тяжкий путь, я сбил в кровь ноги, но не поворачивал вспять. Шел на ощупь, насколько хватало сил, но тайна становилась все сокровенней. А обратился к Богу в тот самый миг, когда осознал свое ничтожество. Не сомневаюсь, что только благодаря Гурджиеву я обрел веру в самом широком смысле. Что еще остается, когда ты совсем беззащитен? Но отчего мы способны поверить в бессмертие наших душ, только уверовав в Бога? Одно без другого невозможно, решили мы и на том успокоились. Но тогда что же такое душа, как она себя проявляет? Лишь биением сердца, удостоверяющим, что мы еще живы? Тогда о ужас! мы способны обрести бытие, только подчинившись приказу: «Встань и иди». Когда я был ребенком, я так и делал вставал и шел: перед школой ходил к утренней мессе, причащался. Среди легкомысленных интернов я был единственный экстерн-фанатик. Забавно, что я не брезговал делить с ними сухую тартинку и чашечку приторного кофе. Вставая спозаранку, я боролся со сном. Заставляя себя встать с постели, я тем самым делал благотворное усилие. То было главное средство защиты, наращивание мускулов души.

Он был прав, этот малыш, более зрелый и разумный, чем любой взрослый. Не растворяясь в Церкви, он имел довольно мужества, чтобы день за днем вставать в такую рань. Вот он бы не ринулся ни в какую духовную авантюру, тем более в ту, что предложил Гурджиев.

СОВРЕМЕННЫЙ ЧУДОТВОРЕЦ МЕЖДУ ТРАДИЦИЕЙ И ЗАВТРАШНЕЙ НАУКОЙ

Я ПРИШЕЛ сюда не спорить, а подчиняться. В наши дни учение нового чудотворца и не может быть цельным, не лоскутным. Но при том нельзя сказать, что он берет свое добро, где находит. Его цель не просто надергать цитат из упанишад, Корана, Евангелия, сделать коктейль из Будды, Магомета и Христа, дабы этим варевом попотчевать своих клиентов англосаксонского происхождения. Создать некое резюме из всех религий. Дело в том, что он преклоняется перед всеми великими учителями, но по отношению к их церквам он троцкист. Не примыкает ни к одной.

Современный чудотворец учит понимать, видеть. Для начала необходимо усвоить истину: «Все принадлежит вам».

Откровение, возвещенное современным чудотворцем, несколько отличается от всех предшествующих. Воплощения Божества становятся с каждым разом все менее эффектными сравнить хотя бы Будду и Христа. В течение тысячелетий Бог старался достигнуть как можно большего сходства со своим творением. Как далеко от сторукого, загадочного, постоянно меняющего обличья Вишну со всеми его чудесными перевоплощениями до Христа Бога в образе человека! Несомненная экономия средств. Выходит, что Создатель Четырехипостасный, Трехипостасный, попробовав различные формы, не все из которых свидетельствовали об отменном вкусе, остановился на человеческом обличье. Собственно, все предшествующие были отмечены не то чтобы дурным вкусом, а просто азиатчиной. Для Азии, к примеру, какой-нибудь дракон или отшельник, но столь бесплотный, что способен перелетать с места на место, это как раз то, что надо. Потом Бог стал греко-римлянином по культуре и евреем по творческой эффективности. А что нас ждет в будущем? Поскольку чрезмерные эффекты уже вышли из моды, не упростит ли он правила игры, то есть не обратится ли к так называемой реалистической манере?